Ещё о генерале Праляке
Евгений Крутиков:
"Он, между прочим, сын офицера югославской разведки времен Тито, а не «природный» усташ. Его национализм был порождением ума и эмоций, а не исторической памяти и не религии, что подтвердил акт самоубийства.
В 1991-1993 годах Слободан Праляк олицетворял собой хорошо известный на постсоветском пространстве слой творческой интеллигенции, с головой окунувшийся в национальные движения и, как следствие, в войну...
Эти люди были лишены налета бытового бандитизма, привычного для подобных войн, а в хорватском случае - «усташской романтики» (вся она «досталась» настоящим криминалам и эмигрантам, в первую очередь, потомкам усташских беженцев 1945 года из Австралии, Аргентины и Германии). Интеллектуалы были готовы жертвовать собой, бросаясь на передовую, и массово там гибли в силу того, что война - не их дело...
В каждой стране, внутри каждой воюющей нации своим доходящим до фанатизма энтузиазмом они создавали нужный эмоциональный фон, без которого чудовищно жестокие войны оказались бы невозможны. Тем самым они разгоняли и подстегивали бойню.
В большинстве случаев они оказались не способны к компромиссам. А затем общество канонизировало их, чем не оставило таким людям, как Праляк, морального выбора.
Он был не просто генералом, он был иконой, почти святым - и должен был поступать соответствующим образом. Это криминал вывернется, найдя способ спастись, а человек из этого социального слоя не посмеет. Роль должна быть доиграна до конца.
Помимо «совместного умысла» и «попустительства», Праляка обвиняли в разрушении исторического моста в городе Мостар. Генерал свое участие в этом отрицал, и ему как-то веришь. Он пропускал колонны с гуманитарной помощью, отбивал мирное население у усташей и вряд ли бы стал ратовать за разрушение знаменитых исторических памятников даже по военной надобности.
Средневековый турецкий мост считался символом не только города Мостар, которому и дал название, а одной из важнейших достопримечательностей всех Балкан. Его подрыв засняли на видео, утвердив тем самым одним из символов боснийской войны. Уже после войны мост восстановили с привычным для Балкан пафосом, и это восстановление также объявили символом - на сей раз окончания войны.
В такой обстановке у хорватских генералов и артиллеристов, оборонявших Мостар от мусульман, не было шансов избежать Гааги. Как и у сербских артиллеристов, по пьяни обстрелявших Дубровник.
За день до разрушения моста Праляк был отстранен от должности начальника штаба Хорватских сил обороны из-за личного конфликта с Младеном Нателичем по кличке Тута - его антагонистом, врагом, полной противоположностью...
У таких людей, как Нателич Тута, инстинкт самосохранения перевешивает все остальные.
Он будет убивать, пока способен держать пистолет или нож, но до последнего будет цепляться за собственную жизнь. Национальная идея в его сознании, конечно, присутствует, но не доминирует, да и воспринимается в силу малообразованности своеобразно. Он готов давать показания, если это смягчит его участь, будет договариваться со всеми, кто решит ему что-то предложить. И выживет.
А вот его антагонист Праляк выжить не мог по определению. Можно по-разному относиться к тем идеям, которые он отстаивал, но отказать ему в искренности было нельзя и до самоубийства в Гааге. Тем более - сейчас".
https://vz.ru/columns/2017/12/1/897703.html
Научный сотрудник Института славяноведения РАН Александр Пивоваренко отмечает, что принципиальным в деле Праляка оказалось то, что генерал командовал боснийскими хорватами. В отличие от хорватов, которые действовали на территории собственно Хорватии (например, генерал Анте Готовина), боснийские хорваты обычно получают в МТБЮ обвинительные приговоры. Таков результат сделки, на которую Загреб пошел в конце 90-х с Гаагой, когда согласился выдать трибуналу воевавших в Герцеговине хорватов в обмен на право рассмотреть ряд дел на своей территории. Это обстоятельство позволяло загребской Фемиде выносить «национальным героям» не столь жесткие приговоры, а генерал Готовина вообще был амнистирован.
«Это политическая линия. Гаага судит хорватов из Герцеговины, потому что не считает легитимными действия Хорватии в Герцеговине как части Боснии в годы войны. Получается, что действия хорватов в годы войны на своей территории - это нормально, а за пределами границ - как бы неправильно», - пояснил Пивоваренко газете ВЗГЛЯД...
МТБЮ первой инстанции приговорил в 2013 году хорватских лидеров к большим срокам. Так, премьер Ядранко Прлич получил 25 лет тюрьмы, министр обороны Бруно Стоич, а также руководители Хорватского совета обороны (HVO) Слободан Праляк и Миливой Петкович - по 20 лет. Теперь высшая инстанция подтвердила эти вердикты. Таким образом, к моменту гибели Праляк провел в тюрьме уже 13 лет. Несмотря на возраст, теоретически 72-летний генерал мог бы дожить до освобождения - ему оставалось 7 лет".
https://vz.ru/world/2017/11/29/77481.html
"Он, между прочим, сын офицера югославской разведки времен Тито, а не «природный» усташ. Его национализм был порождением ума и эмоций, а не исторической памяти и не религии, что подтвердил акт самоубийства.
В 1991-1993 годах Слободан Праляк олицетворял собой хорошо известный на постсоветском пространстве слой творческой интеллигенции, с головой окунувшийся в национальные движения и, как следствие, в войну...
Эти люди были лишены налета бытового бандитизма, привычного для подобных войн, а в хорватском случае - «усташской романтики» (вся она «досталась» настоящим криминалам и эмигрантам, в первую очередь, потомкам усташских беженцев 1945 года из Австралии, Аргентины и Германии). Интеллектуалы были готовы жертвовать собой, бросаясь на передовую, и массово там гибли в силу того, что война - не их дело...
В каждой стране, внутри каждой воюющей нации своим доходящим до фанатизма энтузиазмом они создавали нужный эмоциональный фон, без которого чудовищно жестокие войны оказались бы невозможны. Тем самым они разгоняли и подстегивали бойню.
В большинстве случаев они оказались не способны к компромиссам. А затем общество канонизировало их, чем не оставило таким людям, как Праляк, морального выбора.
Он был не просто генералом, он был иконой, почти святым - и должен был поступать соответствующим образом. Это криминал вывернется, найдя способ спастись, а человек из этого социального слоя не посмеет. Роль должна быть доиграна до конца.
Помимо «совместного умысла» и «попустительства», Праляка обвиняли в разрушении исторического моста в городе Мостар. Генерал свое участие в этом отрицал, и ему как-то веришь. Он пропускал колонны с гуманитарной помощью, отбивал мирное население у усташей и вряд ли бы стал ратовать за разрушение знаменитых исторических памятников даже по военной надобности.
Средневековый турецкий мост считался символом не только города Мостар, которому и дал название, а одной из важнейших достопримечательностей всех Балкан. Его подрыв засняли на видео, утвердив тем самым одним из символов боснийской войны. Уже после войны мост восстановили с привычным для Балкан пафосом, и это восстановление также объявили символом - на сей раз окончания войны.
В такой обстановке у хорватских генералов и артиллеристов, оборонявших Мостар от мусульман, не было шансов избежать Гааги. Как и у сербских артиллеристов, по пьяни обстрелявших Дубровник.
За день до разрушения моста Праляк был отстранен от должности начальника штаба Хорватских сил обороны из-за личного конфликта с Младеном Нателичем по кличке Тута - его антагонистом, врагом, полной противоположностью...
У таких людей, как Нателич Тута, инстинкт самосохранения перевешивает все остальные.
Он будет убивать, пока способен держать пистолет или нож, но до последнего будет цепляться за собственную жизнь. Национальная идея в его сознании, конечно, присутствует, но не доминирует, да и воспринимается в силу малообразованности своеобразно. Он готов давать показания, если это смягчит его участь, будет договариваться со всеми, кто решит ему что-то предложить. И выживет.
А вот его антагонист Праляк выжить не мог по определению. Можно по-разному относиться к тем идеям, которые он отстаивал, но отказать ему в искренности было нельзя и до самоубийства в Гааге. Тем более - сейчас".
https://vz.ru/columns/2017/12/1/897703.html
Научный сотрудник Института славяноведения РАН Александр Пивоваренко отмечает, что принципиальным в деле Праляка оказалось то, что генерал командовал боснийскими хорватами. В отличие от хорватов, которые действовали на территории собственно Хорватии (например, генерал Анте Готовина), боснийские хорваты обычно получают в МТБЮ обвинительные приговоры. Таков результат сделки, на которую Загреб пошел в конце 90-х с Гаагой, когда согласился выдать трибуналу воевавших в Герцеговине хорватов в обмен на право рассмотреть ряд дел на своей территории. Это обстоятельство позволяло загребской Фемиде выносить «национальным героям» не столь жесткие приговоры, а генерал Готовина вообще был амнистирован.
«Это политическая линия. Гаага судит хорватов из Герцеговины, потому что не считает легитимными действия Хорватии в Герцеговине как части Боснии в годы войны. Получается, что действия хорватов в годы войны на своей территории - это нормально, а за пределами границ - как бы неправильно», - пояснил Пивоваренко газете ВЗГЛЯД...
МТБЮ первой инстанции приговорил в 2013 году хорватских лидеров к большим срокам. Так, премьер Ядранко Прлич получил 25 лет тюрьмы, министр обороны Бруно Стоич, а также руководители Хорватского совета обороны (HVO) Слободан Праляк и Миливой Петкович - по 20 лет. Теперь высшая инстанция подтвердила эти вердикты. Таким образом, к моменту гибели Праляк провел в тюрьме уже 13 лет. Несмотря на возраст, теоретически 72-летний генерал мог бы дожить до освобождения - ему оставалось 7 лет".
https://vz.ru/world/2017/11/29/77481.html