Внутри и вне "ДОМа-2"
…а сейчас, дорогие читатели, я расскажу вам еще одну быль об отношении некоторых главных медсестер к некоторому младшему персоналу.
Смена, как смена. Ну, то есть, из происшествий - ничего особенного. Два «двухсотых», остальные «трехсотые», как водится. Подумаешь, один дяденька - очень интеллигентный, кстати говоря, уделал весь сортир. С кем не бывает. Или там милая бабулька под двести кило развлекала себя постоянными просьбами о водружении на стул-горшок. Это все в порядке вещей.
Зайдя в еще темную сестринскую, включил свет, набрал воды в новенький электрочайник (все младшие скинулись по полтиннику и купили сей агрегат - старый отчаянно «ходил под себя», что называется), выудил из своего портфеля пакетик с любимым чаем, две пачки которого, как вы помните, мне всучили на одной из недавних смен, и в гордом одиночестве уселся пить чай. К тому моменту, как кружка была наполовину (пуста/полна), зашла Людмила и рассказала, как мы теперь весело живем.
Был такой забавный пирожок:
хочу поздравить всех умерших
спокойно начал президент
потом перелистнул страницу
и перспективы огласил
Так вот к чему это я. Ходят слухи, что камеры в наших коридорах поставили никак не с целью проверки качества и времени работы персонала, а для трансляции на какой-нибудь задрипанный канал в качестве реалити-шоу. Типа «Дом-2», только «Хоспис-1». Потому что ситуация с отношением верхов к низам становится все более развеселой.
Буду как диктор - к хорошим новостям. График вернули прежний, то есть, сутки через трое. Мне оставили по полсуток, но это приемлимо, ибо возможность провести исследование на пациентах увеличивается в два раза.
На этом, дорогие мои, хорошие новости иссякли, как пьяница из анекдота.
На нашем телевидении есть замечательная традиция. Вместо фразы «А теперь мы вам рассажем, как в стране все херово», говорят «К другим новостям».
К другим новостям.
Во-первых, теперь по ночам категорически запрещено спать. Аргументируется это тем, что медработник должен быть всегда наготове. Как было раньше - заступил ночью на пост, разостлал простыню на неудобном диване, кулак под голову и дремлешь, скрюченный. Кнопка зачирикала - идешь по вызову. Слышишь, в ночи тоненький свист, радостный хруст или жалобный плач - идешь смотреть, где плети свистят, кости хрустят и т.д. Или пришаркал на пост ходячий какой-нибудь таблетку попросить (шаркающих, кстати, на жаргоне называют «лыжниками»).
Как теперь (прямо чувствую себя агитатором от оппозиционной партии перед выборами - две колонки - «как раньше» и «как теперь»). Отныне и вовек младшие медсестры обязаны ночью шариться по коридорам и палатам в надежде обнаружить подпорченный памперс или остывающего товарища. Ситуация осложняется тем, что реалити-камеры направлены - в том числе - точно на пост и на зимний сад с удобными креслами. То есть, если и можно поспать, не вписавшись в шоу, то только в палате, скажем, у Светки, которая худющая и не будет отбирать все одеяло.
Во-вторых, утром, вечером и по выходным нельзя употреблять еду из столовой. И снова - как было раньше. Буфетная сестра (звучит забавно, да) везла тележку с кастрюлями, перед дверью каждой палаты останавливалась, из каждой посудины отдельным половником черпала яство на тарелку и в комплекте с ложкой и ломтем хлеба несла на тумбочку. В пятилитровой кастрюле после обхода нередко оставалась треть, например, вкуснейшей картошки, тушеной с говядинкой, морковкой, лучком - словом, ах, об’едение! Почти домашние щи - повар наша просто чудо. Пару раз был даже перец по-болгарски. Понимаете меня, да? И все это счастье никак не касалось больных. Их касались только ложки и тарелки после наполнения едой.
А нынче - погляди в окно! Кушать столовскую вкусняшку можно только в обед по будням. Все, что остается после кормления пациентов, выливается (хотя, охранник, например, кушает). Представляете?! ВЫЛИВАЕТСЯ!!! Мое дважды студенческое (собственно, студенческое и еще общажное) сердце обливается кровью.
Так, мимолетом. Оказывается, кормить больных должны палатные (все младшие дружно кинулись читать устав после нововведенной разной веселухи), а мы - только помогать им. Хотя, нам и не в напряг.
Третье. После вечернего кормления мы моем все палаты. С чего взялась эта обязанность, не знает никто из младших. Может, Главной (буду писать ее чин с большой буквы, как будто она злодей из книги) приснилось, что на Земле пыхнул очередной супермощный апокалипсис, в ходе которого все человечество вымерло. А начался он - снится ей как бы предыстория - с группы из семи хитрожопых бактерий, которые решили после вечерней кормежки выползти из палаты подчиненного ей хосписа и устроить показательное размножение. Например. Более разумного об’яснения у меня пока нет.
Далее. Почти всем приспустили штаны зарплату. Не намного, но обидно.
Поэтому мы и решили, что с помощью камер осуществляется трансляция на какой-то аншлаго-донцово-канал, за которым следят девушки некоторого айкью и иногда - бес путает - бабушки.
Что еще интересно в этой ситуации - к нам никто не хочет идти работать. Хотя, это очевидно - я имел в виду другое. Условия труда ухудшаются, иногда иная младшая нет-нет, да и уволится, а новых кадров нет. Только вон, моя хорошая подруга и одногруппница Света устроилась к нам на полставки, как и я. И все, дамы и господа. Рассчет верен. Мы не уйдем, потому что знаем, что нам на смену никто не придет. В отличие от забугорья, у нас такой труд не в почете ни разу. Хотя, говорят, мол, умницы вы, ребята, но потом добавляют - я бы, наверное, не смог(ла). И не только потому, что трупы и говно, уж извините, но и потому, что денег нет. Да еще и отношение к младшим «сверху» скоро превратится в рабочую субстанцию.
Но - не дай Всевышний вам подумать, что все у нас так плохо. Мне снова подарили чай. Сначала я заглянул в пакет и спросил - кто пьет этот чай? Людмила сказала - да никто, кроме тебя - забирай. Первая пачка в портфеле. Минут десять спустя - я один в сестринской, пью чай. Заходит еще одна младшая, смотрит в пакет (у каждой смены есть свой пакет с чаями, сахером и ништяками) и говорит - Сева, вот твой чай любимый. Забирай. Вторая пошла. Потом еще раз посмотрела и достала еще одну пачку чая. Читает описание: «Чай с легким ароматом «дымка» и чернослива». «Дымок», как оказалось, аргумент. Третья пачка.
Дочь одной из бывших - два месяца как - пациенток принесла вкусного до умопомрачения торта и два литра соков. Улыбнулась мне - помнит. Хорошая тетка была, под полтинник, пять дочерей, старшая из которых к нам и зашла.
С собой мне еще выдали домашних оладий немного и набор одноразовой посуды - двадцать стаканов и десять тарелок, потому что «куда их девать - а в общаге сгодится».
И снова танцевал с Надеждой Петровной - которая старенькая, но очень милая. Переодевали ей ночнуху, я ее держал сидя и - что уж там - немного покачался из стороны в сторону, напевая «Рио-Риту».
Еще - решил, что не буду ходить на работу с таким большим перерывом - официальным, не прогуливал - три недели. Как в первый раз - тяжеловато.
За сим, откланиваюсь, дамы и господа, и с содроганием жду следующих смен с новыми распоряжениями.
Смена, как смена. Ну, то есть, из происшествий - ничего особенного. Два «двухсотых», остальные «трехсотые», как водится. Подумаешь, один дяденька - очень интеллигентный, кстати говоря, уделал весь сортир. С кем не бывает. Или там милая бабулька под двести кило развлекала себя постоянными просьбами о водружении на стул-горшок. Это все в порядке вещей.
Зайдя в еще темную сестринскую, включил свет, набрал воды в новенький электрочайник (все младшие скинулись по полтиннику и купили сей агрегат - старый отчаянно «ходил под себя», что называется), выудил из своего портфеля пакетик с любимым чаем, две пачки которого, как вы помните, мне всучили на одной из недавних смен, и в гордом одиночестве уселся пить чай. К тому моменту, как кружка была наполовину (пуста/полна), зашла Людмила и рассказала, как мы теперь весело живем.
Был такой забавный пирожок:
хочу поздравить всех умерших
спокойно начал президент
потом перелистнул страницу
и перспективы огласил
Так вот к чему это я. Ходят слухи, что камеры в наших коридорах поставили никак не с целью проверки качества и времени работы персонала, а для трансляции на какой-нибудь задрипанный канал в качестве реалити-шоу. Типа «Дом-2», только «Хоспис-1». Потому что ситуация с отношением верхов к низам становится все более развеселой.
Буду как диктор - к хорошим новостям. График вернули прежний, то есть, сутки через трое. Мне оставили по полсуток, но это приемлимо, ибо возможность провести исследование на пациентах увеличивается в два раза.
На этом, дорогие мои, хорошие новости иссякли, как пьяница из анекдота.
На нашем телевидении есть замечательная традиция. Вместо фразы «А теперь мы вам рассажем, как в стране все херово», говорят «К другим новостям».
К другим новостям.
Во-первых, теперь по ночам категорически запрещено спать. Аргументируется это тем, что медработник должен быть всегда наготове. Как было раньше - заступил ночью на пост, разостлал простыню на неудобном диване, кулак под голову и дремлешь, скрюченный. Кнопка зачирикала - идешь по вызову. Слышишь, в ночи тоненький свист, радостный хруст или жалобный плач - идешь смотреть, где плети свистят, кости хрустят и т.д. Или пришаркал на пост ходячий какой-нибудь таблетку попросить (шаркающих, кстати, на жаргоне называют «лыжниками»).
Как теперь (прямо чувствую себя агитатором от оппозиционной партии перед выборами - две колонки - «как раньше» и «как теперь»). Отныне и вовек младшие медсестры обязаны ночью шариться по коридорам и палатам в надежде обнаружить подпорченный памперс или остывающего товарища. Ситуация осложняется тем, что реалити-камеры направлены - в том числе - точно на пост и на зимний сад с удобными креслами. То есть, если и можно поспать, не вписавшись в шоу, то только в палате, скажем, у Светки, которая худющая и не будет отбирать все одеяло.
Во-вторых, утром, вечером и по выходным нельзя употреблять еду из столовой. И снова - как было раньше. Буфетная сестра (звучит забавно, да) везла тележку с кастрюлями, перед дверью каждой палаты останавливалась, из каждой посудины отдельным половником черпала яство на тарелку и в комплекте с ложкой и ломтем хлеба несла на тумбочку. В пятилитровой кастрюле после обхода нередко оставалась треть, например, вкуснейшей картошки, тушеной с говядинкой, морковкой, лучком - словом, ах, об’едение! Почти домашние щи - повар наша просто чудо. Пару раз был даже перец по-болгарски. Понимаете меня, да? И все это счастье никак не касалось больных. Их касались только ложки и тарелки после наполнения едой.
А нынче - погляди в окно! Кушать столовскую вкусняшку можно только в обед по будням. Все, что остается после кормления пациентов, выливается (хотя, охранник, например, кушает). Представляете?! ВЫЛИВАЕТСЯ!!! Мое дважды студенческое (собственно, студенческое и еще общажное) сердце обливается кровью.
Так, мимолетом. Оказывается, кормить больных должны палатные (все младшие дружно кинулись читать устав после нововведенной разной веселухи), а мы - только помогать им. Хотя, нам и не в напряг.
Третье. После вечернего кормления мы моем все палаты. С чего взялась эта обязанность, не знает никто из младших. Может, Главной (буду писать ее чин с большой буквы, как будто она злодей из книги) приснилось, что на Земле пыхнул очередной супермощный апокалипсис, в ходе которого все человечество вымерло. А начался он - снится ей как бы предыстория - с группы из семи хитрожопых бактерий, которые решили после вечерней кормежки выползти из палаты подчиненного ей хосписа и устроить показательное размножение. Например. Более разумного об’яснения у меня пока нет.
Далее. Почти всем приспустили штаны зарплату. Не намного, но обидно.
Поэтому мы и решили, что с помощью камер осуществляется трансляция на какой-то аншлаго-донцово-канал, за которым следят девушки некоторого айкью и иногда - бес путает - бабушки.
Что еще интересно в этой ситуации - к нам никто не хочет идти работать. Хотя, это очевидно - я имел в виду другое. Условия труда ухудшаются, иногда иная младшая нет-нет, да и уволится, а новых кадров нет. Только вон, моя хорошая подруга и одногруппница Света устроилась к нам на полставки, как и я. И все, дамы и господа. Рассчет верен. Мы не уйдем, потому что знаем, что нам на смену никто не придет. В отличие от забугорья, у нас такой труд не в почете ни разу. Хотя, говорят, мол, умницы вы, ребята, но потом добавляют - я бы, наверное, не смог(ла). И не только потому, что трупы и говно, уж извините, но и потому, что денег нет. Да еще и отношение к младшим «сверху» скоро превратится в рабочую субстанцию.
Но - не дай Всевышний вам подумать, что все у нас так плохо. Мне снова подарили чай. Сначала я заглянул в пакет и спросил - кто пьет этот чай? Людмила сказала - да никто, кроме тебя - забирай. Первая пачка в портфеле. Минут десять спустя - я один в сестринской, пью чай. Заходит еще одна младшая, смотрит в пакет (у каждой смены есть свой пакет с чаями, сахером и ништяками) и говорит - Сева, вот твой чай любимый. Забирай. Вторая пошла. Потом еще раз посмотрела и достала еще одну пачку чая. Читает описание: «Чай с легким ароматом «дымка» и чернослива». «Дымок», как оказалось, аргумент. Третья пачка.
Дочь одной из бывших - два месяца как - пациенток принесла вкусного до умопомрачения торта и два литра соков. Улыбнулась мне - помнит. Хорошая тетка была, под полтинник, пять дочерей, старшая из которых к нам и зашла.
С собой мне еще выдали домашних оладий немного и набор одноразовой посуды - двадцать стаканов и десять тарелок, потому что «куда их девать - а в общаге сгодится».
И снова танцевал с Надеждой Петровной - которая старенькая, но очень милая. Переодевали ей ночнуху, я ее держал сидя и - что уж там - немного покачался из стороны в сторону, напевая «Рио-Риту».
Еще - решил, что не буду ходить на работу с таким большим перерывом - официальным, не прогуливал - три недели. Как в первый раз - тяжеловато.
За сим, откланиваюсь, дамы и господа, и с содроганием жду следующих смен с новыми распоряжениями.