«Я - оплотовец, захаровец, малоросс» (продолжение)
6. «КВН»: первая смерть
О предсказании «мультяшного» дедушки я вспомнил через пару месяцев под Берёзовым между Еленовкой и Новотроицким, где ополченцами была уничтожена колонна украинских карателей. Там была первая потеря бойца из непосредственно моего отделения - парня со смешным позывным «КВН».
Была какая-то нелепость в этой потере. Хотя может ли смерть быть лепой? Вот я встречался с молодой донецкой девочкой-журналисткой Алиной, и она спросила меня, как, на мой взгляд, должны умирать герои. Вопрос немного поставил в тупик. Героям бы настоящим не умирать вовсе. Но ведь не угадаешь на войне, как тебя убьют - в открытом противостоянии, как «Мамая», или в результате диверсионных операций, как «Батю», «Мотора», «Гиви».
«КВН» был неспешным и очень простым пареньком, хорошим охотником. Он, вроде как, не должен бы был попасть на эту войну. Так уж судьба распорядилась, что он был не только хорошим стрелком, но и замечательнейшим поваром, что не смог утаить при поступлении в «Оплот». И это было действительно так! Ему бы застрять на кухне на веки вечные (или как минимум, до решающих боёв февраля 15-го), но он очень рвался воевать (как и все идейные оплотовцы, в общем-то) и, что более важно, знал толк в оружии. Оттого его и взял его к себе наш комвзвода.
День задания выдался невероятно жарким, на небе не было ни облачка, солнце палило нещадно, и только ветер в летящем нетентованном грузовике не давал нам сдохнуть от жары.
В том бою погиб один наш боец и было двое официально раненых. Все - выстрелами сзади.
В бой мы вступили практически без разведки. Это было ничейная территория. Трассу под контроль взяли, а что было по обе стороны её никто не знал. Огонь вели в одну из сторон, в направлении автоколонны ВСУ на краю села. В том числе с машины молотили крупным калибром из КПВ. Под этот «шумок» нам и стреляли в спину.
Позже наши стрелки расположились в обе стороны, но уже через полчаса пришёл приказ отходить. Пока наши, нас, группу прикрытия, кто-то обстреливал сзади.
Пуля зашла «КВНу» под лопатку. Он умер сразу.
По дороге с операции я обнаружил то, что не почувствовал сразу. Одежда на плече была разодрана, само плечо исцарапано и побаливало сзади. Там был прокол.
Кто-то обратил внимание, что у меня в пластиковом прикладе автомата торчит что-то. Это был небольшой осколок. Он проткнул приклад и на сантиметр воткнулся мне в плечо сзади, но я в пылу боя не заметил это «мелочи», а потом сам же этим торчащим острым осколком изорвал себе одежду и изранил руку. Но если бы не приклад, то осколок вошёл бы прямо в область рёбер. Кто знает, выжил бы я при таком раскладе?
А вот про старичка того белобородого я вспомнил. Именно тогда, а не когда был более серьёзно ранен в то же плечо уже во второй раз, при взятии Еленовки. Вот тогда я его, почему-то, не вспомнил. Не до воспоминаний тогда было. Горячо. Даже жарко.
(Продолжение следует)
О предсказании «мультяшного» дедушки я вспомнил через пару месяцев под Берёзовым между Еленовкой и Новотроицким, где ополченцами была уничтожена колонна украинских карателей. Там была первая потеря бойца из непосредственно моего отделения - парня со смешным позывным «КВН».
Была какая-то нелепость в этой потере. Хотя может ли смерть быть лепой? Вот я встречался с молодой донецкой девочкой-журналисткой Алиной, и она спросила меня, как, на мой взгляд, должны умирать герои. Вопрос немного поставил в тупик. Героям бы настоящим не умирать вовсе. Но ведь не угадаешь на войне, как тебя убьют - в открытом противостоянии, как «Мамая», или в результате диверсионных операций, как «Батю», «Мотора», «Гиви».
«КВН» был неспешным и очень простым пареньком, хорошим охотником. Он, вроде как, не должен бы был попасть на эту войну. Так уж судьба распорядилась, что он был не только хорошим стрелком, но и замечательнейшим поваром, что не смог утаить при поступлении в «Оплот». И это было действительно так! Ему бы застрять на кухне на веки вечные (или как минимум, до решающих боёв февраля 15-го), но он очень рвался воевать (как и все идейные оплотовцы, в общем-то) и, что более важно, знал толк в оружии. Оттого его и взял его к себе наш комвзвода.
День задания выдался невероятно жарким, на небе не было ни облачка, солнце палило нещадно, и только ветер в летящем нетентованном грузовике не давал нам сдохнуть от жары.
В том бою погиб один наш боец и было двое официально раненых. Все - выстрелами сзади.
В бой мы вступили практически без разведки. Это было ничейная территория. Трассу под контроль взяли, а что было по обе стороны её никто не знал. Огонь вели в одну из сторон, в направлении автоколонны ВСУ на краю села. В том числе с машины молотили крупным калибром из КПВ. Под этот «шумок» нам и стреляли в спину.
Позже наши стрелки расположились в обе стороны, но уже через полчаса пришёл приказ отходить. Пока наши, нас, группу прикрытия, кто-то обстреливал сзади.
Пуля зашла «КВНу» под лопатку. Он умер сразу.
По дороге с операции я обнаружил то, что не почувствовал сразу. Одежда на плече была разодрана, само плечо исцарапано и побаливало сзади. Там был прокол.
Кто-то обратил внимание, что у меня в пластиковом прикладе автомата торчит что-то. Это был небольшой осколок. Он проткнул приклад и на сантиметр воткнулся мне в плечо сзади, но я в пылу боя не заметил это «мелочи», а потом сам же этим торчащим острым осколком изорвал себе одежду и изранил руку. Но если бы не приклад, то осколок вошёл бы прямо в область рёбер. Кто знает, выжил бы я при таком раскладе?
А вот про старичка того белобородого я вспомнил. Именно тогда, а не когда был более серьёзно ранен в то же плечо уже во второй раз, при взятии Еленовки. Вот тогда я его, почему-то, не вспомнил. Не до воспоминаний тогда было. Горячо. Даже жарко.
(Продолжение следует)