(no subject)
В приемной Серафимы в это время многолюдно, сплошь все знакомые лица: Павел Петрович, для меня просто Паша, директор страхового общества. Безуспешно пытается уже, который год затащить меня в постель. Постоянный участник всех наших корпоративов, на которых он неслабо расслабляется и нашему водителю Алексею вечно приходится его домой везти, я думаю не бесплатно. Недавно купил ну очень навороченный Лексус. RX 350, по моему он так называется, и приглашает меня покататься. Сейчас сидит, ёрзает от нетерпения, наверное, какую-нибудь аферу замыслил и хочет у Серафимы денег попросить. Рядом с ним сидит наш арендодатель, Михал Михалыч, солидный дядька с грустными глазами, в которых застыла вселенская скорбь. В 90-х годах очень ловко вписался в одну интересную тему с акциями родного предприятия, в результате чего стал единоличным владельцем шестиэтажного корпуса бывшей фабрики, в которой наш филиал арендует весь первый этаж. К Серафиме Михайловне относится очень трепетно, и регулярно заходит, когда по делу, разместить очередной миллион, когда просто так, выразить свое почтение. Сразу за столом секретаря Ольги, кабинет нашего зама Григория. Через приоткрытую дверь видна его голова с безукоризненной прической с прижатым к уху телефоном. На лице озабоченность, по всей видимости, готовит очередную сделку. Серафима его очень ценит, и вообщем-то есть за что. При всей своей молодости имеет семью из четырех человек, отличную хватку и контролирует наиболее важные и ответственные проекты, первый кандидат на место управляющего, и мой постоянный спутник по походам в столовую. Но сегодня, у меня по плану встретиться с Ленкой. Прохожу через приемную, здороваюсь, получаю в ответ дежурные комплименты, Пашка, улыбается во весь рот белозубой улыбкой, демонстрируя отменное качество своей металлокерамики, округляет глаза, всем видом показывая, как он рад меня видеть и делает знаки, что после рандеву с Серафимой обязательно подойдет. Я киваю ему в ответ и иду к себе. Блин! Где Ленку черти носят! Ведь договорились же! И словно в ответ, в проходе появляется стройная Ленкина фигура. Быстро набрасываю на плечи шубу и выхожу на встречу.
- Лен, твою мать! Ты что, меня без обеда хочешь оставить? - Ленок делает страшно виноватое лицо и начинает тараторить напропалую про все ужасные проблемы, которые ей помешали придти вовремя. - Тогда ты меня сегодня кормишь. - Ленка послушно соглашается, и мы идем в наше, так называемое, кофе для личных разговоров, пообедать и обсудить наши дела связанные с поездкой. А дел много. Одна только подготовка снаряжения, вызывает у меня уныние. В то старое доброе время, когда казалось весь мир, вращается вокруг меня, мой ласковый и нежный супруг, понимающий толк в технике, взял на себя все заботы по подготовке всего нашего горнолыжного снаряжения к зиме, то теперь я не представляла себе куда бежать и что делать. Об этом я и сообщила Ленке в перерыве между первым и вторым блюдом. После минутного раздумья, она пообещала помочь. - Ну что, паспорта принесла? - порывшись в сумке Ленка, достает стопку паспортов. Равнодушно пролистываю и натыкаюсь на паспорт с мужской физиономией. С фото на меня смотрел крепкий мужчина с открытым, вызывающим доверие лицом.
- Кто такой? Почему не знаю?
- А.. Это одной нашей девчонки мужик. Вячеслав.
- Любовник?
- Почему любовник? Муж.
В голове мелькнула шальная мысль: я бы такого мужика бы не упустила!
- Лен, а ты его знаешь?
- Да не особо.. Встречались в компании пару раз. А что, понравился?
- Знаешь, ничего. На татарина похож.
- Угадала!
Это уже становится интересным. В свое время отец узнав о наших с Дмитрием намерениях пожениться, он обычно острый на язык, хмыкнул, всем своим видом показывая нелепость такого решения, и щадя мои чувства, тщательно подбирая слова, изрёк: - Я твоего Дмитрия знаю совсем мало. Может быть он неплохой человек. Может быть. Но, дочка, он гулять будет от тебя. Поверь моему слову. Я таких, блядунов в своей жизни видел - перевидел.
- Ну, ты пап скажешь!
- А что, так оно и есть. Я понаблюдал за ним, так по бабам глазами и шныряет!
- Когда это ты успел?
- А помнишь, на свадьбе?
Да, помню. Свадьба тогда пела и плясала. И еще я вдруг вспомнила, что несколько раз теряла Дмитрия из вида. Потом он вдруг откуда-то появлялся какой-то чересчур распаренный с блуждающей улыбкой. Я не придавала этому значения, а потом и вообще забыла. Папа! Ну, зачем?... Интересно, к чему я все это вспомнила? Ах, да! Потом папа меня совсем озадачил: - И вообще дочка, надо было выбирать из своих!
- Папа, ты хочешь сказать, что татарские мужчины не изменяют своим жёнам?
- Может, и изменяют, но воспитание другое!
Эх, папа, папа.. Твои бы слова, да богу в уши! Мы ж молодые всегда самые умные. Хотя, мне по - любому грех жаловаться на свою жизнь: сама в порядке, и дочка хорошая получилась.
- Галь, - Ленок вытаскивает меня из омута воспоминаний, - колись, что ты придумала?
- Пока ничего. Там видно будет. Давай, больше не будем об этом.
У меня и в самом деле не было никаких планов насчет своей личной жизни в ближайшем будущем. Разобраться бы в настоящем.
- Лена, давай будем заканчивать, а то Серафима меня уест. И так уже на пятнадцать минут задержалась. Набери мне вечером, часов в десять. Мы быстро собрались и разбежались в разные стороны. Мне еще сегодня предстояла встреча с Дмитрием, насчет Ксюшки. Долго собираюсь с духом, наконец, звоню ему на мобильный.
- Я вас внимательно слушаю! - слышу в трубке знакомый голос.
- Дима, привет. - Мой голос подчеркнуто сух. - Я через две недели уезжаю в горы, на Чегет, и хочу, чтобы ты за Ксюшкой приглядел.
- Ты что полная дура? Ты чего там забыла?!- бывший милый быстро берет высокую ноту. -Ты вообще знаешь куда едешь?
- Дорогой мой человек! Ты туда ездил почти каждый год, и на идиота вроде не похож! - парирую в ответ.
- Я мужик! Там баб среди белого дня воруют!
- Дима, я не собираюсь обсуждать с тобой мою поездку. Я всего лишь прошу тебя присмотреть за ребенком. Или ты отказываешься? - я пытаюсь загнать его в угол.
- Нормальная мать никогда не бросит своего ребенка. - пытается он выбраться из западни.
- Я, может быть забыла, но кто-то еще на прошлой неделе распускал сопли что я запрещаю ему видеться с ребенком. Дима, я не понимаю! Объясни в чем дело? Ты что, не хочешь, чтобы я ехала? Я угадала? Боже! Ты меня ревнуешь?! - слышу сопение в трубке.
- Ты одна едешь? Или с любовником? - тон подозрительно снизился.
- Нет, милый! Я еду с чудесной компанией девчонок, так что можешь быть спокоен. Ну, так что с Ксюшкой решим?
- Ты кого угодно уговоришь - сдался он окончательно.
- Дим, еще одна просьба: мне лыжи нужно подготовить. Канты поточить и скользяк залить.
- Ну, это уже наглость с твоей стороны! - он притворно злится, но чувствуется, что просьбу выполнит. Потом меняет гнев на милость и окончательно соглашается. Итак, еще одна проблема долой. А сколько еще осталось!
Эти две недели настолько меня вымотали, что когда подошло время отъезда, порадоваться не было никаких сил. Заключительный день я встретила в полуобморочном состоянии. Нужно было накрыть поляну сотрудникам на работе, есть у нас в коллективе такая добрая традиция. Вечером, после работы накрыли стол в переговорной, достали из заначки всякие разные напитки. Ольга сбегала в обед и заказала в кофе разные салаты и горячее, и мирно по - домашнему отметили мой предстоящий отпуск. Пожелали мне отличного отдыха и строго напомнили, что я оказывается национальное достояние и должна себя беречь для работы. Дима выполнил свое обещание, отлично подготовил мне мой Elan, отвез нас с Ленком на вокзал и помог загрузить вещи. Теперь я по настоящему почувствовала, что отпуск начался. Поезд Москва - Нальчик был новый, купе мягкое. Ленок мигом забросила свои вещи на верхнюю полку и довольная собой села рядом. Вагон тихо тронулся , платформа поплыла за окном, мигнули напоследок вокзальные огни, и поезд, словно обрадовавшись, что наконец-то вырвался на свободу из душных городских джунглей, весело перестукиваясь на стыках, помчал нас навстречу приключениям. Вглядываясь сквозь вагонное стекло на бегущие, словно в калейдоскопной ленте леса, поля, деревни, потом опять деревни, поля, леса, меня неотступно преследует странные мысли, что я еду не просто за приключениями, а за нечто большим. А колеса, между тем, все настукивают речитативом на стыках: Чегет, Чегет, Чегет!