Июль, цыгане, Чехов.
Жарко. Но здесь так устроена жизнь, что это не доставляет неудобств.
Дамы демонстрируют туалеты. Есть очень интересные персонажи.
Вчера пошла за Чеховым в библиотеку, имела возможность изучить фонды - очень интересный набор книг. Особенно на полке «Лирика». Хотела взять сборник Юрия Мурашкина, но передумала.
Вечером был концерт цыганского ансамбля. Без комментариев.
Не раздражает. Течёт параллельно.
Вот эта жизнь, которая не видна в других местах - в тех, где мы себе сами организуем среду и, собственно, жизнь (здесь это только соцсети, но тем более показательно), свободная голова и обдумывание планов на следующий год привели к мыслям
Лет пять или шесть назад в Е-бурге мы разговаривали с Володей Зуевым, и он тогда сказал мысль, которая с тех пор от меня никуда не отходила. Мысль о том, что люди, которые живут, кажется, в одном времени, живут в разных временах. И это главное, что разделяет. И это то, что непреодолимо.
В ВС все или живут в разных временах, или вообще не нашли своего времени, как Петя и Аня. Беда героев ВС в том, что они не замечают другой жизни, им кажется, что их жизнь настоящая и происходит сейчас. Лопахин мне представляется самым интересным и непонятным, потому что он единственный, кто задаётся вопросом о том, так ли это, ищет, пытается эту задачу решить. Все остальные - нет.
Видимо, главная сложность жизни в том, что она - не в точке и даже не в плоскости. Она течёт по каким-то трудно определимым законам. Не отдельная жизнь, а жизнь вообще.
Чехов фиксировал жизнь, его главные герои - как раз те, кто думает, что их место в жизни - важное, на нём фиксируются, пытаются удержаться на нём, а жизнь упускают. Это виднее в пьесах, но и в рассказах, мне кажется, - про это. Вот ВС особенно про это. Чехов зафиксировал момент русской жизни, когда можно было - понять. Раневская и Гаев не поняли, они боялись Лопахина, а бояться надо было Яшу, Дуняшу и компанию. Они боятся Лопахина, потому что думают, что он посягает на их пространство, которое для них - хронотоп. А пространство - это только пространство, оно может быть символом, но не может заменить жизнь. Яша с компанией ни к чему не привязаны, они, как Хлестаков, везде, везде…
Сейчас, мне думается, такой же момент, когда важно понять, кто Лопахин, а кто Яша (это не всегда легко сделать). Но главное - не капсулироваться, бороться с футлярами. А это очень трудно не делать, то есть не прятаться в футляр. Сохранение культуры или субкультуры сейчас, как ни парадоксально, тоже футляр, в котором мы пытаемся сохраниться. А жизнь - везде, везде…
Дамы демонстрируют туалеты. Есть очень интересные персонажи.
Вчера пошла за Чеховым в библиотеку, имела возможность изучить фонды - очень интересный набор книг. Особенно на полке «Лирика». Хотела взять сборник Юрия Мурашкина, но передумала.
Вечером был концерт цыганского ансамбля. Без комментариев.
Не раздражает. Течёт параллельно.
Вот эта жизнь, которая не видна в других местах - в тех, где мы себе сами организуем среду и, собственно, жизнь (здесь это только соцсети, но тем более показательно), свободная голова и обдумывание планов на следующий год привели к мыслям
Лет пять или шесть назад в Е-бурге мы разговаривали с Володей Зуевым, и он тогда сказал мысль, которая с тех пор от меня никуда не отходила. Мысль о том, что люди, которые живут, кажется, в одном времени, живут в разных временах. И это главное, что разделяет. И это то, что непреодолимо.
В ВС все или живут в разных временах, или вообще не нашли своего времени, как Петя и Аня. Беда героев ВС в том, что они не замечают другой жизни, им кажется, что их жизнь настоящая и происходит сейчас. Лопахин мне представляется самым интересным и непонятным, потому что он единственный, кто задаётся вопросом о том, так ли это, ищет, пытается эту задачу решить. Все остальные - нет.
Видимо, главная сложность жизни в том, что она - не в точке и даже не в плоскости. Она течёт по каким-то трудно определимым законам. Не отдельная жизнь, а жизнь вообще.
Чехов фиксировал жизнь, его главные герои - как раз те, кто думает, что их место в жизни - важное, на нём фиксируются, пытаются удержаться на нём, а жизнь упускают. Это виднее в пьесах, но и в рассказах, мне кажется, - про это. Вот ВС особенно про это. Чехов зафиксировал момент русской жизни, когда можно было - понять. Раневская и Гаев не поняли, они боялись Лопахина, а бояться надо было Яшу, Дуняшу и компанию. Они боятся Лопахина, потому что думают, что он посягает на их пространство, которое для них - хронотоп. А пространство - это только пространство, оно может быть символом, но не может заменить жизнь. Яша с компанией ни к чему не привязаны, они, как Хлестаков, везде, везде…
Сейчас, мне думается, такой же момент, когда важно понять, кто Лопахин, а кто Яша (это не всегда легко сделать). Но главное - не капсулироваться, бороться с футлярами. А это очень трудно не делать, то есть не прятаться в футляр. Сохранение культуры или субкультуры сейчас, как ни парадоксально, тоже футляр, в котором мы пытаемся сохраниться. А жизнь - везде, везде…