Воспоминания Берестова об Алексее Толстом
На сайте "ВЕСЬ БЕРЕСТОВ" опубликованы воспоминания об Алексее Толстом.
Вот это кусочек очень люблю - шестнадцатилетний Берестов разговаривает с Толстым о литературе:
"- Алексей Николаевич, расскажите что-нибудь о писателях, которых вы знали.
- Кто тебя интересует? - хмуро спрашивает Толстой.
- Герберт Уэллс. Ведь вы с ним встречались!
На лице Толстого возникает хорошо знакомое мне озорное выражение, губы обиженно выпячиваются.
- Слопал у меня целого поросенка, а у себя в Лондоне угостил какой-то рыбкой! Ты заметил, что все его романы заканчиваются грубой дракой? Кто еще тебя интересует?
- Как вы относитесь к Хемингуэю? (Хемингуэй - один из моих кумиров. Толстой не может не любить этого мужественного писателя.)
- Турист,- слышится непреклонный ответ.- Выпивка, бабы и пейзажи. Кто еще?
- А Пастернак? - дрожащим голосом спрашиваю я.
- Странный поэт. Начнет хорошо, а потом вечно куда-то тычется.
Спрашиваю о Брюсове и, узнав, что тот читал стихи, завывая, как шакал («или как ты»), теряю интерес к мировой литературе. Но Толстой уже вошел во вкус игры:
- Почему ты ничего не спрашиваешь про Бальмонта?
Лицо Толстого приобретает просветленное выражение, он прислушивается и как бы издалека начинает:
И жабы в черных платьях подполали,
Давнишние созданья Аримана,
И молодых колдуний привели,
Еще не знавших прелести дурмана.
- Совершенно потрясающие стихи! - восхищается Толстой.- Жаль, что Бальмонт каждый день писал сонеты про всяких паучков на паутинках, - это вредило его дарованию.
Далее он спросил меня о происхождении русского символизма и сам же ответил на этот вопрос:
- Первым русским символистом, к твоему сведению, был не Бальмонт, а некто Емельянов-Коханский. Ходил в перчатках с когтями, был красив до чертиков, сводил с ума впечатлительных девиц. Он издал сборник символистских стихов и на обложке поместил собственное изображение с крыльями летучей мыши. После чего женился на купчихе и торговал мукой в лабазе. Когда появился Бальмонт и объявил себя первым русским декадентом и символистом, Емельянов-Коханский бегал за ним с плеткой по всему Петербургу. Во всех ресторанах об этом знали. Когда Емельянов-Коханский появлялся с парадного хода, Бальмонта выводили через кухню… Как видишь, у русского символизма чрезвычайно интересные истоки, - закончил Толстой, победоносно улыбнулся и ушел в кабинет".
Берестов - замечательный рассказчик. О Толстом:
Вот это кусочек очень люблю - шестнадцатилетний Берестов разговаривает с Толстым о литературе:
"- Алексей Николаевич, расскажите что-нибудь о писателях, которых вы знали.
- Кто тебя интересует? - хмуро спрашивает Толстой.
- Герберт Уэллс. Ведь вы с ним встречались!
На лице Толстого возникает хорошо знакомое мне озорное выражение, губы обиженно выпячиваются.
- Слопал у меня целого поросенка, а у себя в Лондоне угостил какой-то рыбкой! Ты заметил, что все его романы заканчиваются грубой дракой? Кто еще тебя интересует?
- Как вы относитесь к Хемингуэю? (Хемингуэй - один из моих кумиров. Толстой не может не любить этого мужественного писателя.)
- Турист,- слышится непреклонный ответ.- Выпивка, бабы и пейзажи. Кто еще?
- А Пастернак? - дрожащим голосом спрашиваю я.
- Странный поэт. Начнет хорошо, а потом вечно куда-то тычется.
Спрашиваю о Брюсове и, узнав, что тот читал стихи, завывая, как шакал («или как ты»), теряю интерес к мировой литературе. Но Толстой уже вошел во вкус игры:
- Почему ты ничего не спрашиваешь про Бальмонта?
Лицо Толстого приобретает просветленное выражение, он прислушивается и как бы издалека начинает:
И жабы в черных платьях подполали,
Давнишние созданья Аримана,
И молодых колдуний привели,
Еще не знавших прелести дурмана.
- Совершенно потрясающие стихи! - восхищается Толстой.- Жаль, что Бальмонт каждый день писал сонеты про всяких паучков на паутинках, - это вредило его дарованию.
Далее он спросил меня о происхождении русского символизма и сам же ответил на этот вопрос:
- Первым русским символистом, к твоему сведению, был не Бальмонт, а некто Емельянов-Коханский. Ходил в перчатках с когтями, был красив до чертиков, сводил с ума впечатлительных девиц. Он издал сборник символистских стихов и на обложке поместил собственное изображение с крыльями летучей мыши. После чего женился на купчихе и торговал мукой в лабазе. Когда появился Бальмонт и объявил себя первым русским декадентом и символистом, Емельянов-Коханский бегал за ним с плеткой по всему Петербургу. Во всех ресторанах об этом знали. Когда Емельянов-Коханский появлялся с парадного хода, Бальмонта выводили через кухню… Как видишь, у русского символизма чрезвычайно интересные истоки, - закончил Толстой, победоносно улыбнулся и ушел в кабинет".
Берестов - замечательный рассказчик. О Толстом:
You can watch this video on www.livejournal.com