Холодный Китай
Из репортажей с Олимпийских Игр видно: в Северной Китае сейчас значительно холоднее, чем в Европе. Лыжники лепят на лица маски против обморожения. Для нас это как-то ново - привыкли воспринимать Китай как тёплую страну. Хотя вроде бы должны знать, что у нас около китайской границы края морозные - а значит, и по другую сторону границы тоже.
Вообще такое впечатление, что за последние годы мы стали как-то лучше знать Китай. Не скажу "понимать" - понимать до конца ни одну страну вообще нельзя, а наше понимание Китая до сих пор ограничено.
Но всё же, при всём советском интернационализме и русской всемирной отзывчивости, мы росли преимущественно в европоцентристской культурной среде. На какие страны был направлен наш интерес к зарубежному миру? На США, Англию, Францию, Италию, Германию, Голландию, Испанию, Польшу, Скандинавию. Куба и страны Африки вызвали интерес в условиях хрущёвских ожиданий скорого коммунизма и подъёма национально-освободительных движений. По мере угасания этих ожиданий падал и интерес к ним. И даже росло раздражение, что они "съели наши продукты" (хотя западные страны поставляли в развивающийся мир больше продуктов). В рамках общего поправения общественного мнения, исподволь готовившего конец СССР, эти движения стали презирать и более или менее сочувствовать колонизаторам. При этом, однако, неизменно сохранялся интерес к Индии - официальный как к крупнейшей дружественной стране, неофициальный как к источнику "восточной духовности".
А вот Китай, крупнейшая страна в мире, оставался на периферии интереса. Несмотря на интерес к традиционной китайской культуре в весьма снобистских интеллектуальных кругах, в целом в обществе представления о Китае были крайне поверхностными, часто карикатурными (чаще всего вспоминались приказы Мао о выплавке чугуна во дворе и о борьбе с воробьями). Русский человек, с его склонностью к бытовому фрондёрству, не упускал также случая высмеять китайскую (как и немецкую) законопослушность. В последние десятилетия отношения развивались, у многих людей появился к Китаю вполне практический интерес, а жители пограничных областей наладили повседневные связи и даже в магазины и на рынки стали туда ездить. Но вот у тех, кто этих связей с Китаем не имел, интерес к нему сильно уступал интересу к другим странам, люди довольствовались старыми и новыми мифами.
И вот похоже, что от этого карикатурного образа мы наконец отходим. Привыкаем к мысли, что Китай - огромная, невероятно разнообразная страна с чрезвычайно сложной жизнью, во многих аспектах по-прежнему известной нам куда хуже, чем европейская и американская, но, несомненно, заслуживающей внимания.
Вообще такое впечатление, что за последние годы мы стали как-то лучше знать Китай. Не скажу "понимать" - понимать до конца ни одну страну вообще нельзя, а наше понимание Китая до сих пор ограничено.
Но всё же, при всём советском интернационализме и русской всемирной отзывчивости, мы росли преимущественно в европоцентристской культурной среде. На какие страны был направлен наш интерес к зарубежному миру? На США, Англию, Францию, Италию, Германию, Голландию, Испанию, Польшу, Скандинавию. Куба и страны Африки вызвали интерес в условиях хрущёвских ожиданий скорого коммунизма и подъёма национально-освободительных движений. По мере угасания этих ожиданий падал и интерес к ним. И даже росло раздражение, что они "съели наши продукты" (хотя западные страны поставляли в развивающийся мир больше продуктов). В рамках общего поправения общественного мнения, исподволь готовившего конец СССР, эти движения стали презирать и более или менее сочувствовать колонизаторам. При этом, однако, неизменно сохранялся интерес к Индии - официальный как к крупнейшей дружественной стране, неофициальный как к источнику "восточной духовности".
А вот Китай, крупнейшая страна в мире, оставался на периферии интереса. Несмотря на интерес к традиционной китайской культуре в весьма снобистских интеллектуальных кругах, в целом в обществе представления о Китае были крайне поверхностными, часто карикатурными (чаще всего вспоминались приказы Мао о выплавке чугуна во дворе и о борьбе с воробьями). Русский человек, с его склонностью к бытовому фрондёрству, не упускал также случая высмеять китайскую (как и немецкую) законопослушность. В последние десятилетия отношения развивались, у многих людей появился к Китаю вполне практический интерес, а жители пограничных областей наладили повседневные связи и даже в магазины и на рынки стали туда ездить. Но вот у тех, кто этих связей с Китаем не имел, интерес к нему сильно уступал интересу к другим странам, люди довольствовались старыми и новыми мифами.
И вот похоже, что от этого карикатурного образа мы наконец отходим. Привыкаем к мысли, что Китай - огромная, невероятно разнообразная страна с чрезвычайно сложной жизнью, во многих аспектах по-прежнему известной нам куда хуже, чем европейская и американская, но, несомненно, заслуживающей внимания.