Имитация жизни
Иногда он с неожиданной отчетливостью чувствовал ВРЕМЕННОСТЬ своей жизни.
Вдруг понимал, что живет тот самый пресловутый "черновик".
В такие моменты он судорожно обращал внутренний взор и вправо, и влево, и вглубь своей биографии и ежедневности, но неизбежно повсюду находил лишь временность.
Учился так, как будто это была репетиция какой-то другой, более главной учебы, жил в стенах, которые не ощущал своим домом, к которым прибивало течение и где можно было бросить якорь прописки, где бы ни работал - всегда чувствовал нынешнее место лишь ступенью к какой-то настоящей работе, отношения с людьми строил так, как будто их всегда можно было подправить корректором.
Наверное, плевать, что он особо не заморачивался насчет одежды и обуви - лишь бы не выделяться из толпы, что мебель и повседневные вещи выбирал такие, что не жаль было выбросить через малое время, но вот профессия, жена, воспитание детей - здесь "плоды" временности били по нервам наотмашь. Но и это было не главным в те моменты, когда он внезапно осознавал свою "неприкрепленность" к жизни - главное звонко строчило печатной машинкой в висок:
"Пойми - нет у тебя ничего, кроме вот этой нынешней жизни!",
"Любовь "настояща" в настоящем, а не в прошлом и будущем!",
"П'ошло имитировать жизнь перед самим собой!"..
После подобных штормов самоосознания он чувствовал себя смятым, раздавленным, он бился мыслями о черепную коробку, словно в тупике, словно в застрявшем лифте заброшенного здания, как страус в песок пытался уйти с головой в повседневность, в моменточувствие, в безмыслие... Что нередко удавалось.
Не получалось лишь найти ключик от той заветной дверцы, за которой и был ответ на вопрос:
"Как жить, чтобы жить?"..
Вдруг понимал, что живет тот самый пресловутый "черновик".
В такие моменты он судорожно обращал внутренний взор и вправо, и влево, и вглубь своей биографии и ежедневности, но неизбежно повсюду находил лишь временность.
Учился так, как будто это была репетиция какой-то другой, более главной учебы, жил в стенах, которые не ощущал своим домом, к которым прибивало течение и где можно было бросить якорь прописки, где бы ни работал - всегда чувствовал нынешнее место лишь ступенью к какой-то настоящей работе, отношения с людьми строил так, как будто их всегда можно было подправить корректором.
Наверное, плевать, что он особо не заморачивался насчет одежды и обуви - лишь бы не выделяться из толпы, что мебель и повседневные вещи выбирал такие, что не жаль было выбросить через малое время, но вот профессия, жена, воспитание детей - здесь "плоды" временности били по нервам наотмашь. Но и это было не главным в те моменты, когда он внезапно осознавал свою "неприкрепленность" к жизни - главное звонко строчило печатной машинкой в висок:
"Пойми - нет у тебя ничего, кроме вот этой нынешней жизни!",
"Любовь "настояща" в настоящем, а не в прошлом и будущем!",
"П'ошло имитировать жизнь перед самим собой!"..
После подобных штормов самоосознания он чувствовал себя смятым, раздавленным, он бился мыслями о черепную коробку, словно в тупике, словно в застрявшем лифте заброшенного здания, как страус в песок пытался уйти с головой в повседневность, в моменточувствие, в безмыслие... Что нередко удавалось.
Не получалось лишь найти ключик от той заветной дверцы, за которой и был ответ на вопрос:
"Как жить, чтобы жить?"..