«Пушкины Дантесов не принимают!»
Не вынесла душа поэта позора мелочных обид…
М. Ю. Лермонтов
8 февраля (27 января по старому стилю) 1837 года в районе Чёрной речки на окраине Санкт-Петербурга состоялась дуэль на пистолетах между камер-юнкером Александром Пушкиным и поручиком бароном Жоржем Шарлем Дантесом (в российских документах де Геккерном). Исполнилось ровно 180 лет той роковой перестрелке.
Барон Лотер - праправнук Дантеса.
«Как думаете, Россия могла бы это понять? - произнес барон Лотер. - Я хотел бы встретиться и поговорить с потомками Пушкина, попробовать объяснить им... Все-таки мы родственники по линии прапрабабушек Екатерины и Натальи».
Я пообещала, что постараюсь это выяснить. Я обманула его. Потому что к тому времени уже точно знала - общаться с Дантесами Пушкины не хотят. Я звонила.
Выше справедливости бывает только прощение. Но не у каждого из нас найдется столько душевных сил и мужества, чтобы понять и простить.
Серия моих статей о потомках Дантеса наделала семь лет назад фурор. Большинство ругали и меня, и моего героя. Меня обвиняли в том, что я предала русскую культуру: «Как можно по-доброму написать про того, кто убил нашего Пушкина?».
Потом журналисты гонялись за бароном Лотером, чтобы взять у него интервью. Он был горд и счастлив этим, показывал газетные вырезки своей семье. А однажды, это тоже было в феврале, в следующем году после моей публикации, ему позвонили с одного телеканала и сказали, что его ждут в России. Пушкины. Они хотят примириться и пожать ему руку.
И он поехал. Не сказал никому и поехал. Доверчивый. Его привели к какому-то дому, где шло торжественное собрание потомков поэта. Была очередная годовщина дуэли. Прислуга распахнула перед ним тяжелую дверь. Мела пурга. Он назвал свою фамилию.
«Пушкины Дантесов не принимают!» - дверь захлопнулась перед ним, как выстрел.
Я не уверена, знали ли заранее Пушкины о том, кто стоит у входа. Почувствовали ли они фамильную гордость за свое гордое «нет»? Но тот, кто делал этот сюжет, просчитал все. До какой степени подлости надо дойти, чтобы так поступать с живыми людьми. Ради красивой телевизионной картинки.
Я ничего не знала об этом сюжете. Пока на мое имя от него не пришло его прощальное письмо. «I am really angry» ничего больше последний Дантес не хотел слышать ни обо мне, ни о Пушкине, ни о России.
Кто виноват? Дантес!
Его праправнук так и не смог объясниться с потомками Пушкина.
Екатерина Сажнева
Между нами говоря, и хрен с ним! Семейка Дантесов должна знать своё место в истории убийства русского поэта!
М. Ю. Лермонтов
8 февраля (27 января по старому стилю) 1837 года в районе Чёрной речки на окраине Санкт-Петербурга состоялась дуэль на пистолетах между камер-юнкером Александром Пушкиным и поручиком бароном Жоржем Шарлем Дантесом (в российских документах де Геккерном). Исполнилось ровно 180 лет той роковой перестрелке.
Барон Лотер - праправнук Дантеса.
«Как думаете, Россия могла бы это понять? - произнес барон Лотер. - Я хотел бы встретиться и поговорить с потомками Пушкина, попробовать объяснить им... Все-таки мы родственники по линии прапрабабушек Екатерины и Натальи».
Я пообещала, что постараюсь это выяснить. Я обманула его. Потому что к тому времени уже точно знала - общаться с Дантесами Пушкины не хотят. Я звонила.
Выше справедливости бывает только прощение. Но не у каждого из нас найдется столько душевных сил и мужества, чтобы понять и простить.
Серия моих статей о потомках Дантеса наделала семь лет назад фурор. Большинство ругали и меня, и моего героя. Меня обвиняли в том, что я предала русскую культуру: «Как можно по-доброму написать про того, кто убил нашего Пушкина?».
Потом журналисты гонялись за бароном Лотером, чтобы взять у него интервью. Он был горд и счастлив этим, показывал газетные вырезки своей семье. А однажды, это тоже было в феврале, в следующем году после моей публикации, ему позвонили с одного телеканала и сказали, что его ждут в России. Пушкины. Они хотят примириться и пожать ему руку.
И он поехал. Не сказал никому и поехал. Доверчивый. Его привели к какому-то дому, где шло торжественное собрание потомков поэта. Была очередная годовщина дуэли. Прислуга распахнула перед ним тяжелую дверь. Мела пурга. Он назвал свою фамилию.
«Пушкины Дантесов не принимают!» - дверь захлопнулась перед ним, как выстрел.
Я не уверена, знали ли заранее Пушкины о том, кто стоит у входа. Почувствовали ли они фамильную гордость за свое гордое «нет»? Но тот, кто делал этот сюжет, просчитал все. До какой степени подлости надо дойти, чтобы так поступать с живыми людьми. Ради красивой телевизионной картинки.
Я ничего не знала об этом сюжете. Пока на мое имя от него не пришло его прощальное письмо. «I am really angry» ничего больше последний Дантес не хотел слышать ни обо мне, ни о Пушкине, ни о России.
Кто виноват? Дантес!
Его праправнук так и не смог объясниться с потомками Пушкина.
Екатерина Сажнева
Между нами говоря, и хрен с ним! Семейка Дантесов должна знать своё место в истории убийства русского поэта!