Деревянная кавалерия
Кайне-Касыр, Туркмения. 1928 г.
Михаил Левкович, сотрудник ленинградской артели «Пищепродукт», находится на военных сборах, где получает письмо от друга - военного гиппиатра (или проще - лошадиного доктора) с дальней границы СССР.
Кайне-Касыр
1/VII-28
Милый и дорогой Мишутка!
Не знаю, как застанет ли это письмо тебя в лагерях? Но не останавливаясь ни перед чем, пишу.
Ну брат на счет самочувствия дело обстоит плоховато. Вот уже 7 суток, как я лежу в постеле. Малярия вконец истрепала меня. Ни днем ни ночью не дает покоя, трясет да и только. Сегодня вот немного почувствовал себя лучше и решил чирканут тебе пару словечек.
Голова брат трещит во всю, а рука дрожит, и мне приходится выводить каракули. Ну ты конечно, не взыщешь. Знаешь мой подчерок, хотя он мало отличается от этого, но все-таки немного лучше, чем этот.
Благодаря своей болезни, моя работа вся стала. Нужно было выезжать на участок - не могу, боюсь, что вывалюсь из седла, а тут как на зло нужно принимать сено и клевер. Без меня комендатура не хочет принимать, т.к. были случаи браковки, за что коменданту была неприятность. Теперь без меня не хочет принимать ждет моего слова, а я как назло выехать не могу и задерживаю как дехкан - кр-н по нашему, так и торможу ход заготовок фуража.
Но ничего не смогу сделать, болею и крышка, а тут еще неприятность. Надо было срочно выехать на одну из застав, осмотреть там больную лошадь, которая по поставленному начзаставы диагнозу, сломала себе ногу, но по описанию кр-цем картины, этого не нахожу. Большой ушиб и только.
Так вот братишка слег и дела мои все стали а заменить нет кем. Если дня через 2-3 улучшится, придется принятся за свою работу, а то больные лошади без надзора и лечения, их как назло все не уменьшается, а увеличивается.
Каждая поездка на Арчман - почта, не обходится без нагнетов*. Вот еще деревянная кавалерия. Никак не могут принаравиться к езде по горным местам. Проедет 60 верст и пожалуйста, 2-3 лошади выбыли из строя, на отдых ко мне переходят.
В остальном все идет по-старому, однообразие монотонность и жара.
Жду отпуска, но его вряд ли придется получить, т к я всего лишь, как 5 месяц возвратился из дому в отряд. Но надежды не теряю получить. Вопрос только когда. Август или сентябрь покажет результат. А хотелось бы уже отдохнуть и на некоторое время избавиться от всего.
Ну пиши. Жду. Адрес старый. Арчман.
Целую
Сеня.
*Нагнёт - различные повреждения холки и спины, причиняемые животному (лошади, ослу, волу, мулу) вследствие плохо пригнанного хомута или седла или же неправильной конструкции их и употребления.
**Арчман - посёлок на севере горного хребта Копетдага, бальнеологический курорт, основанный в 1925 г.
Курорт Арчман. !930-е гг. Российский этнографический музей. archivogram.top/38187085
Почему автор письма называет советскую кавалерию на персидской границе «деревянной»? Какой смысл вкладывается в такое определение?
А думается, что самый прямой: имеется в виду степень понятливости и способностей красноармейцев учиться новым вещам. В данном случае - бережному обращению с лошадьми.
Помните, как у Маяковского:
«...Подошел и вижу -
за каплищей каплища
по морде катится,
прячется в шерсти…
И какая-то общая
звериная тоска
плеща вылилась из меня
и расплылась в шелесте.
«Лошадь, не надо.
Лошадь, слушайте -
чего вы думаете, что вы их плоше?
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь».
(Хорошее отношение к лошадям. 1918 г.)
Ведь вообще-то лошадь для кавалериста - всё в одном : личный транспорт, боевой товарищ и надёжный друг. Не зря сторожевая и пограничная служба поручалась в Российской империи казакам, которым полагалось иметь собственное оружие и собственного коня. К нему и отношение у хозяина было доверительное и бережное.
Потник сменить, подтянуть подпругу после того, как лошадь опорожнилась, или, наоборот, ослабить после водопоя - вещи казаку понятные и привычные. Равно как и туркмену, для которого конь целое достояние и предмет родовой гордости. Неухоженный конь - позор для всадника, а добрый конь - слава.
Открытка начала ХХ века. Издание Б.А. Шнайдера, Одесса.
Так что командир, который готов отбраковать лошадь из-за ушиба, - элементарно не знает матчасть.
Однако, в то время политического доверия к казакам и местным жителям у советского командования не было, и службу пограничную отправляли обычные, призванные из европейской, равнинной России, парни. Где лошадь - по большей части тягловая сила.
Но надо сказать, что постепенно советская пограничная кавалерия всё-таки начала перенимать местный опыт и ценить добрых коней. Знаковым событием стал спустя несколько лет четырёхтысячный конный пробег Ашхабад-Москва, который чистопородные ахалтекинцы выдержали с честью.
Ольга Игнатович "Участники пробега Ашхабад - Москва", 1935 год
Эта случайное письмо-зарисовка из красноармейского лагеря в Туркмении из далёкого 1928 года заставило меня с каким-то новым, тёплым чувством взглянуть на старую кавалерийскую шашку, что висит на стене справа от моего письменного стола. Её сохранил наш предок дедушка Павлик, служивший где-то в тех же местах в те же годы.
Сохранились и фотографии конных построений и походного быта. Но их, к сожалению, нет под рукой.
P.S.
Есть замечательная книга путевых очерков Дмитрия Николаевича Логофета, русского генерала и востоковеда.
Некогда он был начальником Пянджской пограничной линии, а при Советской власти - начальником Московской кавалерийской школы и помощником начальника Главного управления погранохраны РСФСР.
Приведу отрывок из неё, повествующий о том же лазарете, откуда пишет письмо заболевший гиппиатр Сеня:
«Пограничный пост Кайне-Касыр, расположенный при въезде в аул того же имени, представляет ту отличительную особенность относительно остальных постов, что, кроме казармы нижних чинов и дома офицера, здесь же устроено для надобностей пограничной стражи лазаретное отделение, при котором живёт младший бригадный врач, а также имеется полный штат фельдшеров и лазаретных служителей...
Кайне-Касырское лазаретное отделение Закаспийской бригады устроено в 1900 году и помещается в специально выстроенном для него здании, рядом с которым построен особый дом для врача. Отделение приспособлено на пятнадцать больничных мест для нижних чинов и два для офицеров, но величина здания вполне свободно допускает и увеличение количества мест в случае необходимости. Общий наружный вид здания с первого же взгляда указывает на его назначение. Громадный дом с большими окнами, построенный у подошвы горного склона, представляет резкий контраст с беспорядочно разбросанными по долине низкими глинобитными саклями туркмен.
- Больше всего маляриков, ваше превосходительство, а затем с различными механическими повреждениями, - слышится нам спокойный голос врача, в то время, как мы осматриваем одну палату за другою и останавливаемся в операционной комнате…
- А обращаются к вам туркмены за медицинскою помощью? - задаёт вопрос генерал, быстро окидывая всё замечающим взглядом обстановку операционной.
- Постоянно обращаются и вообще с большою верою относятся к русскому лечению. Не только я, но и все мои фельдшера постоянно осаждаются больными, среди которых в особенности много встречается больных различными глазными болезнями… Яркий свет солнца, жара, вызывающая обильную испарину, и едкая пыль являются причинами очень многих болезней; к этому нужно добавить и то обстоятельство, что за медицинскою помощью туркмены ко мне в лазарет приходят с самыми застарелыми формами болезни, сплошь и рядом попробовав получить облегчение применением целого ряда туземных средств…
...
Пост, расположенный в бывшей казачьей казарме, несёт свою трудную службу изо дня в день, разнообразя её лишь охотами на кабанов да на диких коз, которых водится здесь также порядочно. Жизненные же условия для людей в этом районе очень недурны, да и станция от Кара-Кала всего девяносто вёрст.
Дорога и селение в горах Копет-Дага. Современное фото.
Михаил Левкович, сотрудник ленинградской артели «Пищепродукт», находится на военных сборах, где получает письмо от друга - военного гиппиатра (или проще - лошадиного доктора) с дальней границы СССР.
Кайне-Касыр
1/VII-28
Милый и дорогой Мишутка!
Не знаю, как застанет ли это письмо тебя в лагерях? Но не останавливаясь ни перед чем, пишу.
Ну брат на счет самочувствия дело обстоит плоховато. Вот уже 7 суток, как я лежу в постеле. Малярия вконец истрепала меня. Ни днем ни ночью не дает покоя, трясет да и только. Сегодня вот немного почувствовал себя лучше и решил чирканут тебе пару словечек.
Голова брат трещит во всю, а рука дрожит, и мне приходится выводить каракули. Ну ты конечно, не взыщешь. Знаешь мой подчерок, хотя он мало отличается от этого, но все-таки немного лучше, чем этот.
Благодаря своей болезни, моя работа вся стала. Нужно было выезжать на участок - не могу, боюсь, что вывалюсь из седла, а тут как на зло нужно принимать сено и клевер. Без меня комендатура не хочет принимать, т.к. были случаи браковки, за что коменданту была неприятность. Теперь без меня не хочет принимать ждет моего слова, а я как назло выехать не могу и задерживаю как дехкан - кр-н по нашему, так и торможу ход заготовок фуража.
Но ничего не смогу сделать, болею и крышка, а тут еще неприятность. Надо было срочно выехать на одну из застав, осмотреть там больную лошадь, которая по поставленному начзаставы диагнозу, сломала себе ногу, но по описанию кр-цем картины, этого не нахожу. Большой ушиб и только.
Так вот братишка слег и дела мои все стали а заменить нет кем. Если дня через 2-3 улучшится, придется принятся за свою работу, а то больные лошади без надзора и лечения, их как назло все не уменьшается, а увеличивается.
Каждая поездка на Арчман - почта, не обходится без нагнетов*. Вот еще деревянная кавалерия. Никак не могут принаравиться к езде по горным местам. Проедет 60 верст и пожалуйста, 2-3 лошади выбыли из строя, на отдых ко мне переходят.
В остальном все идет по-старому, однообразие монотонность и жара.
Жду отпуска, но его вряд ли придется получить, т к я всего лишь, как 5 месяц возвратился из дому в отряд. Но надежды не теряю получить. Вопрос только когда. Август или сентябрь покажет результат. А хотелось бы уже отдохнуть и на некоторое время избавиться от всего.
Ну пиши. Жду. Адрес старый. Арчман.
Целую
Сеня.
*Нагнёт - различные повреждения холки и спины, причиняемые животному (лошади, ослу, волу, мулу) вследствие плохо пригнанного хомута или седла или же неправильной конструкции их и употребления.
**Арчман - посёлок на севере горного хребта Копетдага, бальнеологический курорт, основанный в 1925 г.
Курорт Арчман. !930-е гг. Российский этнографический музей. archivogram.top/38187085
Почему автор письма называет советскую кавалерию на персидской границе «деревянной»? Какой смысл вкладывается в такое определение?
А думается, что самый прямой: имеется в виду степень понятливости и способностей красноармейцев учиться новым вещам. В данном случае - бережному обращению с лошадьми.
Помните, как у Маяковского:
«...Подошел и вижу -
за каплищей каплища
по морде катится,
прячется в шерсти…
И какая-то общая
звериная тоска
плеща вылилась из меня
и расплылась в шелесте.
«Лошадь, не надо.
Лошадь, слушайте -
чего вы думаете, что вы их плоше?
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь».
(Хорошее отношение к лошадям. 1918 г.)
Ведь вообще-то лошадь для кавалериста - всё в одном : личный транспорт, боевой товарищ и надёжный друг. Не зря сторожевая и пограничная служба поручалась в Российской империи казакам, которым полагалось иметь собственное оружие и собственного коня. К нему и отношение у хозяина было доверительное и бережное.
Потник сменить, подтянуть подпругу после того, как лошадь опорожнилась, или, наоборот, ослабить после водопоя - вещи казаку понятные и привычные. Равно как и туркмену, для которого конь целое достояние и предмет родовой гордости. Неухоженный конь - позор для всадника, а добрый конь - слава.
Открытка начала ХХ века. Издание Б.А. Шнайдера, Одесса.
Так что командир, который готов отбраковать лошадь из-за ушиба, - элементарно не знает матчасть.
Однако, в то время политического доверия к казакам и местным жителям у советского командования не было, и службу пограничную отправляли обычные, призванные из европейской, равнинной России, парни. Где лошадь - по большей части тягловая сила.
Но надо сказать, что постепенно советская пограничная кавалерия всё-таки начала перенимать местный опыт и ценить добрых коней. Знаковым событием стал спустя несколько лет четырёхтысячный конный пробег Ашхабад-Москва, который чистопородные ахалтекинцы выдержали с честью.
Ольга Игнатович "Участники пробега Ашхабад - Москва", 1935 год
Эта случайное письмо-зарисовка из красноармейского лагеря в Туркмении из далёкого 1928 года заставило меня с каким-то новым, тёплым чувством взглянуть на старую кавалерийскую шашку, что висит на стене справа от моего письменного стола. Её сохранил наш предок дедушка Павлик, служивший где-то в тех же местах в те же годы.
Сохранились и фотографии конных построений и походного быта. Но их, к сожалению, нет под рукой.
P.S.
Есть замечательная книга путевых очерков Дмитрия Николаевича Логофета, русского генерала и востоковеда.
Некогда он был начальником Пянджской пограничной линии, а при Советской власти - начальником Московской кавалерийской школы и помощником начальника Главного управления погранохраны РСФСР.
Приведу отрывок из неё, повествующий о том же лазарете, откуда пишет письмо заболевший гиппиатр Сеня:
«Пограничный пост Кайне-Касыр, расположенный при въезде в аул того же имени, представляет ту отличительную особенность относительно остальных постов, что, кроме казармы нижних чинов и дома офицера, здесь же устроено для надобностей пограничной стражи лазаретное отделение, при котором живёт младший бригадный врач, а также имеется полный штат фельдшеров и лазаретных служителей...
Кайне-Касырское лазаретное отделение Закаспийской бригады устроено в 1900 году и помещается в специально выстроенном для него здании, рядом с которым построен особый дом для врача. Отделение приспособлено на пятнадцать больничных мест для нижних чинов и два для офицеров, но величина здания вполне свободно допускает и увеличение количества мест в случае необходимости. Общий наружный вид здания с первого же взгляда указывает на его назначение. Громадный дом с большими окнами, построенный у подошвы горного склона, представляет резкий контраст с беспорядочно разбросанными по долине низкими глинобитными саклями туркмен.
- Больше всего маляриков, ваше превосходительство, а затем с различными механическими повреждениями, - слышится нам спокойный голос врача, в то время, как мы осматриваем одну палату за другою и останавливаемся в операционной комнате…
- А обращаются к вам туркмены за медицинскою помощью? - задаёт вопрос генерал, быстро окидывая всё замечающим взглядом обстановку операционной.
- Постоянно обращаются и вообще с большою верою относятся к русскому лечению. Не только я, но и все мои фельдшера постоянно осаждаются больными, среди которых в особенности много встречается больных различными глазными болезнями… Яркий свет солнца, жара, вызывающая обильную испарину, и едкая пыль являются причинами очень многих болезней; к этому нужно добавить и то обстоятельство, что за медицинскою помощью туркмены ко мне в лазарет приходят с самыми застарелыми формами болезни, сплошь и рядом попробовав получить облегчение применением целого ряда туземных средств…
...
Пост, расположенный в бывшей казачьей казарме, несёт свою трудную службу изо дня в день, разнообразя её лишь охотами на кабанов да на диких коз, которых водится здесь также порядочно. Жизненные же условия для людей в этом районе очень недурны, да и станция от Кара-Кала всего девяносто вёрст.
Дорога и селение в горах Копет-Дага. Современное фото.