Можно ли победить насилие без социальных прав?
Очень противоречивые чувства вызвала у меня статья Михаила Бударагина.
http://vz.ru/columns/2011/5/12/490628.html
Верно, в сущности, сказано: "Все современное российское общество, где дети изощренно мучают других детей, построено исключительно на том, что у слабого нет права на существование"
"Мы сами почти всегда готовы поддержать любое, пусть и самое глупое насилие"
Мы привыкли к насилию и воспринимаем его как норму. Побили - сам виноват. Пожаловался - позор. Скажи спасибо, что живой остался. О том, как кого-то били, люди порой рассказывают без всякого стыда. Самоутверждаться на чужой слабости - дело поганое, но распространённое.
Культ силы - это биологическое, дочеловеческое сознание. Культ свободы - в сущности, тот же культ силы. Тот, кто чувствует себя достаточно сильным, чтобы выжить и преуспеть в сложившихся обстоятельствах, требует, чтобы никто не мешал ему делать всё, что ему заблагорассудится, тогда уж он уберёт слабых с дороги или заставит их делать то, что ему нужно. "Ндраву моему не препятствуй".
Но вот что мне у автора категорически не нравится - это попытка использовать борьбу с насилием для углубления социальной пропасти в обществе.
Бударагин призывает "насильно прививать уважение к любым меньшинствам, к любым слабым, к любым другим". Да в том-то и дело, что вопрос о том, кто силён, а кто слаб, не так уж прост. Физическая сила была главной в первобытном обществе. В сложно организованном обществе она мало что может против силы закона, силы денег, силы обмана, силы хитрости (юридически грамотной хитрости, психологически грамотной хитрости).
Собственно говоря, к такой хитрости прибегает и автор, мечающий об обществе, в котором "те, кто бьют, прозябают потом всю жизнь в трущобах". Стало быть, если у нас трущобы останутся даже через два поколения, виновата в этом будет порочность их обитателей. Не лучше ли мечтать об обществе, в котором тем, кто бьют, делают разумное внушение тем способом, который они способны воспринять, они интегрируются в общество как нормальные люди и больше не бьют?
Признавая права за каждым, надо признать за каждым право их отстаивать. Каждый человек должен иметь возможности ненасильственной защиты своих прав - не просто механизмы, которые существуют теоретически, а механизмы, которыми он реально может воспользоваться. Но то самое общество, которое равнодушно к битью, равнодушно и к вопиющему произволу, мешающему людям жить. И в итоге, если закон и общественные институты не могут прекратить безобразие, насилие нередко становится единственным средством самообороны. Угроза насилия порой является единственным средством, которое заставляет вообще обратить внимание на человека и заставить с ним разговаривать. Я не уверен, что у нас уже не были бы легализованы наркотики, если бы наркоторговцев не били (ведь те, кто "за свободу", кричат громче, чем те, у кого гибнут близкие, во всяком случае, их слышно лучше). Проповедовать ненасилие очень удобно тем, кто в силу сложившихся общественных механизмов может подчинять себе других, не прибегая к прямому насилию. Но реально эта проповедь имеет шансы на успех только тогда, когда им можно дать отпор в рамках закона. Изжить насилие можно только позволив каждому чувствовать себя человеком, которого могут выслушать и с которым будут считаться.
У Василия Аксёнова (к поклонникам позднего творчества которого я, в общем, не принадлежу) есть сильный ранний рассказ "Завтраки 43-го года". В голодные военные годы трое переростков-второгодников терроризируют школьный класс, отбирая у всех завтраки. Мальчишки не могут справиться с ними поодиночке, а бить троих всем классом считают нечестным. В результате силачи свирепствуют безнаказанно. Никогда не понимал такую позицию. По-моему, остановить бесстыдную и наглую силу, насколько это от тебя зависит - не только право, но и своего рода долг. Этих второгодников как раз следовало бы побить - не для того чтобы избить до полусмерти, а для того чтобы они навсегда запомнили, что то, что они делают, им даром не пройдёт. Может быть, это "не по-христиански" и "не по-рыцарски". Но, по-моему, по-человечески.
http://vz.ru/columns/2011/5/12/490628.html
Верно, в сущности, сказано: "Все современное российское общество, где дети изощренно мучают других детей, построено исключительно на том, что у слабого нет права на существование"
"Мы сами почти всегда готовы поддержать любое, пусть и самое глупое насилие"
Мы привыкли к насилию и воспринимаем его как норму. Побили - сам виноват. Пожаловался - позор. Скажи спасибо, что живой остался. О том, как кого-то били, люди порой рассказывают без всякого стыда. Самоутверждаться на чужой слабости - дело поганое, но распространённое.
Культ силы - это биологическое, дочеловеческое сознание. Культ свободы - в сущности, тот же культ силы. Тот, кто чувствует себя достаточно сильным, чтобы выжить и преуспеть в сложившихся обстоятельствах, требует, чтобы никто не мешал ему делать всё, что ему заблагорассудится, тогда уж он уберёт слабых с дороги или заставит их делать то, что ему нужно. "Ндраву моему не препятствуй".
Но вот что мне у автора категорически не нравится - это попытка использовать борьбу с насилием для углубления социальной пропасти в обществе.
Бударагин призывает "насильно прививать уважение к любым меньшинствам, к любым слабым, к любым другим". Да в том-то и дело, что вопрос о том, кто силён, а кто слаб, не так уж прост. Физическая сила была главной в первобытном обществе. В сложно организованном обществе она мало что может против силы закона, силы денег, силы обмана, силы хитрости (юридически грамотной хитрости, психологически грамотной хитрости).
Собственно говоря, к такой хитрости прибегает и автор, мечающий об обществе, в котором "те, кто бьют, прозябают потом всю жизнь в трущобах". Стало быть, если у нас трущобы останутся даже через два поколения, виновата в этом будет порочность их обитателей. Не лучше ли мечтать об обществе, в котором тем, кто бьют, делают разумное внушение тем способом, который они способны воспринять, они интегрируются в общество как нормальные люди и больше не бьют?
Признавая права за каждым, надо признать за каждым право их отстаивать. Каждый человек должен иметь возможности ненасильственной защиты своих прав - не просто механизмы, которые существуют теоретически, а механизмы, которыми он реально может воспользоваться. Но то самое общество, которое равнодушно к битью, равнодушно и к вопиющему произволу, мешающему людям жить. И в итоге, если закон и общественные институты не могут прекратить безобразие, насилие нередко становится единственным средством самообороны. Угроза насилия порой является единственным средством, которое заставляет вообще обратить внимание на человека и заставить с ним разговаривать. Я не уверен, что у нас уже не были бы легализованы наркотики, если бы наркоторговцев не били (ведь те, кто "за свободу", кричат громче, чем те, у кого гибнут близкие, во всяком случае, их слышно лучше). Проповедовать ненасилие очень удобно тем, кто в силу сложившихся общественных механизмов может подчинять себе других, не прибегая к прямому насилию. Но реально эта проповедь имеет шансы на успех только тогда, когда им можно дать отпор в рамках закона. Изжить насилие можно только позволив каждому чувствовать себя человеком, которого могут выслушать и с которым будут считаться.
У Василия Аксёнова (к поклонникам позднего творчества которого я, в общем, не принадлежу) есть сильный ранний рассказ "Завтраки 43-го года". В голодные военные годы трое переростков-второгодников терроризируют школьный класс, отбирая у всех завтраки. Мальчишки не могут справиться с ними поодиночке, а бить троих всем классом считают нечестным. В результате силачи свирепствуют безнаказанно. Никогда не понимал такую позицию. По-моему, остановить бесстыдную и наглую силу, насколько это от тебя зависит - не только право, но и своего рода долг. Этих второгодников как раз следовало бы побить - не для того чтобы избить до полусмерти, а для того чтобы они навсегда запомнили, что то, что они делают, им даром не пройдёт. Может быть, это "не по-христиански" и "не по-рыцарски". Но, по-моему, по-человечески.