Ей, Богу, больше не буду проститутничать! Любовный треугольник на фоне индустриализации.
В Красноуральск из Колпино. 1939 г.
Поэтическая мелодрама "Время вперёд" М.Швейцера о любовном треугольнике на фоне ударной стройки
В Красноуральске в рекордные сроки построен медеплавильный завод, дитя первой пятилетки. На новое предприятие прибывают молодые специалисты, в том числе подруги Тамара и Ольга (Лёля), отучившиеся в Ленинграде. У Ольги вскоре возникает роман с коллегой-инженером, ну а Тамары - всё сложно.
Тамара в своём письме подруге пытается проанализировать свой любовный треугольник. Один жених в Москве, другой в Красноуральске. Увы, не сохранилось конверта и иных писем от Тамары, сами персонажи названы лишь по именам, и нам остаётся при чтении лишь следовать за женской логикой и душевными порывами.
Привет из Колпино!
Лёлька - чур только не сердиться - понимаешь, как вспомню, что тебе так много, много нужно писать, ну вот и не знаю, с чего начать - откладываю со дня на день. Начну с Красноуральска.
Во первых, милая моя (теперь тебе буду писать всю правду, как она не ужасна), в твоё первое отсутствие, т.е. когда ты ездила на курсы, я стала жить с Николаем Ивановичем, тебе же не хватило смелости в этом сознаться, боялась, что ты меня изведёшь за проституцию. Но вот получилось именно так, что он частенько уходил от меня прямо на работу. И представь, Лёля, - лежит, бывало рядом со мной и утверждает, что любви у него абсолютно никакой нет, что он так с каждой может - представляешь себе, как мне это неприятно, точно я действительно профессиональная проститутка. Мучилась ужасно, а всё-таки частенько продолжала жить и привыкла к этому медведю до ужаса. Он тоже, особенно за второй твой отъезд, привык ко мне, везде мы ходили вместе, ни разу без меня не уйдёт обедать в выходные - всё у меня торчит, знакомит со всеми как жену. А а на языке не возражает, что я еду к Гранту, ни одного слова против - понимаешь!!
Так дожили до последнего дня. Я знаю, Лёля, что Зоя писала на меня какие-то обиды за уединение и прочее, но тебе теперь будет понятно почему - правда? Только ей ради бога ни гу-гу, т.к. она сама на него метила, поэтому и злится здорово - ужас! Знаешь, как она всегда.
Уралмедьстрой.. Вид медеплавильного цеха
Расчёт с завода я получила очень скверный. "За нежелание работать по специальности уволить с завода и сообщить в Главк и Наркомат". И не знаю до сих пор, за что только мне Щербак дал такой расчёт. Ребята все возмущались, в заводе так же, а помочь никто не мог, да мне и ждать было некогда, так я дожила до 3-го числа (день отъезда). Утром встала в 6 часов, пошла в твою комнату, постирала там, голову помыла, в моей же комнате уже были сложены все вещи. Прихожу потом в свою комнату, а на столе как всегда записулька: "Тамара! Если ещё не завтракала, заходи, пойдём. Николай".
Я оделась и мы как супруги направились. Затем пришла домой, посидели и пошли с ним на почту - он всё равнодушен к моему отъезду, а я скучная. Прогулялись с почты, приходим домой (вещи отправлять я опоздала и должна была кого-то просить их отправить на другой уже день - это я просила Зою). Сидим около вещей в моей комнате - он вдруг и спрашивает: "Ты зачем едешь?" Я удивилась, вопрос странный, тем более, что задаёт его человек, который абсолютно всё знает. Так вот, говорит, давай эти вещи в мою комнату, сама поезжай в Ленинград в отпуск, заезжай в Москву, скажи Гранту, что ты замужем и потом возвращайся прямо ко мне. Я так и опешила. И потом целый вечер он всё убедительнее и убедительнее просил остаться, вернее, предлагал, т.к. такие медведи просить не умеют. Свидетелем этой сцены была Валюшка Оноприенко, которая тоже весьма удивилась.
Уралмедьстрой. Общий вид рудника по добыче руды.
Ну вот теперь, Лёля, и подумай: молчать до того момента, пока человек с треском не рассчитался с завода, даже билет до Тагила лежал в сумочке - только тогда ему на мысль пришла благая думка. Лучше бы он мне и не говорил, я бы тогда и не думала, а то заставил меня столько перемучаться, просто ужас, т.к. фактически я ехала от мужа (правда?) к какому-то знакомому, и только лишь потому, что вовремя не успели , не сумели договориться. Или это было подстроено в насмешку - чорт их знает с моей доверчивой душой. Только он пошёл провожать меня до вокзала, внёс сам чемодан в вагон, и в вагоне без конца просил - "останься". Я ответила, что не могу, а впрочем до Тагила подумаю и из Тагила напишу. Но как я ни думала - ехать было необходимо, потому что комедия возврата была бы для Красноуральска потрясающим явлением, потрясла бы все язычки, что вероятно, и свет был бы не мил - правда?
От такого положения вещей я чуть с ума не сошла. Ей-богу! В Тагиле всё же взяла билет в Москву, только в общий вагон, и поехала. Не то-ли от всяких дум, не то-ли от чего другого, но в вагоне меня так закрутило, что в Перми меня чуть не отправили в больницу с поезда, но потом проводники взяли к себе в отделение, устроили там мне плацкарт, так я и доехала до Москвы.
Москва. Въезд на площадь трёх вокзалов с Каланчёвской улицы. 1940-е гг.
В Москве Грант вышел встречать с братом, младшим. Сразу же схватил мой чемодан, меня под руку и говорит: "пошли". Спрашиваю "Куда?" "В общежитие." Поехали на метро до Ленинградского вокзала. Дорогой он мне и говорит, что он сегодня же (т.е. 3-го) уезжает в командировку, как и в прошлом году, о которой я тебе рассказывала, что мы поругались из-за неё. На 1,1/2 месяца. Как тебе это нравится? Я надулась основательно, не знаю, что и делать, Грант и брат его клянутся, что Грант в этом не виноват. Но мне от этого, конечно, не легче. Приехали мы в общежитие, брата Грант послал в магазин, а ко мне предъявил права мужа, и при том так настоятельно, не вырвешься. Сколько времени, говорит, я тебя ждал. Я, конечно, страшно обиделась за такой подход - даже умыться и отдохнуть не дал негодяй он!
Затем брат вернулся, Грант поехал за документами командировочными в Наркомат, я осталась с братом. Подумала, подумала, и решила ехать в Ленинград, уговорила брата поехать со мной за билетом на вокзал - поехали, купила билет на вечер, вернулись в общежитие, Грант тоже быстро вернулся. Договорились с ним так, что я поживу в Ленинграде, пока он в командировке, а потом он приедет сразу же в Ленинград, откуда и направимся на работу: назначение у него пока в Узбекистан, но он думает остаться при Наркомате.
Москва. Сретенка. 1930-е гг.
Брат быстро уехал домой ( к себе в общежитие), а Грант опять повёл на меня атаку. Представь - у меня мнение такое, что я как женщина у него вовсе не первая - слишком он опытен - теперь начну его в письмах допрашивать. Так мы полежали на кровати. "отдохнули", и время подошло к отъезду".
Я должна была часа на 2 выехать раньше Гранта. Он пошёл меня провожать. Дорогой всё спрашивает - не обижаюсь ли я на что. И просил все впечатления описать ему в письме - ну я уж конечно постараюсь!
С такими результатами я вернулась в Ленинград. Настроение, Лёля, такое, что плюнуть бы на всех Грантов, Николаев и жить свободно одной, но только не с родными! Сейчас пока хочу написать в Наркомат письмо, где всё описать и действовать дальше так, как они укажут - тебе обо всём потом напишу - хорошо? Постараюсь из Ленинграда опять куда-нибудь уехать - готовься и ты - будем жить вместе - разве плохо? Совсем нет. Я страшно скучаю о Красноуральске, представь, Колька из головы не выходит, но ехать туда, конечно, никогда не поеду - отвыкну как-нибудь, мне не привыкать ведь.
Поезд Москва-Владивосток. 1940-е гг.
Дома все очень рады, что я приехала, но я очень грустная, всё что-то тяжело, тяжело - даже мама заметила и не знает, как мне помочь. Никому ничего я не рассказываю, только сестре немного про Кольку рассказала. Откровенно тебе говоря, Гранта почему-то ненавижу. Давай, Лёлька, поедем одни куда-нибудь - ей, Богу, больше не буду проститутничать. Ведь я думаю, всё к хорошему, а получается так коряво.
Пиши мне. Я даже устала писать. Ох, если бы поговорить!!.. Всего доброго, милая Лёлька. Ох и тяжело!
Конечно, запуталась Тамара, и ей можно посочувствовать. Классическая ситуация неоднозначного выбора, сформулированная ещё невестой Агафьей Тихоновной в пьесе Гоголя «Женитьба»:
Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча, да, пожалуй, прибавить к этому ещё дородности Ивана Павловича - я бы тогда тотчас же решилась.
Мы не знаем, как выглядела Тамара, но как-то припомнился образ грустной девушки с фотографии 30-х годов, которым можно проиллюстрировать нашу историю.
Девушка в лагере переселенцев, 1936 год, Сакраменто, Калифорния. Фотограф Доротея Лэнж, США.
Однако ж, возникает нестыковочка. Печальная девушка на фотографии американская, а Тамара - девушка советская. Тут можно было бы и упрекнуть автора за то, что он, дескать, неразборчивый бильд-редактор и приклеивает к тексту что попало.
Но не всё так однозначно, дорогой читатель, и автор намеренно хотел бы таким образом придать вечной любовной коллизии социально-историческое измерение момента. И дело вот в чём.
Относительно недавно, в 2017 году, историк Джо Мэннинг и журналист Тори Каммингс раскопали в архивах историю жизни девушки из лагеря переселенцев времён Великой Депрессии, и оказалось, что и там имелся некий любовный треугольник.
Теперь мы знаем, что на фотографии - Руби Нелл Шепард (Ruby Nell Shepard), одна из шестерых детей в семье шахтера из Теннеси, который перебрался в Калифорнию после закрытия угольных шахт в поисках лучшей доли. Руби родилась в 1916 году, на фото - ей 19 лет, и к тому времени она была уже замужем за Ховардом Шепардом, таким же безработным из Мичигана.
Семья работала на уборке персиков и на консервной фабрике возле Сакраменто. Руби заболела туберкулёзом, и после смерти их грудного ребёнка муж уехал на заработки в родные края и обратно не возвращался.
Тем временем, зимой она подхватила воспаление лёгких в палаточном лагере. Строгий владелец автомастерской из городка поблизости, Шерман Пирсал, значительно старше Руби, забрал её из лагеря и отвёз к доктору. За него она и вышла второй раз замуж и прожила с ним до самой смерти в 1970 году. Больше детей у неё не было.
Ruby Nell (now Piersall), August 23, 1969. Found on Ancestry.com.
Так-то обстояли дела в странах капитала, где простым девушкам тогда приходилось куда горше. И случалось задумываться о «проститутничестве» совсем не в ироническом смысле. Наша Тамара не очень-то грустит о потере работы, Советской стране везде нужны молодые силы. Её, скорее, заботит моральный облик поклонников, чем их деловой и материальный статус. Тяжёлые времена не довлеют над ней, как над Руби, хотя уральские морозы будут посуровее калифорнийского солнышка.
Несмотря на невесёлое завершение письма Тамары, она всё же остаётся сама кузнецом своего счастья, и хочется пожелать ей удачи.
P.S. О другой уральской паре с того же завода можно прочесть здесь
Поэтическая мелодрама "Время вперёд" М.Швейцера о любовном треугольнике на фоне ударной стройки
В Красноуральске в рекордные сроки построен медеплавильный завод, дитя первой пятилетки. На новое предприятие прибывают молодые специалисты, в том числе подруги Тамара и Ольга (Лёля), отучившиеся в Ленинграде. У Ольги вскоре возникает роман с коллегой-инженером, ну а Тамары - всё сложно.
Тамара в своём письме подруге пытается проанализировать свой любовный треугольник. Один жених в Москве, другой в Красноуральске. Увы, не сохранилось конверта и иных писем от Тамары, сами персонажи названы лишь по именам, и нам остаётся при чтении лишь следовать за женской логикой и душевными порывами.
Привет из Колпино!
Лёлька - чур только не сердиться - понимаешь, как вспомню, что тебе так много, много нужно писать, ну вот и не знаю, с чего начать - откладываю со дня на день. Начну с Красноуральска.
Во первых, милая моя (теперь тебе буду писать всю правду, как она не ужасна), в твоё первое отсутствие, т.е. когда ты ездила на курсы, я стала жить с Николаем Ивановичем, тебе же не хватило смелости в этом сознаться, боялась, что ты меня изведёшь за проституцию. Но вот получилось именно так, что он частенько уходил от меня прямо на работу. И представь, Лёля, - лежит, бывало рядом со мной и утверждает, что любви у него абсолютно никакой нет, что он так с каждой может - представляешь себе, как мне это неприятно, точно я действительно профессиональная проститутка. Мучилась ужасно, а всё-таки частенько продолжала жить и привыкла к этому медведю до ужаса. Он тоже, особенно за второй твой отъезд, привык ко мне, везде мы ходили вместе, ни разу без меня не уйдёт обедать в выходные - всё у меня торчит, знакомит со всеми как жену. А а на языке не возражает, что я еду к Гранту, ни одного слова против - понимаешь!!
Так дожили до последнего дня. Я знаю, Лёля, что Зоя писала на меня какие-то обиды за уединение и прочее, но тебе теперь будет понятно почему - правда? Только ей ради бога ни гу-гу, т.к. она сама на него метила, поэтому и злится здорово - ужас! Знаешь, как она всегда.
Уралмедьстрой.. Вид медеплавильного цеха
Расчёт с завода я получила очень скверный. "За нежелание работать по специальности уволить с завода и сообщить в Главк и Наркомат". И не знаю до сих пор, за что только мне Щербак дал такой расчёт. Ребята все возмущались, в заводе так же, а помочь никто не мог, да мне и ждать было некогда, так я дожила до 3-го числа (день отъезда). Утром встала в 6 часов, пошла в твою комнату, постирала там, голову помыла, в моей же комнате уже были сложены все вещи. Прихожу потом в свою комнату, а на столе как всегда записулька: "Тамара! Если ещё не завтракала, заходи, пойдём. Николай".
Я оделась и мы как супруги направились. Затем пришла домой, посидели и пошли с ним на почту - он всё равнодушен к моему отъезду, а я скучная. Прогулялись с почты, приходим домой (вещи отправлять я опоздала и должна была кого-то просить их отправить на другой уже день - это я просила Зою). Сидим около вещей в моей комнате - он вдруг и спрашивает: "Ты зачем едешь?" Я удивилась, вопрос странный, тем более, что задаёт его человек, который абсолютно всё знает. Так вот, говорит, давай эти вещи в мою комнату, сама поезжай в Ленинград в отпуск, заезжай в Москву, скажи Гранту, что ты замужем и потом возвращайся прямо ко мне. Я так и опешила. И потом целый вечер он всё убедительнее и убедительнее просил остаться, вернее, предлагал, т.к. такие медведи просить не умеют. Свидетелем этой сцены была Валюшка Оноприенко, которая тоже весьма удивилась.
Уралмедьстрой. Общий вид рудника по добыче руды.
Ну вот теперь, Лёля, и подумай: молчать до того момента, пока человек с треском не рассчитался с завода, даже билет до Тагила лежал в сумочке - только тогда ему на мысль пришла благая думка. Лучше бы он мне и не говорил, я бы тогда и не думала, а то заставил меня столько перемучаться, просто ужас, т.к. фактически я ехала от мужа (правда?) к какому-то знакомому, и только лишь потому, что вовремя не успели , не сумели договориться. Или это было подстроено в насмешку - чорт их знает с моей доверчивой душой. Только он пошёл провожать меня до вокзала, внёс сам чемодан в вагон, и в вагоне без конца просил - "останься". Я ответила, что не могу, а впрочем до Тагила подумаю и из Тагила напишу. Но как я ни думала - ехать было необходимо, потому что комедия возврата была бы для Красноуральска потрясающим явлением, потрясла бы все язычки, что вероятно, и свет был бы не мил - правда?
От такого положения вещей я чуть с ума не сошла. Ей-богу! В Тагиле всё же взяла билет в Москву, только в общий вагон, и поехала. Не то-ли от всяких дум, не то-ли от чего другого, но в вагоне меня так закрутило, что в Перми меня чуть не отправили в больницу с поезда, но потом проводники взяли к себе в отделение, устроили там мне плацкарт, так я и доехала до Москвы.
Москва. Въезд на площадь трёх вокзалов с Каланчёвской улицы. 1940-е гг.
В Москве Грант вышел встречать с братом, младшим. Сразу же схватил мой чемодан, меня под руку и говорит: "пошли". Спрашиваю "Куда?" "В общежитие." Поехали на метро до Ленинградского вокзала. Дорогой он мне и говорит, что он сегодня же (т.е. 3-го) уезжает в командировку, как и в прошлом году, о которой я тебе рассказывала, что мы поругались из-за неё. На 1,1/2 месяца. Как тебе это нравится? Я надулась основательно, не знаю, что и делать, Грант и брат его клянутся, что Грант в этом не виноват. Но мне от этого, конечно, не легче. Приехали мы в общежитие, брата Грант послал в магазин, а ко мне предъявил права мужа, и при том так настоятельно, не вырвешься. Сколько времени, говорит, я тебя ждал. Я, конечно, страшно обиделась за такой подход - даже умыться и отдохнуть не дал негодяй он!
Затем брат вернулся, Грант поехал за документами командировочными в Наркомат, я осталась с братом. Подумала, подумала, и решила ехать в Ленинград, уговорила брата поехать со мной за билетом на вокзал - поехали, купила билет на вечер, вернулись в общежитие, Грант тоже быстро вернулся. Договорились с ним так, что я поживу в Ленинграде, пока он в командировке, а потом он приедет сразу же в Ленинград, откуда и направимся на работу: назначение у него пока в Узбекистан, но он думает остаться при Наркомате.
Москва. Сретенка. 1930-е гг.
Брат быстро уехал домой ( к себе в общежитие), а Грант опять повёл на меня атаку. Представь - у меня мнение такое, что я как женщина у него вовсе не первая - слишком он опытен - теперь начну его в письмах допрашивать. Так мы полежали на кровати. "отдохнули", и время подошло к отъезду".
Я должна была часа на 2 выехать раньше Гранта. Он пошёл меня провожать. Дорогой всё спрашивает - не обижаюсь ли я на что. И просил все впечатления описать ему в письме - ну я уж конечно постараюсь!
С такими результатами я вернулась в Ленинград. Настроение, Лёля, такое, что плюнуть бы на всех Грантов, Николаев и жить свободно одной, но только не с родными! Сейчас пока хочу написать в Наркомат письмо, где всё описать и действовать дальше так, как они укажут - тебе обо всём потом напишу - хорошо? Постараюсь из Ленинграда опять куда-нибудь уехать - готовься и ты - будем жить вместе - разве плохо? Совсем нет. Я страшно скучаю о Красноуральске, представь, Колька из головы не выходит, но ехать туда, конечно, никогда не поеду - отвыкну как-нибудь, мне не привыкать ведь.
Поезд Москва-Владивосток. 1940-е гг.
Дома все очень рады, что я приехала, но я очень грустная, всё что-то тяжело, тяжело - даже мама заметила и не знает, как мне помочь. Никому ничего я не рассказываю, только сестре немного про Кольку рассказала. Откровенно тебе говоря, Гранта почему-то ненавижу. Давай, Лёлька, поедем одни куда-нибудь - ей, Богу, больше не буду проститутничать. Ведь я думаю, всё к хорошему, а получается так коряво.
Пиши мне. Я даже устала писать. Ох, если бы поговорить!!.. Всего доброго, милая Лёлька. Ох и тяжело!
Конечно, запуталась Тамара, и ей можно посочувствовать. Классическая ситуация неоднозначного выбора, сформулированная ещё невестой Агафьей Тихоновной в пьесе Гоголя «Женитьба»:
Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча, да, пожалуй, прибавить к этому ещё дородности Ивана Павловича - я бы тогда тотчас же решилась.
Мы не знаем, как выглядела Тамара, но как-то припомнился образ грустной девушки с фотографии 30-х годов, которым можно проиллюстрировать нашу историю.
Девушка в лагере переселенцев, 1936 год, Сакраменто, Калифорния. Фотограф Доротея Лэнж, США.
Однако ж, возникает нестыковочка. Печальная девушка на фотографии американская, а Тамара - девушка советская. Тут можно было бы и упрекнуть автора за то, что он, дескать, неразборчивый бильд-редактор и приклеивает к тексту что попало.
Но не всё так однозначно, дорогой читатель, и автор намеренно хотел бы таким образом придать вечной любовной коллизии социально-историческое измерение момента. И дело вот в чём.
Относительно недавно, в 2017 году, историк Джо Мэннинг и журналист Тори Каммингс раскопали в архивах историю жизни девушки из лагеря переселенцев времён Великой Депрессии, и оказалось, что и там имелся некий любовный треугольник.
Теперь мы знаем, что на фотографии - Руби Нелл Шепард (Ruby Nell Shepard), одна из шестерых детей в семье шахтера из Теннеси, который перебрался в Калифорнию после закрытия угольных шахт в поисках лучшей доли. Руби родилась в 1916 году, на фото - ей 19 лет, и к тому времени она была уже замужем за Ховардом Шепардом, таким же безработным из Мичигана.
Семья работала на уборке персиков и на консервной фабрике возле Сакраменто. Руби заболела туберкулёзом, и после смерти их грудного ребёнка муж уехал на заработки в родные края и обратно не возвращался.
Тем временем, зимой она подхватила воспаление лёгких в палаточном лагере. Строгий владелец автомастерской из городка поблизости, Шерман Пирсал, значительно старше Руби, забрал её из лагеря и отвёз к доктору. За него она и вышла второй раз замуж и прожила с ним до самой смерти в 1970 году. Больше детей у неё не было.
Ruby Nell (now Piersall), August 23, 1969. Found on Ancestry.com.
Так-то обстояли дела в странах капитала, где простым девушкам тогда приходилось куда горше. И случалось задумываться о «проститутничестве» совсем не в ироническом смысле. Наша Тамара не очень-то грустит о потере работы, Советской стране везде нужны молодые силы. Её, скорее, заботит моральный облик поклонников, чем их деловой и материальный статус. Тяжёлые времена не довлеют над ней, как над Руби, хотя уральские морозы будут посуровее калифорнийского солнышка.
Несмотря на невесёлое завершение письма Тамары, она всё же остаётся сама кузнецом своего счастья, и хочется пожелать ей удачи.
P.S. О другой уральской паре с того же завода можно прочесть здесь