Три сестры
Однажды, в канун Нового Года, развалившись на диване, две старшие сестры Катюхи неторопливо потягивали жигуль и пиздели за Дом-2, пока младшая драила засранную кухню в хруще. Обладательнице такого чуткого и невыебистого характера как у Кати было непросто выживать в этом гадюшнике, особенно занимая незавидную позицию шестерки в своей семье. Смахнув волосы со лба и потуже затянув cпортивки, она безропотно ебашила за троих, как и каждый день, пока не услышала отрывок из беседы старших. Две подзаплывшие жирком сестрицы усиленно терли за какую-то тусовку, и от пробивавшихся сквозь телевизионный шум словосочетаний у Катюхи сладко сжималось сердце. Пацаны обещали вот-вот приехать за шмарами на Шахе и с ветерком доставить в дивный, новый мир - в город, куда наша героиня ни разу не осмеливалась поехать сама. Мысленно прикинув, хватит ли заначки на выход в свет и есть ли кто-нибудь, кто ее подвезет, она пришла к неутешительным выводам и решила обратиться за помощью к семье. C деланно-непринужденным видом она решила начать издалека, и обратилась к шмарам:
- А че там с тусой?
- Тебе-то хули, дома сиди, малая еще, - отозвались ебучие сестры.
Накорню испидорасив такую волнительную перспективу, они поугарали и пошли в местный магаз за пивасом, откуда их потом и
забрали пацаны. Оставшись одна, Катюха включила “сегодня в белом танце кружимся” и, закусив от обиды губу, стала чистить картофан.
Через килограмм чищенной картошки и несколько песен Кредо за окном послышался звук приближающейся тачки. От нехуй делать, Катюха подошла выпалить кто это и заодно не без удовольствия снова посмотреть на гигантские буквы на асфальте “Олька - шлюха”, потому что Олька была самой злоебучей ее сестрой, и она не могла не согласиться с этим заявлением. К ее удивлению, водителем Шахи был Мудрец, о котором раньше она только слышала. Не зная, как начать разговор с местной легендой, Катя попросила у него сигу. Мудрец охуел от такой наглости, но отметив про себя несколько пизданутый видок этой шмары, решил быть снисходительнее хотя бы в новогоднюю ночь.
- Тебя как зовут-то? - спросил он, протягивая Винстон.
- Катюха, - робко отозвалась шмара и подняла на Мудреца грустные глаза, вытаскивая сигу.
- А Новый Год справлять не собираешься?
- Я хотела в городе впервые побывать, но мне до туда не добраться.
Мудрец не слышал, что сказала шмара. Он смотрел, как на его глазах Шаха покрывается слоем снега из-за охуевшего снегопада. Он нахмурился, сплюнул и перевел взгляд обратно на Катюху. Неправильно расценив все происходящее, потому что шмара и правда была немного бракованной, она решила, что Мудрец раздумывает, не подвезти ли ее из сострадания к ближнему.
- Может тебе тоже в город?
На секунду задумавшись, а не поехать ли ему в город, Мудрец подумал, что, в сущности, однохуйственно, где ему отмечать, потому что ему везде будет пиздато. Лишь бы быстрее уже сесть в Шаху, потому что холодно пиздец и сигу уже как раз оба докурили. Да и каблуком он не будет, ведь телка-то не его.
- Залезай, поедем.
Охуев от радости, Катюха в мгновение ока оказалась в Шахе. Боясь что-нибудь сделать не так, она не разговаривала, пока они не добрались до города, где Мудрец начал материть городских на дороге, а Катюха радостно поддержала. Так они доехали до какого-то клуба, где тусовались ее сестры со своими ебырями, и там они попрощались. Катюха затосковала, ведь из Шахи было видно гораздо больше города, а Мудрец был гораздо более приятным собеседником, чем эти петухи. С непривычки нажравшись в край, она пошла покурить сигу на улицу, поскользнулась и вырубилась. Сквозь алкогольную интоксикацию мозг подавал очень странные сигналы: казалось, что откуда то из темноты появляется недовольное лицо Мудреца, снег, потом снова темнота. Очнувшись в Шахе, Катюха увидела впереди себя дорогу посреди ебеней, а слева - Мудреца, который тут же ей сказал:
- Ты совсем пизданутая? 20 минут прошло только, тебе повезло что я обратно ехал.
Не найдя достаточно слов благодарности, Катюха снова вырубилась и проспала всю дорогу, а в машине стремительно запотевали окна.