История нонконформистки
Интересная статья о Хирси Али, беженки из Африки, ставшей одной из самых заметных политических фигур среди правых партий Нидерландов.
Сегодня по всем каналам голландского ТВ передают новость об отмене конференции, на которой ожидалось выступление одиозного шейха Эль-Хаддада, скандально известного в Великобритании и приглашенного «Обществом исламских студентов» в Амстердаме. Чудеса, да и только! Еще лет пять назад Голландия была раем для почитателей всех видов ислама.
Еще раньше, недели три назад, пролистывая каналы, случайно натыкаюсь на дискуссию по второму каналу. Этот канал традиционно ориентирован на проблемы помощи развивающимся странам и интеграции приезжих в голландскую жизнь. Такая левая площадка, где голландцев уже 30-40 лет убеждают в том, что «все равны» и, следовательно, достаточно только создать достойные условия (жилье, медстраховка, возможность высшего образования) - и бедуин, приехавший «искать счастья» в цивилизованную Европу, ударится оземь и из Абдулушки-дурачка обернется Абдулой-царевичем (перестанет видеть в жене второсортное создание, периодически облегчать карманы голландцев, пойдет работать, а то и учиться).
Собираюсь уже было переключить, смотреть эту слащавую конфетку нет никакого драйва. Слишком силен контраст с повседневной хроникой происшествий и настроением в обществе, приведшим к власти, из-за патологической неспособности правительства замечать проблему, популистскую в своей основе Партию свободы. Палец застывает на кнопке в тот момент, когда я осознаю, что наблюдаю дискуссию двух молодых людей мусульманского вероисповедания. Один из них ни много ни мало профессор Лейденского университета (один из старейших университетов Голландии, каких-нибудь 50 лет назад это было заведение наподобие элитарного мужского клуба), другой бизнесмен. О чем же спорят эти два уважаемых Эра?
Они обсуждают вопрос: «Нуждается ли ислам в реформации?» Я вслушиваюсь, не показалось ли? Этот вопрос терзает меня вот уже лет семь, когда после долгих попыток понять, почему африканский и ближневосточный мусульманский мир все больше и больше напоминает мне окостеневший, забитый кальцием мозг, не способный к интеллектуальным прорывам, великим шедеврам искусства и, главное, не способный обеспечить своим гражданам достойную жизнь, я осознала, что исламу, самой молодой религии мира, необходима реформация, причем реформация изнутри, как это произошло с христианством. Тогда, семь лет назад, пришлось выкинуть из головы все советские штампы и внимательно присмотреться к истокам европейского Ренессанса, давшего толчок развитию наук, искусств. Что же подтолкнуло Европу в правильном направлении?
В Средние века не было телевидения и не было интернета. Общественным сознанием «рулила» религия. Христианство, напившись крови тысяч заживо сожженных невинных женщин, создав по всей территории режим клерикальной тирании, единомыслия, создало в итоге вполне ожидаемую ситуацию самоотторжения. На этой волне неприятия диктата церковных догм, а с ними и тезиса о непогрешимости святых отцов (сравнимых с современными муллами - вожаками исламского экстремизма) и возникла европейская Реформация, выдвинувшая на первый план протестантизм - иную горизонтальную «христианскость», без иерархий, где пастор «спустился с небес» и стал частью христианской общины, равно подотчетный и равно подсудный ей. Так, освободившись от безоговорочной веры в духовного бюрократа, сохранив при этом верность 10 заповедям, европейцы сделали первый шаг на пути, который великий Чехов назвал «выдавливанием из себя раба по капле».
А что же современный ислам? Вернемся к нему. Есть ли у него надежда вырасти из явно тесных штанишек юношеского максимализма и эгоцентризма, дающих право на убийство по той только причине, что мальчик в соседнем дворе ходит в иудейской кипе, а девочка в доме напротив носит крестик и брюки.
В советской школе нас учили, что роль личности в истории ничтожна. Чему же еще мог учить режим, основанный на подавлении личности? Теперь, много лет спустя, я знаю, что историю делают люди, каждый человек по отдельности, а там, где демократии без прилагательных (будь то «исламская» или «суверенная»), все вместе. Там, где механизм демократии работает, мы вершим историю, если хотите, не отрываясь от плиты. Рутина. Но бывают люди, которым дано от бога больше других, люди активные, смеющие говорить судьбе «НЕТ». Такие люди ускоряют колесо истории, придают ей краски и динамику.
Африканская принцесса (история НОНОНФОРМИСТКИ)
Хирси Али приехала в Нидерланды в качестве беженки. Она скрыла при въезде в страну свое настоящее место рождения и слегка изменила имя. Другого способа избежать принятого в мусульманской семье принудительного замужества у нее не было. Надо отдать должное: семья, в которой выросла Хирси Али не была классической мусульманской семьей. Хирси родилась в 1969 г. в семье политического противника президента Сомали, диктатора Барре. Отец Хирси, высокообразованныйчеловек, кроме непримиримой позиции по отношению к диктатору, выступал ярым противником клиторидэктомии - принудительного женского обрезания, до сих пор практикуемого у 80% женщин в странах Центральной и Юго-Восточной Африки. Когда девочке было 2 года, отец был брошен в тюрьму. Именно в его отсутствие бабушка настояла на этой дикой процедуре, что и было сделано Хирси в 5-летнем возрасте.
Когда Хирси исполнилось 6 лет, семья вынуждена была эмигрировать в Кению. Там девочку отдали в англоязычную Nairobi Muslim Girls' Secondary School, где, кроме сурКорана, английского и прочих предметов, Хирси познакомилась с избиением, вплоть до сломанных ребер. Несмотря на такой специфический педагогический подход, надо признать, что в сравнении с миллионами своих сверстниц Хирси получила отличное образование, и если бы не решение ее отца выдать ее в 1992 г. замуж в Канаду за человека ей немилого, возможно, мир никогда бы не узнал об этой шоколадной принцессе.
На пути в Канаду Хирси остановилась в Германии и от родственников услышала, что Голландия - самая открытая страна по отношению к политическим беженцам. Лучше незнакомая свободная Голландия, чем жизнь под диктатом нелюбимого мужа, где про любовь можно забыть, где главное - не жить, а выживать, следуя примитивным человеческим инстинктам.
Так она и поступила, пришлось, правда, поменять год рождения с 1969 на 1967 и изменить свою фамилию (Меган) на Али, потому что не дает Европа убежища по признаку женской дискриминации. Эта маленькая уловка сыграет впоследствии злую шутку с Хирси, но это потом, а сейчас - свобода!!!
На удивление быстро, в течение пяти недель, получив вид на жительство, Хирси сразу устроилась на работу. Как и большинство приезжающих в Нидерланды из стран третьего мира, Хирси попала в объятия Партии труда, где некоторое время проработала в Wiardi Beckman Stichting, партийном исследовательском бюро. Надо особо отметить, что приезжающие в страну иммигранты из африканских стран - целевая аудитория Партии труда. Растеряв за долгие годы правления голландского избирателя, партия осознала, что, завозя в страну рабочую силу, можно еще и заполучить «своего» избирателя, купленного, заметьте, на за бутылку водки, а за целый «пакет узаконенного безделья» (пособие по безработице, жилье, медстраховка), сидя на котором состарилось уже не одно поколение африканских иммигрантов.
Все было бы ничего, если бы, выучив язык и вкусив свободы, Хирси не заговорила. Могла бы, как десятки тысяч ее соотечественников, сидеть на пособии в арендованном для нее государством жилье, периодически летать на Родину, благо «отпускные» также оплачивает государство. Не для нее это было. Отучившись год в колледже, Хирси поступила в 2000 г. в университет Лейдена (тот самый Men's Club), где закончила курс политологии.
Все это время девушку не оставляли воспоминания детства и юности. В успешной, свободной Голландии ей было так необходимо высказаться о том, что казалось ей важным.
Хирси позволила себе критические замечания в адрес ислама, и стало ясно, что со свободой слова и самовыражения у Партии труда явные проблемы. Так, в партии в штыки восприняли попытки Хирси критиковать мультикультурализм, ислам и проблемы интеграции в самой Голландии. К тому времени, а это был 2001 год, она уже свободно говорила на голландском, закончила университет и ощутила себя сформировавшейся личностью. Оглянувшись вокруг в поисках выхода из сложившегоя положения, она выбрала партию, предоставлявшую возможность высказываться свободно, без оглядки на «священных коров» левых - мультикультурализм-ислам-интеграцию, Хирси выбрала Партию свободы и демократии, голландских правых, и, объявив о своем переходе, сразу попала в лист кандидатов в голландский парламент. Яркая, харизматичная, да еще и заговорившая о проблемах, являвшихся табу в обществе (правда, от этого табуирования не исчезавших), она была принята голландцами на ура и с легкостью прошла в парламент.
Будучи членом парламента, она продолжила критиковать ислам, утверждая, что его «моральные рамки несовместимы с современным западным стилем жизни», чем навлекает на себя гнев и угрозы со стороны проживающих в Голландии мусульман. Те подали на нее в суд и… проиграли его.
В 2004 году известный голландский режиссер Тео Ван Гог (да-да, родственник того самого Ван Гога) делает 11-минутный фильм SUBMISSION («ИСЛАМ» или «ПОКОРНОСТЬ» по-русски) о судьбе мусульманских женщин, снятый по сценарию, написанному Хирси. В фильме также звучит ее голос. На фоне изувеченных женских тел, расписанных сурами из Корана, мы слышим рассказы этих женщин - о наказании палками, избиении, изнасиловании близким родственником. Фильм был показан в августе 2004 года, и если высказывания Хирси вызывали лишь волновые всплески агрессии со стороны местных мусульман, являющихся, по мнению самой Хирси, более ортодоксами, чем их единоверцы на родине, то демонстрация фильма вызвала настоящую бурю, как в медиа, так и в интернете. Причем как со стороны «толерантных» к праву на свободу мнений и высказываний мусульман, так и со стороны голландцев, давно уже задумавшихся, а все ли так безоблачно и лилейно в исламском мире, как это рисуют левые каналы.
К Тео Ван Гогу была приставлена охрана, которой сам он не желал. 2 ноября 2004 года, когда режиссер возвращался на велосипеде домой, в восточной части Амстердама его настиг фанатик-исламист Мохамед Буери и выстрелом из пистолета убил Тео. Напоследок он воткнул в грудь Тео нож, оставив под ним записку с угрозой осуществления следующей расправы над Хирси. Надо отдать должное голландским полицейским, они сработали быстро, Мухамед Буери был схвачен по горячим следам, но Тео было уже не вернуть.
Хирси пришлось на время уйти от общественной жизни, укрываясь от опасности расправы в казарме Королевских военно-морских сил (голландских командо). После двух с половиной месяцев такой жизни Хирси появилась в нижней палате парламента 25 января 2005 года и получила специально выделенное для нее жилье и утвержденную парламентом 24/24-7/7 охрану.
Сказать, что популярность Хирси выросла, это ничего не сказать. Практически не проходило и дня без упоминания о ней в СМИ. Вместе с влиянием рос и ее вес в Партии свободы и демократии (ПСД). Вот тут и началось рассмотрение под лупой биографии Хирси. Особенное усердие проявила в этом министр интеграции и претендент на позицию главы ПСД Рита Фердонк. Эта властолюбивая женщина, усмотревшая в Хирси серьезного конкурента, «раскопала» ту самую маленькую деталь, которая на въезде в страну была несущественной, особенно учитывая тот факт, что Хирси сама в телевизионных программах признавалась, что изменила фамилию и год рождения, и это не вызывало вопросов у простых голландцев. Другое дело - бюрократ. Будучи министром интеграции, Рита Фердонк провела «тщательное расследование» и сумела-таки сделать из мухи слона. Вдруг та правда, которую несла с собой с риском для собственной жизни Хирси, стала неважна. Вдруг стал важен лучший друг бюрократа - корректно заполненный пунктик. В обществе воцарилась удушливая атмосфера осуждения несущественной детали. Рита Фердонк виртуозно сыграла на национальной особенности голландцев, уходящей корнями в их многовековую христианскость и серьезный подход к библейским заповедям: «НЕ СОЛГИ». Голландцы на различают большой или маленькой лжи и, сердцем оставаясь с Хирси, они ничего не могли возразить: имела место ложь. Это качество голландцев, кстати, позволяет им до сих пор оставаться одной из наименее коррумпированных среди развитых стран мира.
На основании вновь вскрывшихся фактов была запущена процедура лишения Хирси гражданства. Хирси не стала дожидаться, пока бюрократический каток пройдется по ней. 15 мая 2006 года она заявила, что с 1 сентября 2006 года приглашена работать в Американский институт предпринимательства - Аналитический центр неоконсерватизма в Америке. Что, конечно, не могло не вызвать досады у бюрократа, уверенного, что Хирси некуда деваться, и Рита Фердонк в свою очередь предложила Хирси все-таки прояснить ситуацию с предъявленными обвинениями.
Буквально на следующий день, 16 мая, в ответ на настойчивые предложения Риты Хирси собрала пресс-конференцию, на которой заявила буквально следующее:
«Теперь вы задаетесь вопросом, как меня зовут?
Я - Аян, дочь Хирси, сына Магана, сына Иссе, сына Гилейда, который был сыном Али, сына Ваяса, который был сыном Мухамеда Али Умара, из рода Османа, сына Мухамеда.
Я из этого клана. Мой предок Дарод, который восемьсот лет назад пришел из Аравии в Сомали и основал большой род Дародов. Я Дарод, Махертен, Осман Махмуд и Маган.
На прошлой неделе возникла некоторая путаница с моим именем. Как меня зовут? Теперь вы знаете мое имя».
Это была очень короткая пресс-конференция, но стало ясно, что Хирси не только не согнулась под действием обстоятельств, но и осталась при своем мнении, назвав действия Риты Фердонк «диспропорциональными». Далее Хирси заявила о своем выходе из нижней палаты парламента и закончила пресс-конференцию.
Корабль, который еще вчера казался ведомым жесткой рукой бюрократа, вдруг стал выходить из-под контроля и разворачиваться против министра.
Во-первых, в парламенте прошли 11-часовые дебаты (привет российскому парламенту, который «не место для дискуссий»), результатом которых стали два запроса:
- первый - министру Фердонк с предложением отчитаться, как случилось, что расследование дела Хирси привело к СТОЛЬ ДАЛЕКО ИДУЩИМ РЕЗУЛЬТАТАМ;
- второй - министру юстиции Донеру с предложением проверить существующую и обеспечить будущую безопасность Хирси Али.
Сама Рита Фердонк, осознав, что явно перестаралась в своей охоте на ведьм, прямо во время дебатов сообщила, что даже если текущее гражданство будет аннулировано, она уже рассматривает возможность ускоренной процедуры предоставления гражданства, как это было сделано с принцессой Максимой, дочерью бывшего министра финансов Аргентины.
Во-вторых, Хирси, несмотря на весь негатив, вылившийся ей на голову, получила активную поддержку через СМИ как от простых голландцев, так и от известных.
Итогом операции «устранение конкурента» был отъезд Хирси в Америку и… исчезновение в течение одного года с политического олимпа харизматичной и властной Риты Фердонк, имевшей все шансы повести за собой Голландию, но сделавшей ставку на ложные ценности. Сначала она проиграла борьбу за лидерство в партии правых нынешнему премьеру Марку Рюте. Однопартийцы не оценили ее «бюрократического рвения» и предпочли невзрачного неженатого Марка, обладающего, однако, повадками Маргарет Тетчер. Затем, не успокоившись, Рита образовала партию «Гордость за Нидерланды» и, не набрав нужного числа голосов на выборах в парламент, растворилась в пространстве. Оказалось, можно на какое-то время ошарашить голландцев «силой буквы», но вот убить в них свободного человека и общечеловеческие приоритеты - нет. Они сделали молчаливый выбор между идеалами свободы, которые отстаивала Хирси, и сомнительными правилами игры зарвавшегося бюрократа.
Сейчас Хирси Али живет в Америке, счастливо замужем за британским консервативным историком Нейлом Фергюсоном, который, встретив ее на вечеринке в Лондоне в 2009 году, оставил жену, с которой прожил 17 лет. На второй день рождества, 26 декабря 2011 года, у четы родился сын, «новый либертарианец», как окрестило его американское интернет-сообщество.
Хирси Али по прежнему работает в Американском институте предпринимательства, пишет статьи и высказывается по самым разным поводам.
Например, недавно (8 февраля) она опубликовала статью It is time to banish wishful thinking about Islamism, которую отказалась опубликовать печально известная своими левыми предпочтениями, включая упомянутых выше «священных коров» левого дискурса «феминизм-мультикультурализм-ислам-интеграция», New York Times. Статья в итоге была опубликована в Financial Times и не утратила своей актуальности.
Хирси также критично относится к современному феминизму, считает его приобретшим черты luxury, призывая его к:
that is going to focus on issues faced by non-western women, because they are the biggest issues. To own your own sexuality, as an adult woman; to choose your own lifestyle; to have access to education [when] what we see in the Muslim world is girls being pulled out of school and married off before they've completed their education. These things, I think, are more basic than the stuff that current feminists are concerning themselves with - like shattering the glass ceiling or finding a balance between work and home life. There was a long article in the New York Times that went on and on about who [in a couple] would load and unload the dishwasher. If you have a career and you're so intelligent, you can work that out. You don't have to have a manifesto. There is feminism that has evolved to a kind of luxury.
Когда Хирси настал черед навестить умирающего отца в Лондоне, она остановилась у своего кузена и, увидев стиль жизни традиционной мусульманской семьи в эпицентре западной культуры, позже она написала: And I realised, oh my goodness, if I had done what my father wanted me to do in 1992, I would be leading a comparable life, but instead of Tower Hamlets, in Toronto.
Аян Хирси Али всегда в полной мере использовала свободу выражения мнения и всегда говорила то, что она хотела сказать об иммиграции, исламе, мультикультурном обществе и феминизме. У Хирси много врагов, но у нее также много друзей, друзей настоящих, готовых поддержать ее в трудную минуту и встать на защиту. Она говорит, что предпочитает жить в Вашингтоне под охраной, чем в Саудовской Аравии без оной:
Even with protection, even with death threats, I can publish, I can travel and I can live the life that I want, and not the one my parents want, or some imam somewhere thinks I should live.
…………………….
Шейха Эль-Хадада в итоге пустили в Нидерланды, рассудив: «Пусть выскажется». Я слушаю интервью с ним в программе вечерних новостей первого канала.
Корреспондент задается вопросом, действительно ли шейх называл евреев и неверных (всех, кто не в исламе) свиньями. Шейх уверенно качает головой вправо-влево. Нет, не было такого. Корреспондент удовлетворенно (кому же хочется слышать, что ты свинья) переходит к следующему вопросу: «Правда ли, что вы поддерживаете наказание человека в виде забивания камнями?» Ну лбу шейха на секунду появляются морщины и следует буквально следующее: «Вы же понимаете, что с точки зрения исламской перспективы существуют определенные правила и наказания, и я не первый, кто об этом говорит. Но если мы будем говорить об измене, то такой тип наказания (забивание камнями) не распространяется на западный мир или немусульманские страны…»
Хм, пусть говорит… Прививка, сделанная голландцем Тео Ван Гогом и смелой девочкой Айан Хирси Али, уже работает. Крепнущее «НЕТ» уже не заглушить.
Оригинал статьи
Сегодня по всем каналам голландского ТВ передают новость об отмене конференции, на которой ожидалось выступление одиозного шейха Эль-Хаддада, скандально известного в Великобритании и приглашенного «Обществом исламских студентов» в Амстердаме. Чудеса, да и только! Еще лет пять назад Голландия была раем для почитателей всех видов ислама.
Еще раньше, недели три назад, пролистывая каналы, случайно натыкаюсь на дискуссию по второму каналу. Этот канал традиционно ориентирован на проблемы помощи развивающимся странам и интеграции приезжих в голландскую жизнь. Такая левая площадка, где голландцев уже 30-40 лет убеждают в том, что «все равны» и, следовательно, достаточно только создать достойные условия (жилье, медстраховка, возможность высшего образования) - и бедуин, приехавший «искать счастья» в цивилизованную Европу, ударится оземь и из Абдулушки-дурачка обернется Абдулой-царевичем (перестанет видеть в жене второсортное создание, периодически облегчать карманы голландцев, пойдет работать, а то и учиться).
Собираюсь уже было переключить, смотреть эту слащавую конфетку нет никакого драйва. Слишком силен контраст с повседневной хроникой происшествий и настроением в обществе, приведшим к власти, из-за патологической неспособности правительства замечать проблему, популистскую в своей основе Партию свободы. Палец застывает на кнопке в тот момент, когда я осознаю, что наблюдаю дискуссию двух молодых людей мусульманского вероисповедания. Один из них ни много ни мало профессор Лейденского университета (один из старейших университетов Голландии, каких-нибудь 50 лет назад это было заведение наподобие элитарного мужского клуба), другой бизнесмен. О чем же спорят эти два уважаемых Эра?
Они обсуждают вопрос: «Нуждается ли ислам в реформации?» Я вслушиваюсь, не показалось ли? Этот вопрос терзает меня вот уже лет семь, когда после долгих попыток понять, почему африканский и ближневосточный мусульманский мир все больше и больше напоминает мне окостеневший, забитый кальцием мозг, не способный к интеллектуальным прорывам, великим шедеврам искусства и, главное, не способный обеспечить своим гражданам достойную жизнь, я осознала, что исламу, самой молодой религии мира, необходима реформация, причем реформация изнутри, как это произошло с христианством. Тогда, семь лет назад, пришлось выкинуть из головы все советские штампы и внимательно присмотреться к истокам европейского Ренессанса, давшего толчок развитию наук, искусств. Что же подтолкнуло Европу в правильном направлении?
В Средние века не было телевидения и не было интернета. Общественным сознанием «рулила» религия. Христианство, напившись крови тысяч заживо сожженных невинных женщин, создав по всей территории режим клерикальной тирании, единомыслия, создало в итоге вполне ожидаемую ситуацию самоотторжения. На этой волне неприятия диктата церковных догм, а с ними и тезиса о непогрешимости святых отцов (сравнимых с современными муллами - вожаками исламского экстремизма) и возникла европейская Реформация, выдвинувшая на первый план протестантизм - иную горизонтальную «христианскость», без иерархий, где пастор «спустился с небес» и стал частью христианской общины, равно подотчетный и равно подсудный ей. Так, освободившись от безоговорочной веры в духовного бюрократа, сохранив при этом верность 10 заповедям, европейцы сделали первый шаг на пути, который великий Чехов назвал «выдавливанием из себя раба по капле».
А что же современный ислам? Вернемся к нему. Есть ли у него надежда вырасти из явно тесных штанишек юношеского максимализма и эгоцентризма, дающих право на убийство по той только причине, что мальчик в соседнем дворе ходит в иудейской кипе, а девочка в доме напротив носит крестик и брюки.
В советской школе нас учили, что роль личности в истории ничтожна. Чему же еще мог учить режим, основанный на подавлении личности? Теперь, много лет спустя, я знаю, что историю делают люди, каждый человек по отдельности, а там, где демократии без прилагательных (будь то «исламская» или «суверенная»), все вместе. Там, где механизм демократии работает, мы вершим историю, если хотите, не отрываясь от плиты. Рутина. Но бывают люди, которым дано от бога больше других, люди активные, смеющие говорить судьбе «НЕТ». Такие люди ускоряют колесо истории, придают ей краски и динамику.
Африканская принцесса (история НОНОНФОРМИСТКИ)
Хирси Али приехала в Нидерланды в качестве беженки. Она скрыла при въезде в страну свое настоящее место рождения и слегка изменила имя. Другого способа избежать принятого в мусульманской семье принудительного замужества у нее не было. Надо отдать должное: семья, в которой выросла Хирси Али не была классической мусульманской семьей. Хирси родилась в 1969 г. в семье политического противника президента Сомали, диктатора Барре. Отец Хирси, высокообразованныйчеловек, кроме непримиримой позиции по отношению к диктатору, выступал ярым противником клиторидэктомии - принудительного женского обрезания, до сих пор практикуемого у 80% женщин в странах Центральной и Юго-Восточной Африки. Когда девочке было 2 года, отец был брошен в тюрьму. Именно в его отсутствие бабушка настояла на этой дикой процедуре, что и было сделано Хирси в 5-летнем возрасте.
Когда Хирси исполнилось 6 лет, семья вынуждена была эмигрировать в Кению. Там девочку отдали в англоязычную Nairobi Muslim Girls' Secondary School, где, кроме сурКорана, английского и прочих предметов, Хирси познакомилась с избиением, вплоть до сломанных ребер. Несмотря на такой специфический педагогический подход, надо признать, что в сравнении с миллионами своих сверстниц Хирси получила отличное образование, и если бы не решение ее отца выдать ее в 1992 г. замуж в Канаду за человека ей немилого, возможно, мир никогда бы не узнал об этой шоколадной принцессе.
На пути в Канаду Хирси остановилась в Германии и от родственников услышала, что Голландия - самая открытая страна по отношению к политическим беженцам. Лучше незнакомая свободная Голландия, чем жизнь под диктатом нелюбимого мужа, где про любовь можно забыть, где главное - не жить, а выживать, следуя примитивным человеческим инстинктам.
Так она и поступила, пришлось, правда, поменять год рождения с 1969 на 1967 и изменить свою фамилию (Меган) на Али, потому что не дает Европа убежища по признаку женской дискриминации. Эта маленькая уловка сыграет впоследствии злую шутку с Хирси, но это потом, а сейчас - свобода!!!
На удивление быстро, в течение пяти недель, получив вид на жительство, Хирси сразу устроилась на работу. Как и большинство приезжающих в Нидерланды из стран третьего мира, Хирси попала в объятия Партии труда, где некоторое время проработала в Wiardi Beckman Stichting, партийном исследовательском бюро. Надо особо отметить, что приезжающие в страну иммигранты из африканских стран - целевая аудитория Партии труда. Растеряв за долгие годы правления голландского избирателя, партия осознала, что, завозя в страну рабочую силу, можно еще и заполучить «своего» избирателя, купленного, заметьте, на за бутылку водки, а за целый «пакет узаконенного безделья» (пособие по безработице, жилье, медстраховка), сидя на котором состарилось уже не одно поколение африканских иммигрантов.
Все было бы ничего, если бы, выучив язык и вкусив свободы, Хирси не заговорила. Могла бы, как десятки тысяч ее соотечественников, сидеть на пособии в арендованном для нее государством жилье, периодически летать на Родину, благо «отпускные» также оплачивает государство. Не для нее это было. Отучившись год в колледже, Хирси поступила в 2000 г. в университет Лейдена (тот самый Men's Club), где закончила курс политологии.
Все это время девушку не оставляли воспоминания детства и юности. В успешной, свободной Голландии ей было так необходимо высказаться о том, что казалось ей важным.
Хирси позволила себе критические замечания в адрес ислама, и стало ясно, что со свободой слова и самовыражения у Партии труда явные проблемы. Так, в партии в штыки восприняли попытки Хирси критиковать мультикультурализм, ислам и проблемы интеграции в самой Голландии. К тому времени, а это был 2001 год, она уже свободно говорила на голландском, закончила университет и ощутила себя сформировавшейся личностью. Оглянувшись вокруг в поисках выхода из сложившегоя положения, она выбрала партию, предоставлявшую возможность высказываться свободно, без оглядки на «священных коров» левых - мультикультурализм-ислам-интеграцию, Хирси выбрала Партию свободы и демократии, голландских правых, и, объявив о своем переходе, сразу попала в лист кандидатов в голландский парламент. Яркая, харизматичная, да еще и заговорившая о проблемах, являвшихся табу в обществе (правда, от этого табуирования не исчезавших), она была принята голландцами на ура и с легкостью прошла в парламент.
Будучи членом парламента, она продолжила критиковать ислам, утверждая, что его «моральные рамки несовместимы с современным западным стилем жизни», чем навлекает на себя гнев и угрозы со стороны проживающих в Голландии мусульман. Те подали на нее в суд и… проиграли его.
В 2004 году известный голландский режиссер Тео Ван Гог (да-да, родственник того самого Ван Гога) делает 11-минутный фильм SUBMISSION («ИСЛАМ» или «ПОКОРНОСТЬ» по-русски) о судьбе мусульманских женщин, снятый по сценарию, написанному Хирси. В фильме также звучит ее голос. На фоне изувеченных женских тел, расписанных сурами из Корана, мы слышим рассказы этих женщин - о наказании палками, избиении, изнасиловании близким родственником. Фильм был показан в августе 2004 года, и если высказывания Хирси вызывали лишь волновые всплески агрессии со стороны местных мусульман, являющихся, по мнению самой Хирси, более ортодоксами, чем их единоверцы на родине, то демонстрация фильма вызвала настоящую бурю, как в медиа, так и в интернете. Причем как со стороны «толерантных» к праву на свободу мнений и высказываний мусульман, так и со стороны голландцев, давно уже задумавшихся, а все ли так безоблачно и лилейно в исламском мире, как это рисуют левые каналы.
К Тео Ван Гогу была приставлена охрана, которой сам он не желал. 2 ноября 2004 года, когда режиссер возвращался на велосипеде домой, в восточной части Амстердама его настиг фанатик-исламист Мохамед Буери и выстрелом из пистолета убил Тео. Напоследок он воткнул в грудь Тео нож, оставив под ним записку с угрозой осуществления следующей расправы над Хирси. Надо отдать должное голландским полицейским, они сработали быстро, Мухамед Буери был схвачен по горячим следам, но Тео было уже не вернуть.
Хирси пришлось на время уйти от общественной жизни, укрываясь от опасности расправы в казарме Королевских военно-морских сил (голландских командо). После двух с половиной месяцев такой жизни Хирси появилась в нижней палате парламента 25 января 2005 года и получила специально выделенное для нее жилье и утвержденную парламентом 24/24-7/7 охрану.
Сказать, что популярность Хирси выросла, это ничего не сказать. Практически не проходило и дня без упоминания о ней в СМИ. Вместе с влиянием рос и ее вес в Партии свободы и демократии (ПСД). Вот тут и началось рассмотрение под лупой биографии Хирси. Особенное усердие проявила в этом министр интеграции и претендент на позицию главы ПСД Рита Фердонк. Эта властолюбивая женщина, усмотревшая в Хирси серьезного конкурента, «раскопала» ту самую маленькую деталь, которая на въезде в страну была несущественной, особенно учитывая тот факт, что Хирси сама в телевизионных программах признавалась, что изменила фамилию и год рождения, и это не вызывало вопросов у простых голландцев. Другое дело - бюрократ. Будучи министром интеграции, Рита Фердонк провела «тщательное расследование» и сумела-таки сделать из мухи слона. Вдруг та правда, которую несла с собой с риском для собственной жизни Хирси, стала неважна. Вдруг стал важен лучший друг бюрократа - корректно заполненный пунктик. В обществе воцарилась удушливая атмосфера осуждения несущественной детали. Рита Фердонк виртуозно сыграла на национальной особенности голландцев, уходящей корнями в их многовековую христианскость и серьезный подход к библейским заповедям: «НЕ СОЛГИ». Голландцы на различают большой или маленькой лжи и, сердцем оставаясь с Хирси, они ничего не могли возразить: имела место ложь. Это качество голландцев, кстати, позволяет им до сих пор оставаться одной из наименее коррумпированных среди развитых стран мира.
На основании вновь вскрывшихся фактов была запущена процедура лишения Хирси гражданства. Хирси не стала дожидаться, пока бюрократический каток пройдется по ней. 15 мая 2006 года она заявила, что с 1 сентября 2006 года приглашена работать в Американский институт предпринимательства - Аналитический центр неоконсерватизма в Америке. Что, конечно, не могло не вызвать досады у бюрократа, уверенного, что Хирси некуда деваться, и Рита Фердонк в свою очередь предложила Хирси все-таки прояснить ситуацию с предъявленными обвинениями.
Буквально на следующий день, 16 мая, в ответ на настойчивые предложения Риты Хирси собрала пресс-конференцию, на которой заявила буквально следующее:
«Теперь вы задаетесь вопросом, как меня зовут?
Я - Аян, дочь Хирси, сына Магана, сына Иссе, сына Гилейда, который был сыном Али, сына Ваяса, который был сыном Мухамеда Али Умара, из рода Османа, сына Мухамеда.
Я из этого клана. Мой предок Дарод, который восемьсот лет назад пришел из Аравии в Сомали и основал большой род Дародов. Я Дарод, Махертен, Осман Махмуд и Маган.
На прошлой неделе возникла некоторая путаница с моим именем. Как меня зовут? Теперь вы знаете мое имя».
Это была очень короткая пресс-конференция, но стало ясно, что Хирси не только не согнулась под действием обстоятельств, но и осталась при своем мнении, назвав действия Риты Фердонк «диспропорциональными». Далее Хирси заявила о своем выходе из нижней палаты парламента и закончила пресс-конференцию.
Корабль, который еще вчера казался ведомым жесткой рукой бюрократа, вдруг стал выходить из-под контроля и разворачиваться против министра.
Во-первых, в парламенте прошли 11-часовые дебаты (привет российскому парламенту, который «не место для дискуссий»), результатом которых стали два запроса:
- первый - министру Фердонк с предложением отчитаться, как случилось, что расследование дела Хирси привело к СТОЛЬ ДАЛЕКО ИДУЩИМ РЕЗУЛЬТАТАМ;
- второй - министру юстиции Донеру с предложением проверить существующую и обеспечить будущую безопасность Хирси Али.
Сама Рита Фердонк, осознав, что явно перестаралась в своей охоте на ведьм, прямо во время дебатов сообщила, что даже если текущее гражданство будет аннулировано, она уже рассматривает возможность ускоренной процедуры предоставления гражданства, как это было сделано с принцессой Максимой, дочерью бывшего министра финансов Аргентины.
Во-вторых, Хирси, несмотря на весь негатив, вылившийся ей на голову, получила активную поддержку через СМИ как от простых голландцев, так и от известных.
Итогом операции «устранение конкурента» был отъезд Хирси в Америку и… исчезновение в течение одного года с политического олимпа харизматичной и властной Риты Фердонк, имевшей все шансы повести за собой Голландию, но сделавшей ставку на ложные ценности. Сначала она проиграла борьбу за лидерство в партии правых нынешнему премьеру Марку Рюте. Однопартийцы не оценили ее «бюрократического рвения» и предпочли невзрачного неженатого Марка, обладающего, однако, повадками Маргарет Тетчер. Затем, не успокоившись, Рита образовала партию «Гордость за Нидерланды» и, не набрав нужного числа голосов на выборах в парламент, растворилась в пространстве. Оказалось, можно на какое-то время ошарашить голландцев «силой буквы», но вот убить в них свободного человека и общечеловеческие приоритеты - нет. Они сделали молчаливый выбор между идеалами свободы, которые отстаивала Хирси, и сомнительными правилами игры зарвавшегося бюрократа.
Сейчас Хирси Али живет в Америке, счастливо замужем за британским консервативным историком Нейлом Фергюсоном, который, встретив ее на вечеринке в Лондоне в 2009 году, оставил жену, с которой прожил 17 лет. На второй день рождества, 26 декабря 2011 года, у четы родился сын, «новый либертарианец», как окрестило его американское интернет-сообщество.
Хирси Али по прежнему работает в Американском институте предпринимательства, пишет статьи и высказывается по самым разным поводам.
Например, недавно (8 февраля) она опубликовала статью It is time to banish wishful thinking about Islamism, которую отказалась опубликовать печально известная своими левыми предпочтениями, включая упомянутых выше «священных коров» левого дискурса «феминизм-мультикультурализм-ислам-интеграция», New York Times. Статья в итоге была опубликована в Financial Times и не утратила своей актуальности.
Хирси также критично относится к современному феминизму, считает его приобретшим черты luxury, призывая его к:
that is going to focus on issues faced by non-western women, because they are the biggest issues. To own your own sexuality, as an adult woman; to choose your own lifestyle; to have access to education [when] what we see in the Muslim world is girls being pulled out of school and married off before they've completed their education. These things, I think, are more basic than the stuff that current feminists are concerning themselves with - like shattering the glass ceiling or finding a balance between work and home life. There was a long article in the New York Times that went on and on about who [in a couple] would load and unload the dishwasher. If you have a career and you're so intelligent, you can work that out. You don't have to have a manifesto. There is feminism that has evolved to a kind of luxury.
Когда Хирси настал черед навестить умирающего отца в Лондоне, она остановилась у своего кузена и, увидев стиль жизни традиционной мусульманской семьи в эпицентре западной культуры, позже она написала: And I realised, oh my goodness, if I had done what my father wanted me to do in 1992, I would be leading a comparable life, but instead of Tower Hamlets, in Toronto.
Аян Хирси Али всегда в полной мере использовала свободу выражения мнения и всегда говорила то, что она хотела сказать об иммиграции, исламе, мультикультурном обществе и феминизме. У Хирси много врагов, но у нее также много друзей, друзей настоящих, готовых поддержать ее в трудную минуту и встать на защиту. Она говорит, что предпочитает жить в Вашингтоне под охраной, чем в Саудовской Аравии без оной:
Even with protection, even with death threats, I can publish, I can travel and I can live the life that I want, and not the one my parents want, or some imam somewhere thinks I should live.
…………………….
Шейха Эль-Хадада в итоге пустили в Нидерланды, рассудив: «Пусть выскажется». Я слушаю интервью с ним в программе вечерних новостей первого канала.
Корреспондент задается вопросом, действительно ли шейх называл евреев и неверных (всех, кто не в исламе) свиньями. Шейх уверенно качает головой вправо-влево. Нет, не было такого. Корреспондент удовлетворенно (кому же хочется слышать, что ты свинья) переходит к следующему вопросу: «Правда ли, что вы поддерживаете наказание человека в виде забивания камнями?» Ну лбу шейха на секунду появляются морщины и следует буквально следующее: «Вы же понимаете, что с точки зрения исламской перспективы существуют определенные правила и наказания, и я не первый, кто об этом говорит. Но если мы будем говорить об измене, то такой тип наказания (забивание камнями) не распространяется на западный мир или немусульманские страны…»
Хм, пусть говорит… Прививка, сделанная голландцем Тео Ван Гогом и смелой девочкой Айан Хирси Али, уже работает. Крепнущее «НЕТ» уже не заглушить.
Оригинал статьи