Ислам против исламизма
Даниэль Пайпс
The Washington Times
13 мая 2013г
Подлинник (оригинал) статьи на английском языке: Islam vs. Islamism
Перевод с английского И. Эйдельнант
Какие мотивы скрыты за взрывами на бостонском марафоне месяц назад и предотвращенными атаками на канадский поезд VIA Rail?
Те, кто придерживаются левых взглядов и чиновничество дают по-разному неточные и избитые ответы - например, "насильственный экстремизм", или гнев на западный империализм - недостойные серьезного обсуждения. Консерваторы, напротив, вовлечены в живую и серьезную дискуссию: одни говорят, что ислам как религия обеспечивает мотив, другие - что мы являемся свидетелями современного экстремистского варианта этой религии, известного как радикальный ислам или исламизм.
Будучи участником этих дискуссий, я считаю, что основное внимание необходимо сосредоточить на исламизме.
Те, кто считает, что проблемой является ислам как таковой (например, бывшие мусульмане - такие, как Вафа Султан (Wafa Sultan) и Аян Хирси Али (Ayaan Hirsi Ali)), указывают на согласованность между жизнью Мухаммеда, содержанием Корана и хадисов и текущей мусульманской практикой. Соглашаясь с фильмом "Фитна" Герта Вилдерса (Geert Wilders), они указывают на поразительную преемственность между текстом Корана и действиями джихадистов. Они цитируют исламские источники, предписывающие главенство установления мусульманского превосходства, джихад и женоненавистничество - заключая, что умеренная форма ислама невозможна. Они указывают на премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, высмеивающего саму идею умеренного ислама. Наконец, их главный вопрос: "был ли Мухаммед мусульманином или исламистм?" Они утверждают, что те, кто обвиняют исламизм, делают это из соображений политкорректности или трусости.
На что мы отвечаем: да, определенная преемственность действительно налицо, и несомненно исламисты буквально следуют Корану и хадисам. Умеренные мусульмане существуют, однако они не пользуются почти полной гегемонией исламистов. Отрицание Эрдоганом умеренного ислама указывает на любопытное частичное совпадение между исламизмом и антиисламской точкой зрения. Мухаммед был простым мусульманином, а не исламистом, ибо последнее понятие восходит только к 1920 году. И наконец, истинно трезвый анализ - отнюдь не признак трусости.
Этот анализ состоит в следующем:
История ислама насчитывает четырнадцать веков, количество верующих - более миллиарда, от миролюбивых суфиев до предпочитающих насилие джихадистов. Мусульмане добились выдающихся военных, экономических и культурных успехов примерно между 600 и 1200 гг. н.э. Быть мусульманином тогда означало принадлежать победившей команде и этот факт широко вдохновил мусульман связать свою веру с земным успехом. Воспоминания о той средневековой славе не только остаются живыми и поныне, но служат мусульманам в качестве стержня, вселяющего уверенность в ислам и в себя.
Серьезнейший диссонанс начался около 1800 г., когда мусульмане неожиданно стали терпеть военные поражения, потерю рынков и культурного лидерства в пользу западноевропейцев. Этот процесс продолжается и сегодня - мусульмане занимают одни из самых низких показателей почти в каждом индексе достижений. Этот сдвиг привел к массовому замешательству и гневу. Что стало не так, почему Бог, казалось бы, отказался от своих правоверных? Невыносимое расхождение между ранними достижениями и современными неудачами привели к травме.
Мусульмане отреагировали на этот кризис трояко. Секуляристы-мусульмане хотят оставить в прошлом шариат (исламский закон) и подражать Западу. Апологеты также подражают Западу, но при этом делают вид, что следуют шариату. Исламисты отвергают Запад в пользу ретроградного и полного установления шариата.
Исламисты ненавидят Запад из-за того, что он отождествляется с христианством, историческим заклятым врагом ислама, и его огромного влияния над мусульманами. Исламизм побуждает отвергнуть, победить и покорить западную цивилизацию. Несмотря на это желание, исламисты абсорбируют западные влияния, в том числе концепцию идеологии. Действительно, исламизм представляет собой преобразование исламской веры в политическую идеологию. Исламизм отражает мусульманскую разновидность радикального утопизма, "-изма", сопоставимого с фашизмом и коммунизмом. Беря пример с этих двух движений, исламизм опирается на теории заговора для интерпретации окружающего мира, на мощь государства для продвижения своих амбиций и на насилие для достижения своих целей.
Поддерживаемый 10-15-ю процентами от общего количества мусульман, исламизм опирается на преданные и квалифицированные кадры, оказывающие влияние, далеко превышающее их ограниченное число. Они представляют собой угрозу цивилизованной жизни в Иране, Египте, и не только на улицах Бостона, но и в западных школах, парламентах и в залах судебных заседаний.
Наш ключевой вопрос: "Как вы предлагаете победить исламизм?" Те, кто считает врагом ислам целиком, не только поддаются упрощенным и эмоциональным иллюзиям, но не могут предложить механизм для победы над врагом. Мы - те, кто сосредотачивают внимание на исламизме, видят Вторую Мировую войну и холодную войну в качестве образцов победы над третьим тоталитаризмом. Мы понимаем, что радикальный ислам является проблемой, а умеренный ислам - решением. Мы работаем с мусульманами-антиисламистами с целью одержания победы над нашим общим врагом. После того, как мы восторжествуем над этим новым вариантом варварства, сможет проклюнуться современная форма ислама.
оригинал статьи
The Washington Times
13 мая 2013г
Подлинник (оригинал) статьи на английском языке: Islam vs. Islamism
Перевод с английского И. Эйдельнант
Какие мотивы скрыты за взрывами на бостонском марафоне месяц назад и предотвращенными атаками на канадский поезд VIA Rail?
Те, кто придерживаются левых взглядов и чиновничество дают по-разному неточные и избитые ответы - например, "насильственный экстремизм", или гнев на западный империализм - недостойные серьезного обсуждения. Консерваторы, напротив, вовлечены в живую и серьезную дискуссию: одни говорят, что ислам как религия обеспечивает мотив, другие - что мы являемся свидетелями современного экстремистского варианта этой религии, известного как радикальный ислам или исламизм.
Будучи участником этих дискуссий, я считаю, что основное внимание необходимо сосредоточить на исламизме.
Те, кто считает, что проблемой является ислам как таковой (например, бывшие мусульмане - такие, как Вафа Султан (Wafa Sultan) и Аян Хирси Али (Ayaan Hirsi Ali)), указывают на согласованность между жизнью Мухаммеда, содержанием Корана и хадисов и текущей мусульманской практикой. Соглашаясь с фильмом "Фитна" Герта Вилдерса (Geert Wilders), они указывают на поразительную преемственность между текстом Корана и действиями джихадистов. Они цитируют исламские источники, предписывающие главенство установления мусульманского превосходства, джихад и женоненавистничество - заключая, что умеренная форма ислама невозможна. Они указывают на премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, высмеивающего саму идею умеренного ислама. Наконец, их главный вопрос: "был ли Мухаммед мусульманином или исламистм?" Они утверждают, что те, кто обвиняют исламизм, делают это из соображений политкорректности или трусости.
На что мы отвечаем: да, определенная преемственность действительно налицо, и несомненно исламисты буквально следуют Корану и хадисам. Умеренные мусульмане существуют, однако они не пользуются почти полной гегемонией исламистов. Отрицание Эрдоганом умеренного ислама указывает на любопытное частичное совпадение между исламизмом и антиисламской точкой зрения. Мухаммед был простым мусульманином, а не исламистом, ибо последнее понятие восходит только к 1920 году. И наконец, истинно трезвый анализ - отнюдь не признак трусости.
Этот анализ состоит в следующем:
История ислама насчитывает четырнадцать веков, количество верующих - более миллиарда, от миролюбивых суфиев до предпочитающих насилие джихадистов. Мусульмане добились выдающихся военных, экономических и культурных успехов примерно между 600 и 1200 гг. н.э. Быть мусульманином тогда означало принадлежать победившей команде и этот факт широко вдохновил мусульман связать свою веру с земным успехом. Воспоминания о той средневековой славе не только остаются живыми и поныне, но служат мусульманам в качестве стержня, вселяющего уверенность в ислам и в себя.
Серьезнейший диссонанс начался около 1800 г., когда мусульмане неожиданно стали терпеть военные поражения, потерю рынков и культурного лидерства в пользу западноевропейцев. Этот процесс продолжается и сегодня - мусульмане занимают одни из самых низких показателей почти в каждом индексе достижений. Этот сдвиг привел к массовому замешательству и гневу. Что стало не так, почему Бог, казалось бы, отказался от своих правоверных? Невыносимое расхождение между ранними достижениями и современными неудачами привели к травме.
Мусульмане отреагировали на этот кризис трояко. Секуляристы-мусульмане хотят оставить в прошлом шариат (исламский закон) и подражать Западу. Апологеты также подражают Западу, но при этом делают вид, что следуют шариату. Исламисты отвергают Запад в пользу ретроградного и полного установления шариата.
Исламисты ненавидят Запад из-за того, что он отождествляется с христианством, историческим заклятым врагом ислама, и его огромного влияния над мусульманами. Исламизм побуждает отвергнуть, победить и покорить западную цивилизацию. Несмотря на это желание, исламисты абсорбируют западные влияния, в том числе концепцию идеологии. Действительно, исламизм представляет собой преобразование исламской веры в политическую идеологию. Исламизм отражает мусульманскую разновидность радикального утопизма, "-изма", сопоставимого с фашизмом и коммунизмом. Беря пример с этих двух движений, исламизм опирается на теории заговора для интерпретации окружающего мира, на мощь государства для продвижения своих амбиций и на насилие для достижения своих целей.
Поддерживаемый 10-15-ю процентами от общего количества мусульман, исламизм опирается на преданные и квалифицированные кадры, оказывающие влияние, далеко превышающее их ограниченное число. Они представляют собой угрозу цивилизованной жизни в Иране, Египте, и не только на улицах Бостона, но и в западных школах, парламентах и в залах судебных заседаний.
Наш ключевой вопрос: "Как вы предлагаете победить исламизм?" Те, кто считает врагом ислам целиком, не только поддаются упрощенным и эмоциональным иллюзиям, но не могут предложить механизм для победы над врагом. Мы - те, кто сосредотачивают внимание на исламизме, видят Вторую Мировую войну и холодную войну в качестве образцов победы над третьим тоталитаризмом. Мы понимаем, что радикальный ислам является проблемой, а умеренный ислам - решением. Мы работаем с мусульманами-антиисламистами с целью одержания победы над нашим общим врагом. После того, как мы восторжествуем над этим новым вариантом варварства, сможет проклюнуться современная форма ислама.
оригинал статьи