Два юбилея
Наложились друг на друга два юбилея - Роберта Рождественского и Виктора Цоя. Песни на слова одного из них окружали нас с детства (зачастую без имени автора), в значительной мере создавая атмосферу позднесоветской жизни. Песни другого пришли из андерграунда, захватили и покорили. Вообще-то, с точки зрения ревнителей чистоты стилей и идей, не полагается любить те и другие одновременно. Для андерграунда песни Рождественского были "официозны" и, следовательно, "лживы" (в чём лживы? почему лживы?). Для защитников монополии поэтическо-композиторского цеха песни Цоя были "непрофессиональны" или "недостаточно профессиональны" (при чём тут, к чёрту, какой-то "профессионализм", когда человек попал резонансом в чувства миллионов людей?). Могу, однако, признаться в том, что я любил и те, и другие. Почему-то думаю, что я далеко не один такой.
Жизненный и мировоззренческий разрыв между шестидесятниками, к которым принадлежал Рождественский, и рок-миром, из которого вышел Цой, был действительно катастрофическим. Эта пропасть, которая пролегла где-то во второй половине 70-х годов, чем-то напоминала пропасть, которая пролегла в 90-е годы XIX века между народниками и декадентами. Одни занимались устройством жизни, улучшением мира, благотворительностью, просветительством. Другие решительно порвали со всей повседневностью и ушли в свой внутренний мир. В конечном счёте именно эти последние в значительной мере подготовили последующие перевороты, исподволь внедряя в сознание масс (пусть только читающих и слушающих масс) мысль, что "другой мир возможен".
Мне-то как раз ближе гуманистический образ мыслей шестидесятников. Евтушенко и Рождественский исповедовали "одомашненный" романтизм, переходящий в сентиментализм. Они стремились к смягчению нравов, призывали к любви, уважению и пониманию. В этом они - полагаю, вполне искренне - опирались на демократический потенциал советской идеологии, настаивавшей на освобождении и счастье людей труда, то есть обычных людей, которых большинство на свете, на любви к людям, на справедливости для всех. Рокеры же ушли к чистому романтизму. Романтикам глубоко наплевать на справедливость - они всё оценивают в соответствии со своими эстетическими импульсами. К тем, кто не укладывается в их картину мира, они проявляют равнодушие, порой оборачивающееся жестокостью. В этом смысле разные нравственные упрёки, которые предъявляли рокерам, в значительной мере справедливы - но с той поправкой, что они в полной мере относятся к романтической поэзии, которая давно стала неотъемлемой частью нашей культуры. Без этой красоты мы жизни себе уже не представляем. Как ни крутите, Цой - это уже тоже классика русского романтизма. Текущие обстоятельства создания тех или иных стихов и песен уходят, как и "проходные" тексты. Остаётся лучшее. Каков бы ни был разрыв между Рождественским и Цоем, в нашем сегодняшнем мире существуют песни того и другого.
Жизненный и мировоззренческий разрыв между шестидесятниками, к которым принадлежал Рождественский, и рок-миром, из которого вышел Цой, был действительно катастрофическим. Эта пропасть, которая пролегла где-то во второй половине 70-х годов, чем-то напоминала пропасть, которая пролегла в 90-е годы XIX века между народниками и декадентами. Одни занимались устройством жизни, улучшением мира, благотворительностью, просветительством. Другие решительно порвали со всей повседневностью и ушли в свой внутренний мир. В конечном счёте именно эти последние в значительной мере подготовили последующие перевороты, исподволь внедряя в сознание масс (пусть только читающих и слушающих масс) мысль, что "другой мир возможен".
Мне-то как раз ближе гуманистический образ мыслей шестидесятников. Евтушенко и Рождественский исповедовали "одомашненный" романтизм, переходящий в сентиментализм. Они стремились к смягчению нравов, призывали к любви, уважению и пониманию. В этом они - полагаю, вполне искренне - опирались на демократический потенциал советской идеологии, настаивавшей на освобождении и счастье людей труда, то есть обычных людей, которых большинство на свете, на любви к людям, на справедливости для всех. Рокеры же ушли к чистому романтизму. Романтикам глубоко наплевать на справедливость - они всё оценивают в соответствии со своими эстетическими импульсами. К тем, кто не укладывается в их картину мира, они проявляют равнодушие, порой оборачивающееся жестокостью. В этом смысле разные нравственные упрёки, которые предъявляли рокерам, в значительной мере справедливы - но с той поправкой, что они в полной мере относятся к романтической поэзии, которая давно стала неотъемлемой частью нашей культуры. Без этой красоты мы жизни себе уже не представляем. Как ни крутите, Цой - это уже тоже классика русского романтизма. Текущие обстоятельства создания тех или иных стихов и песен уходят, как и "проходные" тексты. Остаётся лучшее. Каков бы ни был разрыв между Рождественским и Цоем, в нашем сегодняшнем мире существуют песни того и другого.