Василий и спешка
Василий очень не любил спешку.
И ту, когда очертя голову опаздываешь на самолет из-за подозрения, что тебя там не до такой степени любят, чтобы из-за тебя задержать рейс.
Но больше не любил ту незаметную внутреннюю спешку, которая вещает изнутри противным голосом: "Успевай жить, успевай побольше, а то не успеешь успеть!".
А ведь именно следование этому указанию как раз и мешало жить.
И был убеждён Василий, что всё и вся стали заметно сильнее спешить с приходом в бытность компьютера и Интернета.
Вот ведь раньше - как было-то? Чтобы чего-нибудь умозрительно-интересное получить: знакомство с классным фильмом или с богатством Эрмитажа, нужно еще добраться до ключевого кинотеатра или там до Питера.
А добравшись и дождавшись, ценишь это событие как глобальное, внимаешь происходящему как перед отъездом с планеты, а вернувшись, обрамляешь вновьприбывшее впечатление как важнокрасивое и долговечное.
И бережешь его, поскольку хотел, стремился, ждал, потратил время, терпение, внимание, ну и деньги...
Когда же на компьютере, а пуще того - в Интернете, доступных поводов для интересных впечатлений пруд пруди: фильмов сотни и тысячи, файлов с картинами - десятки тысяч, то само собой зреет стремление все успеть посмотреть, ведь еще и бесплатно же; и суетишься, смотришь наспех и наскоро, словно мелькающий пейзаж из окна скоростного "Сапсана".
И, вроде, успел много, а обрамить как яркое событие, зафиксировать как важную страничку памяти не повезло - спешка и жадность помешали.
Поэтому Василий старался как-то всё по старинке, «от печки»: картины - в картинной галерее, музыку - в концертном зале, кино и театр - в раздумчивой вовлеченности. И не жалеет на это ни времени, ни радости.
И ту, когда очертя голову опаздываешь на самолет из-за подозрения, что тебя там не до такой степени любят, чтобы из-за тебя задержать рейс.
Но больше не любил ту незаметную внутреннюю спешку, которая вещает изнутри противным голосом: "Успевай жить, успевай побольше, а то не успеешь успеть!".
А ведь именно следование этому указанию как раз и мешало жить.
И был убеждён Василий, что всё и вся стали заметно сильнее спешить с приходом в бытность компьютера и Интернета.
Вот ведь раньше - как было-то? Чтобы чего-нибудь умозрительно-интересное получить: знакомство с классным фильмом или с богатством Эрмитажа, нужно еще добраться до ключевого кинотеатра или там до Питера.
А добравшись и дождавшись, ценишь это событие как глобальное, внимаешь происходящему как перед отъездом с планеты, а вернувшись, обрамляешь вновьприбывшее впечатление как важнокрасивое и долговечное.
И бережешь его, поскольку хотел, стремился, ждал, потратил время, терпение, внимание, ну и деньги...
Когда же на компьютере, а пуще того - в Интернете, доступных поводов для интересных впечатлений пруд пруди: фильмов сотни и тысячи, файлов с картинами - десятки тысяч, то само собой зреет стремление все успеть посмотреть, ведь еще и бесплатно же; и суетишься, смотришь наспех и наскоро, словно мелькающий пейзаж из окна скоростного "Сапсана".
И, вроде, успел много, а обрамить как яркое событие, зафиксировать как важную страничку памяти не повезло - спешка и жадность помешали.
Поэтому Василий старался как-то всё по старинке, «от печки»: картины - в картинной галерее, музыку - в концертном зале, кино и театр - в раздумчивой вовлеченности. И не жалеет на это ни времени, ни радости.