А как это - быть матушкой?
ПРОСТЫЕ РАДОСТИ ЖЕНЫ СВЯЩЕННИКА
В Краснослободске у самой реки Успенский храм. Сам белый и с синими окоемами. Как снег и небо. Всегда наряден, а в весенние поры с особым шиком. Смотришь сверху на Мокшу - лед уже совсем понарошечный, большая вода просыпается, легко ломает его, закипает на мартовском солнце. Хорошо припекает, и вон как Господь землю украсил! А внутри храма красоту наводит иерей Александр. По фамилии Шапкин. Алтарь расписал уже, но работы много. У него и живот весь в краске, и руки. Тут же и мастерская. Помощница, говорит, появилась, дело идет. Я гостил у настоятеля прошлым летом. И пока мы с умным видом рассуждали о вечном, матушка Юлия Николаевна собрала на стол. Тогда, я помню, была окрошка на тане, яичница по-донецки и роскошный пудинг. А теперь я приехал к матушке. Что всё с отцами сидеть?
Они живут в малой сторожке при храме. Четвертый год пошел. С ними мудрый отрок Климент, веселая девчонка Таисия и апостол Марк, но он еще совсем махонький. Ходит и говорит "би-би", а на меня пальцем ткнул и назвал дядей. Жаль, Таисию не застал, она в школе была.
А мы опять за столом. Чай, горячие драники, пирог с яблоками. Прошу Юлию Николаевну рассказать о жизни. И отец Александр рядом. Где поправит, где дополнит, а где и строго скажет лишнего не болтать...
ЗНАКОМСТВО
"С батюшкой мы встретились еще до его священства. Приехали в Москву на заработки, там и познакомились. Я была рекламным агентом, продавцом в магазине, а он художничал. И вот звоню маме: "Я выхожу замуж". А она сразу: "За москвича?!" - "Нет! Наш! Гундоровский!" Я из Донецка Ростовской области, а через бугорок от нас станица Гундоровская, там батюшка родился..." "Гундоровка теперь поселок, - уточняет отец Александр, - казаки в свое время насолили советской власти..." Ну вот, мама обрадовалась. Так и поженились, а потом детки пошли... Работали, крутились, как могли. А в Москве такая суета, сутолока. До работы два с половиной часа добиралась. Стали задумываться о том, чтобы перебраться в тихое место.
СВЯЩЕНСТВО
В один прекрасный момент я услышала: "Все! Не хочу больше! Надоела Москва! Хочу стать священником!" И как запел! Да так громко! "Хороший, - спрашивает, - из меня дьякон получится?" И я ему: "Да!" "Матушкой, - спрашивает, - будешь?" А как это - быть матушкой? И еще слово такое интересное - "матушка". Как "монашка" что ли... Но он меня долго к этому подводил, постепенно. Я смущалась, хихикала, а потом приняла. Что же? Куда ты, туда и я. Батюшка учился в семинарии и у него всегда была тяга к церкви, а меня он приобщал осторожно. Предложил однажды в воскресенье в храм сходить. А так после рабочей недели хотелось поспать, отдохнуть дома. Пришли, помню, народу полно, все толпятся, поют. Но что меня поразило - долго стоят и смотрят в одну точку. А мне присесть хочется, мне полежать хочется. Он на меня посмотрел: "Устала? Ну, пойдем". Потом стал готовить к тому, что надо исповедаться и причаститься. Принес мне молитвослов: "Читай от сих до сих". И ушел. А я легла спокойно, открыла и читаю, как литературную книжку. Он заходит: "Ты что делаешь?! Надо перед иконами! Стоя!" И сам стал читать. Я стою, переминаюсь с ноги на ногу. Он опять меня утешает: "Ну сядь, посиди". Так потихоньку и втянулась. И уже не пропускали ни одного праздника, ни одного воскресенья. Помню, идем ночью по Москве с пасхальной службы. Тишина, нет кругом никого. И так на душе светло, такая благодать!
РОК-Н-РОЛЛ ЗАКОНЧИЛСЯ
Я очень любила ходить в брюках. И вот батюшка спрашивает: "А ты знаешь, что теперь нельзя джинсы носить?" - "Ка-а-а-ак?!" - "Все, рок-н-ролл закончился". Поначалу отказ от этого был для меня страшной трагедией, но потом поняла, какая это мизерная вещь. А еще смущалась первое время, когда меня называли матушкой. Теперь уже привыкла, сама говорю: "Зовите матушкой".
МОРДОВИЯ. ЖИЗНЬ НА ПРИХОДЕ
И вот отец Александр объявил, что мы едем в Мордовию. А я ему: "Что такое Мордовия?" Не имела даже представления, где это, но он успокоил: "Шестьсот километров всего". Резко все бросили и переехали сюда. Сначала, конечно, было тяжело, но с Божьей помощью приспособились. Теперь я уже влилась в эту жизнь на приходе. Замещаю заболевшую женщину в храмовой лавке, общаюсь с прихожанами, стараюсь всех выслушать, никого не обидеть. Нужно помнить, у кого какой родственник заболел, кто рожает скоро, как кого зовут. Вот одна бабуля подходит всегда и спрашивает: "А как меня зовут?" И я ей уверенно: "Лидия!" Стараюсь интересоваться жизнью каждого: "Как ваша дочка, поправилась?" - "Ой, а вы меня помните?" Человек шестьдесят у нас на приходе, а еще трое своих деток - постирушки, бутылочки, сборы в школу, кому брючки подшить, кому шапочку поправить...
А еще на колокольню забираюсь, звоню. У нас всего три колокола, особого умения не надо, но поначалу путалась, не могла подобрать такт. Научилась сама потихоньку. Великим постом один звон, а пасхальный будет повеселее. Говорят, что колокольный звон целебный. Поднимаюсь, и трепет охватывает - скорей бы начать! Так что звонить бегаю с удовольствием.
Так вот и живем в своей сторожке. Но ничего, в тесноте, да не в обиде. Бывают, конечно, и скорби, и недовольства, но справляемся, слава Богу за все. "Я иногда ропщу, - вступает батюшка, - не ропщу даже, а ною, но она меня успокаивает. Матушка у меня крепче духом. Если прихожанам нужно что-то, они идут к матушке. Я занятой вечно, на бегу, на лету, то рисую, то работаю..." Да, батюшка иногда бывает не в духе и к нему надо ласково "подкатить". Крадусь тихонько: "Ба-а-атюшка, ба-а-атюшка..." А из алтаря: "Что?!" - "Ба-а-атюшка, можешь выйти? Тут к тебе женщина пришла..." И он уже улыбается, выходит. Особый подход нужен! "Да, - заключает отец Александр, - у нас добрый следователь и злой".
ДЕТИШКИ
Клименту нашему десять лет, Таисии в апреле будет семь, а Маркуше два годика. Клим с шести лет в алтаре и, конечно, имеет страх перед Богом. Как-то они нашкодили, и Клим говорит Тасе: "Ты что, Бога не боишься?!" А она ему: "Бою-у-усь". А еще Марк порвал однажды иконочку, а Тася отобрала: "Это же Богородица!" И давай ее целовать. А если Клим начудит что-нибудь, батюшка говорит ему: "Ты же сын священника! Как ты мог такое сделать?!" Я боялась, что в школе будут какие-то насмешки, но у детей нет злости, "поповским сыном" никто не называет, а мы стараемся, чтобы дети были дисциплинированные.
Еще у батюшки пономари все одного возраста. Бывает, что балуются. То разобьют что-нибудь, то крестики-нолики в храме на стене нарисуют, то тройным одеколоном все обольются. Эх и пахло от них! А раз спрашиваю у батюшки: "Ты что там ворчал?" А он мне: "Да стою, Евангелие читаю, а они рожи корчат и во время сугубой молитвы друг друга по ушам щелкают". Батюшка и выгонял пономоря Мишку за шкодливый характер, а потом посмотришь - тот опять в алтаре: "Кто ж ему кроме меня уши накрутит?" И детки у нас хорошие, и приход, и прихожане. И место тихое, приятное..."
А я пятый бокал чая пью. Заслушался. А потом на улицу вышли все воздухом подышать. И батюшка, и матушка, и Клим, и Марк с "бибикой". Таси только не было, потому что некогда ей, учиться надо. Еще и гостинцев дали в дорогу - маринованные грибы, варенье из ростовских абрикосов... Грибы я с картошкой слопал вчера. Знатные грибы у матушки! Спасибо великое!
