Нравственно-правовые представления в российском менталитете 2
https://vuk-srpski.livejournal.com/23384.html - содержание
Таким образом, если исходить из уровневой концепции Колберга и Тапп, большинство наших соотечественников по вопросу о нарушении закона можно отнести к третьему уровню морального развития. Однако ответы на другие вопросы диагностируют второй или даже первый уровень. Анализируя ответы московских студентов в нашем исследовании 1993 г. в группе доверительного общения, можно заметить, что очень "неприятный", с точки зрения отвечающих, вопрос мог вызвать эмоциональный взрыв:"во-первых, смотря какому(закону следовать -М. В.),а во-вторых, я еще не полная идиотка, чтобы забывать о себе как о человеке"(жен., 22 г.); пример из мужской выборки: "Я стараюсь выполнять те законы, которые удобны мне и другим людям, а если эти законы не удобны мне и другим людям, то я на них плюю и плевать буду"(муж., 24 г.). Мы пришли к выводу, что кроме указанного Колбергом доконвенционального уровня существует и додоконвенциональный. Это те случаи, когда закон по степени участия в жизни становится как бы не существующим. Испытуемые начала 90-х годов XX в. вспоминали процессы над "врагами народа", говорили о необходимости солгать на суде, чтобы человека не засудили, о возможности нарушения финансового закона (чтобы не разориться) и т.п.
Если испытуемые Тапп утверждали, что они следуют закону по аргументам более высокого порядка, чем другие люди,то в российской выборке такое приукрашивание себя как "юридического лица" наблюдалось реже: естественное следствие из отсутствия отношения к закону как к ценности (см. табл. 1).
Новое, что мы смогли заметить на последнем этапе исследования, это осознание некоторыми молодыми соотечественниками того факта, что с юридическим законом они знакомы слабо. С другой стороны, приходит понимание жизненной необходимости соблюдения закона: "С законами - беспредел, а без законов - даже страшно подумать"(жен., 22).
Сравнение некоторых результатов, полученных по методике Тапп в других странах (1986 - 1987 гг.) и в России (1989 г. и 2001 - 2002 гг.) 2, можно проиллюстрировать с помощью ряда других таблиц.
Как видно из табл. 2, ситуация в России меняется. Так, на третьем уровне находятся те, кто утверждает, что люди должны следовать законам по рациональным причинам законопослушности, из-за чувства справедливости. Число таких лиц к началу третьего тысячелетия возросло почти в четыре раза. Количество лиц, находящихся на первом уровне, т. е. утверждающих, что следовать закону необходимо из послушания или страха наказания, почти не изменилось, однако уменьшилось почти в два раза число ответов, которые можно отнести ко второму уровню, говорящих о желательности морального поведения, чтобы избежать хаос в обществе.
Затруднительно делать определенные выводы при сравнении данных, полученных в одной стране и на аналогичной по составу выборке, но в разные периоды. Однако методика Тапп, с нашей точки зрения, позволяет осуществить некоторый мониторинг происшедших изменений в представлениях наших сограждан о праве и законе. Они сводятся к тому, что постепенно уходит страх, связанный с юридическим законом, практически исчезли ответы типа "не знаю" и отказы отвечать, ответы стали более развернутыми, правовые вопросы начали вызывать определенный интерес. Однако сравнение с другими странами позволяет говорит о том, что в нашей стране все еще заметно отчуждение закона от человека.
Особенно это становится явным, когда речь идет о правах (вопросы N 7 - 8 - Какие права людям следует иметь? Какие права они имеют?).Если в 1989 г. отмечалось около 50% ответов типа: "Советские люди имеют право на бесплатное лечение, учебу", то в 2000 - 2002 гг. ответы распределились следующим образом. Люди должны иметь: право на труд (24) 3, на сохранение жизни (17), на отдых (15), образование (14), свободу (12), свободу слова (11), самореализацию (10), медицинскую помощь (9), безопасность (7), собственность (7), достойное существование (4) и др. Отмечены также ответы: "все" (12), "разные" (4), "все, которые прописаны в Конституции" (3), "права, отраженные законом" (3). Они говорят о том, что пока еще людей мало интересуют их права. Хотя по сравнению с 1989 годом ситуация заметно изменилась. Появились упоминания Декларации прав человека, совершенно невозможные в советские годы 4, обозначилась тема безопасности, увеличилась значимость темы свободы (совести, слова, мысли, передвижений, вероисповедования, право на личную жизнь). Однако при ответе на вопрос о том, какие права люди имеют, вновь проявилась проблемность сферы гражданских прав, иллюстрируемая такими, например, ответами: "Перечислить не смогу, знаю, что не все, которые должны иметь" (муж., 20 л.); "Формально - многие, а практически никаких" (жен., 20 л.); "По конституции все те, которые необходимы, или почти все, а в реальной жизни все эти права действуют до поры до времени. Например, милиция может обвинить в чем угодно любого законопослушного гражданина" (жен., 21 г.). Итак, хотя пока отмечается слабый интерес к конкретному знанию прав человека, сохраняются представления о том, что эти права нарушаются.
В представлениях о справедливом законе также произошли изменения: стало больше высказанных вслух обид на исполнителей закона, исчезли "штампы" советской эпохи, свидетельствовавшие о степени полной отчужденности человека от закона (табл. 3)
В России аргументация, связанная с апелляцией к нравственному закону, изменилась слабо. Появилось конструктивное отношение к закону: "он должен учитывать интересы всех сторон". И вместе с тем стали нередкими утверждения, отрицающие возможность справедливого закона: "такого закона нет".
Общей характеристикой российского правосознания, отмечаемой во все периоды нашего исследования, является опора на нравственные принципы. В ответе на вопрос N 15 (Может ли человек нарушить закон и быть правым?)это наше наблюдение можно проиллюстрировать таким примером: "Человек может нарушить юридический закон и при этом не нарушить, а наоборот, соблюсти закон высшего для себя порядка (например, его совести) - тогда он будет прав и для себя, и для тех, кто разделяет его иерархию ценностей" (жен., 33 г.). В целом ответы на данный вопрос распределились следующим образом (табл. 4).
В каждом временном срезе у нас обнаружилось следующее: общее количество лиц, утверждающих, что закон нельзя нарушать ни при каких обстоятельствах,остается практически неизменным и колеблется от 10 до 15% от общего числа отвечающих. Как видно из таблицы N 4, в 1989 г. это было 15%, в 2001 - 2002 гг. - 13%. Кроме того, по данным нашего исследования 1993 - 94 гг., 10% отвечавших сказали, что закон нарушать нельзя, мотивируя это нравственными причинами. Мы высказали предположение о некоторых личностных инвариантах такого отношения к закону. Дело в том, что утверждения о самоценности закона в условиях нашего исторического опыта, часто очень негативного, практически необъяснимы. Если по поводу результатов исследования конца 80-х гг. мы могли предполагать наличие страха, привычки отвечать "как положено", то в середине 90-х и в начале 2000 гг. причин для подобного страха нет: это уже другое государство.
Отличительной особенностью нашей выборки является способность видеть противоречивость картины и умение различать одно от другого, что можно проиллюстрировать такими ответами: "Теоретически - нет (нельзя нарушить закон и быть правым - М. В.), на практике в наше время и в нашей стране - да" (муж., 20 л.); "Когда человек по морально-этическим соображениям не может поступить по-другому, а закон это еще не предусмотрел" (жен., 30 л.); "С точки зрения закона - нет, с точки зрения человека-может" (жен., 27 л.).
Отмечались ответы, которых не было ни на одном из предыдущих этапов исследования: 5% респондентов слова "быть правым" поняли как "быть оправданным в суде", что подтверждают такие ответы: "если будет много денег", "если будет хороший адвокат". То есть кроме отмеченных выше позитивных сдвигов в развитии правосознания граждан, появляется новый тип отчуждения от закона: вместо "ценности" закона человека интересует лишь "цена" (покупная) оправдательного приговора.
При положительных ответах на последние вопросы анкеты (Может ли человек нарушить закон и быть правым? Если да, то как это может быть?)в 2000 - 2002 гг. использовалась следующая аргументация:
* сложная экономическая ситуация ("украсть хлеб для ребенка" -жен., 32 г;"сейчас очень много людей малоимущих, которые по вине правительства остались безо всего и у них просто нет другого выхода" -жен., 22 г;"зайдите к своему бухгалтеру - он Вам расскажет" -муж., 25 л);
* несовершенство самой правовой системы ("если закон не является справедливым в конкретном случае"- жен., 21 г;"законы пишут люди, а человек всегда может ошибаться, тем более не секрет, что один и тот же закон можно трактовать по-разному" -жен., 21 г;"обычно законы в большей степени защищают чиновников, чем граждан"- муж., 19 л.);
* противоречие юридического закона нравственному ("у нас в России формальный закон не преобладает - это на Западе; у нас живут "по правде", по неписаным нормам" -муж., 21 г;"когда человек защищает свой внутренний закон"- жен., 27 л;"если поступок обусловлен морально-этическими нормами")
* экстремальность ситуации (напомним, что у испытуемых Тапп встречается преимущественно такая аргументация).
Готовность подвергать сомнению сам закон, обсуждение причин, когда его можно нарушить "и при этом быть правым",позволяли Тапп говорить о достижении данным испытуемым уровня законотворчества. Однако в условиях отечественной ментальности особенно интересны случаи утверждения самоценности закона. Приведем некоторые из этих примеров:"Потому что его нарушение приводит к нарушению в жизни не только того, кто его нарушил, но часто и в жизни другого человека"- жен., 23 г;"потому что если не следовать законам, то это выходит за рамки системы, что ведет к развалу общества" -муж., 24 г).
Аргументация в пользу соблюдения закона, как видно из этих фрагментов, свидетельствует о высоком уровне развития правового сознания, включающего понимание последствий того или иного деяния, поступка для многих людей, для всего социума. В то же время противопоставление нравственности юридическому закону представляет как бы самый низкий (1-й) уровень развития правосознания. Личность становится субъектом права,когда приходит к пониманию ценности закона, тогда как с представлениями о возможности использовать закон в качестве психологической переменной связана опасность утраты субъектности, иллюстрируемый примером:"В основном законы нужны "им", чтобы нас ограничивать"(муж., 28 л.). Когда закон становится внешним для людей, они сами перестают быть субъектами права. Этому содействует и нарушение закона лицами, которые по профессиональным обязанностям должны его охранять. Нарушения законности вызывают психотравмирующие переживания, отчуждающие юридическую сферу от тех, кому она должна служить.
В данных нашего исследования есть рассказ студенток из Смоленска о пьяных милиционерах, на глазах собравшихся застреливших собаку, выведенную на поводкепожилым человеком на прогулку - только за то, что пес залаял (известно, что собаки не переносят пьяных). Рассказчицы оправдывали месть пострадавшего"представителям власти",считая случившееся примером того, как можно нарушить закон и быть правым. В сюжетах о самосуде обнаруживается желание торжества справедливости, но достигается оно методами, несовместимыми с законом. Тема мести, по словам одного из испытуемых, появляется от чувства незащищенности.
В случае мести человек остается субъектом своей жизни, но перестает быть субъектом права, ставя себя вне закона и над ним, беря на себя роль судьи и исполнителя приговора в то время, как здоровое правосознание позволяет сосредоточиться на реальных нарушениях духа закона,совершенных, возможно, и самим "самозванным судьей". Путь мести - путь постоянного воспроизведения все тех же неразрешимых противоречий, тогда как путь здорового правосознания дает условия перехода на духовно-нравственный уровень решения всей проблемы.
Главной трудностью, с которой столкнулись современные суды присяжных, является не то, что участие в них не столь почетно и ответственно, как это было до революции. В настоящее время заметно стремление "защитить" человека, даже явного преступника, от карающего воздействия закона. Однако это не касается тех юридических вопросов, по поводу которых у граждан страны и соответственно - у присяжных заседателей сложилось определенное и четкое представление. Например, терроризм, угроза жизни мирных граждан не находят сочувствия в суде присяжных. Социальная действительность непредсказуемо меняется буквально на протяжении жизни одного поколения. Другими становятся и представления людей о юридическом законе и праве. Результаты наших исследований показывают, что этот процесс носит не простой характер.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Нравственно-правовые представления в российском менталитете имеют свою специфику, которая обусловлена отечественной историей.
В предреволюционный период в России существовали предпосылки для развития здорового и творческого правосознания граждан страны, основанные на народных обычаях и традициях, связанные с оживлением всех проявлений общественной жизни в пореформенный (после реформ Александра II) период, в том числе и ростом интереса граждан к юридическому закону и участию в судебном процессе выборных народных заседателей.
Практика несоблюдения юридического закона государственными структурами в советский период отразилась на правосознании граждан (потеря позитивного интереса к юридической сфере, нагнетание страха и недоверия). Сфера, связанная с законом и юридическим правом стала психотравмирующей для российских граждан.
Позитивной основой российского правосознания является опора на нравственный закон (внутренний закон совести).
Сравнение динамики изменения представлений о юридическом законе и праве за период с конца 1980-х до начала 2000-х гг. позволяет обнаружить определенные позитивные сдвиги, связанные с более точным знанием прав и законов.
Сохраняется психологическая готовность нарушить закон (и при этом считать себя "правым"), что ведет к отчуждению российских граждан от закона. Отмечается появление до-доконвенционального уровня развития правосознания.
Установлено: число лиц, считающих, что законы нельзя нарушать, осталось практически неизменным за период последних 15-ти лет и колеблется в интервале от 10% до 15% выборки. Делается предположение о существовании определенного типа личности - "личностного инварианта", для которого закон является психологической константой. Наличие такого личностного типа служит опорой правосознания в условиях резких социальных изменений.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Абульханова К. А.Социальное мышление личности // Современная психология: состояние и перспективы исследования. Часть 3. Социальные представления и мышление личности. М.: ИП РАН, 2002. С. 88 - 103.
2. Воловикова М. И., Гренкова Л. Л., Морскова А.Утверждение через отрицание // Российский менталитет (психология личности, сознание, социальные представления). М.: ИП РАН, 1996. С. 86 - 98.
3. Громыко М. М.Мир русской деревни. М., 1991.
4. Ильин И. А.О русской идее // Русская идея. М., 1992.
5. Ильин И. А.Путь к очевидности. М., 1993.
6. Ильин И. А.Основы государственного устройства. М., 1996.
7. Лисица Ю.Проблемы государственного строительства и гражданского общества. Предисловие к книге: И. А. Ильин. Основы государственного устройства... М., 1996. С. 10.
8. Николаева О. П.. Морально-правовые суждения и проблема развития морального сознания в разных культурах: Автореф. дис. ... канд. психол. наук. М.: ИП РАН, 1992.
9. Рубинштейн С. Л.Бытие и сознание. Человек и мир. СПб., 2002.
10. Русские / Отв. Ред. В. А. Александров, Н. С. Полищук. М., 1997.
11. РЭМ, ф. 7: Архив Российского этнографического музея,фонд 7.
12. Славская А. Н.Правовые представления российского общества // Российский менталитет: вопросы психологической теории и практики. М.: ИП РАН, 1997. С. 75 - 93.
13. Kohlberg L. Moral stages and moralisation // Moral development and behavior. Holt, Rinehart & Winston. N. Y., 1977. P. 31 - 53.
14. Tapp J. L., Kohlberg L. Developing senses of law and legal justice // Law, justice and the individual in society. N. Y., 1977. P. 89 - 105.
15. Tapp J. Legal socialisation across age, culture, and context: psychological and legal justice systems. N. Y., 1987.
СНОСКИ
1 Князь В. Н. Тенишев в конце XIX в. основал "Этнографическое бюро" с целью сбора этнографических сведений о крестьянстве и горожанах. Были созданы программы сбора сведений с помощью внештатных корреспондентов. Вопросы программы касались основных моментов жизни народа: семейных традиций, праздников, верований и др. Архив хранится в Российском этнографическом музее (Санкт-Петербург): РЭМ, фонд 7 [11].
2 Данные, полученные в 1993 - 1994 гг., подсчитывались не по всем параметрам.
3 В круглых скобках указано количество ответов такого типа.
4 А. А. Славская отмечает: "Для российской личности восприятие положений Декларации может быть абстрактно-умозрительным..." [12, с. 86].
ТАБЛИЦЫ
Таблица 1. Распределение ответов в российской выборке 2001 - 2002 гг. на вопросы о причинах следования закону
Уровень, которым можно диагностировать ответ
Вопрос N 10 (Почему люди должны следовать законам!)
Вопрос N 11 (Почему Вы следуете законам!)
I из-за страха наказания
27
16
II ввиду конформности
28
35
III по этическим причинам
52
44
0не нужно следовать
3
5
-----
Примечание.Распределение ответов, представленное в таблицах, - здесь и далее - может выходить за 100%, так как некоторые испытуемые давали не один вариант ответа. Вопросы, где число отказов отвечать превышало 25%, исключались из дальнейшего анализа.
Таблица 2. Распределение ответов на вопрос N 10 (о причинах необходимости следовать законам)
Уровни
Россия, 1989 г.
Россия, 2001 - 2002
I из-за страха наказания
33
27
II ввиду конформности
51
28
III по рациональным причинам
12
52
Таблица 3. Распределение ответов на вопрос N 5 -Что такое справедливый закон"?
Уровни
США
Россия, 1989 г.
Россия, 2000 - 2002 гг.
I Закон справедлив, так как он принят
34
16
0
II Закон поддерживает порядок в обществе
52
30
5
III Закон защищает права человека
9
21
26
Аргументы, которых нет у Тапп:
а) соответствие моральным ценностям, закону совести;
-
19
12
б) учитывает интересы всех сторон;
-
-
26
в) такого закона нет
-
-
14
Таблица 4. Распределение ответов на вопрос N 15 - Может ли человек нарушить закон и быть правым?
Уровни/страны
США
Россия, 1989 г.
Россия, 2001 - 2002 гг.
I нельзя
18
15
13
II при экстремальных условиях
64
39
37
III по высшим этическим принципам
15
36
50
https://vuk-srpski.livejournal.com/23384.html - содержание