Маша Кац: «Желаю Дине Гариповой интереса профессионалов!» Интервью 2013 года.
Весной прошлого года, когда уже определилось, что на Eurovision Song Contest от России поедет победительница первого сезона шоу «Голос» Дина Гарипова, газета «МузОн» заказала мне интервью с Машей Кац, как с первой нашей артисткой, выступившей на «Евровидении» в 1994 году.
Заказано - сделано: бас-гитарист «Автографа» и Great Balls Of Fire Леонид Гуткин представил меня Маше, и для организации интервью по Скайпу было достаточно одного телефонного звонка.
Было что послушать и что записать! Я представляю вам полностью неурезанную, хотя и отредактированную мною лично версию получившегося интервью.
МАША КАЦ: «ЖЕЛАЮ ДИНЕ ГАРИПОВОЙ ИНТЕРЕСА ПРОФЕССИОНАЛОВ!»
В этом году исполняется 19 лет с того момента, как Россия дебютировала на «Евровидении» - и так уж получилось, что национальные особенности шоу-бизнеса подмяли в этом именно песенном, а не каком-то там «светском» конкурсе его профессиональную составляющую. Однако именно в этом мае на «Евровидение» отправляется артистка, пробившая себе дорогу на конкурс своим профессионализмом - как известно, Дина Гарипова выиграла телеконкурс «Голос». Карьерную победу профессионала и должен комментировать профессионал - и мы обратились к певице Маше Кац, которая под псевдонимом Юдифь принесла нам в далеком 1994 году на дебюте России на Евровидении девятое место. К сожалению, в последующие годы, когда само термин «профессионализм» стал на нашей поп-сцене своего рода ругательством, об этом былом успехе все, скромно потупив очи, предпочли забыть. А ведь Маша выступила куда как успешнее, чем иные поп-фабриканты, представлявшие нашу страну на «Евровидении» в последующие годы… Вполне естественно, что мы не смогли удержаться от вопросов о «Евровидении»-1994: согласитесь, ведь это непорядок, когда гражданин России не в состоянии вспомнить, когда мы впервые выступили - и непозорно! - на «Евровидении» и какое место там заняли.
- Полагаю, что лишних вопросов задавать не следует - мы просто готовы выслушать ваш рассказ о то, как вы оказались первой представительницей России на «Евровидении»…
- Все началось с того, что Лев Землинский, уже бывший на тот момент клавишник «Лиги блюза», написал очень хорошую песенную программу и хотел ее записать и издать. Он заключил договор с компанией «Тау продукт» - эта фирма в то время занималась многими интересными артистами, такими, к примеру, как «Ногу свело!» и «Вопли Видоплясова». Точнее говоря, Лев хотел меня нанять как сессионную певицу, чтобы я просто исполнила его песни. Я записала эти десять песен, получила свой гонорар и успокоилась - поехала на гастроли с «Лигой блюза». И вот, через несколько месяцев, когда я опять была опять на гастролях - кажется, в Прибалтике - Лев разыскал меня. Оказалось, что он послал три наших песни на отборочный тур «Евровидения», и одна из них понравилась представителям Второго канала и «Программы «А», которая тогда и занималась национальным отбором на конкурс. Ситуация сложилась известная - «без меня меня женили», и поскорее вызвали в Москву готовиться к конкурсу.
Но мне самой действительно хотелось на «Евровидение»! Еще когда-то в юности, глубокой ночью я увидела по телевизору репортаж о «Евровидении» и поняла, что, слава Богу, на свете существует не только конкурс в Сан-Ремо и весь этот разгул социалистической эстрады. А ведь в те годы «Евровидение» действительно было очень музыкальным, песенным конкурсом - такой праздник музыки. Конечно, я сразу размечталась о том, как я попаду на этот конкурс - но потом, естественно, забыла об этом… И вот мне выпал такой шанс!
Я вернулась в Москву, и мы начали подготовку к выступлению на национальном отборочном туре. Проблема была в том, что все песни были написаны на английском и в таком виде и прошли отбор - а по тогдашним правилам песню надо было петь на русском. Несколько довольно известных авторов пытались написать нам русские тексты - к сожалению, их нельзя было петь никоим образом. Их читать-то было стыдно… В результате в ночь перед моим выступлением на отборочном туре посредством мозгового штурма я, мои родители и мой первый муж, сидя на кухне за чаем, наконец-то написали этот текст и подписали групповым псевдонимом «Пилигрим». Я сразу же позвонила Лёве, обрадовала его, что все срослось, и что у нас есть полноценная песня.
На самом деле после моего выступления на отборочном туре я была уверена, что его выиграют «Ногу свело!» - но не потому, что я была не уверена в себе; просто мне очень понравилась песня ребят. Макс Покровский был просто в ударе, и я была убеждена, что его группа должна выиграть - я же не понимала, что для «Евровидения» их песня - неформат. И когда я выиграла с перевесом в один балл - который мне обеспечил, как я потом поняла, покойный ныне Юрий Саульский, я прошла за сцену, а мне и говорят: «Маша, ты выиграла!» А я отвечаю: «Ну и что?» Я не воспринимала свою победу на отборочном туре как нечто особенное - ведь на сцене были мои приятели: с Максом Покровским мы вообще выросли в соседних дворах; с группой «Квартал» я как раз до того работала целый год, с «Мегаполисом» я работала как бэк-вокалистка… То есть практически всех я очень хорошо знала и воспринимала этот отбор как конкурс среди своих. Мне казалось, что я войду в тройку или пятерку лучших, но что я выиграю - мне это в голову придти не могло. Так что выигрыш и свалившийся на меня груз ответственности стал для меня полной неожиданностью. Как водится, пошли телефонные звонки - и комплиментарного свойства, и наоборот: вспомнили про мое имя, и некая обиженная певица и ее сумасшедший муж решили, что на «Евровидение» должен ехать артист - представитель титульной нации! Они подняли бучу и даже судились со Вторым каналом, по поводу того, что их сняли с отборочного тура - они ухитрились поменять песню. А это, как известно, категорически запрещено. Тем более, Россия принимала участие в «Евровидении» в первый раз, а наблюдатели наверняка не простили бы такого ляпа, и страна получила бы штрафные санкции.
Без изрядной ложки дёгтя дело все же не обошлось: телеканал обещал мне съемку клипа и поездку в Дублин за государственный счет - но, как водится, аккурат в ночь после моей победы выяснилось, что ничего этого не будет, и деньги на участие в «Евровидении» я должна искать сама. Дело дошло до того, что меня хотели заменить на другую певицу - а что, формального нарушения не было бы: песню отобрали в прямом эфире, а кто конкретно поет - дело десятое. В ночь перед пресс-конференцией я решила, что мне нужно разыгрывать карту Пилигрима, то есть автора текста. И когда мне был задан вопрос: «А знаете ли вы, что вас могут заменить?», я ответила - «не думаю, что руководство телеканала сочтет рентабельным менять не только певицу, но и автора текста».
Подготовка к выступлению в Дублине была очень сложной. Валентин Гнеушев просто бился со мной, создавая мой сценический образ библейской Юдифи - я ведь рокерша и хулиганка, с люберами дралась в свое время… Но команда профессионалов, готовившая меня к «Евровидению» - театральный художник Павел Каплевич, фотограф Валерий Плотников и стилист Александр Шевчук - работала отлично, да и я сама прочла немало литературы и сжилась с собственным образом. Мы придумали идею с, так сказать, оживлением картины Густава Климта - а потом ее подхватили у нас многие и многие. В Дублине-то как минимум профессионалы поняли, что мы имели в виду именно картину Климта - это здесь про нее и не вспомнили.
Сам конкурс был очень интересным и очень сложным - мне просто продыху не давали. В результате я там не ела, не пила, не спала - только нервничала, и довела себя до бронхита. К счастью, со мной поехали мой тогдашний муж и гитаристы Игорь Хомич и Вадим Чебанов. Если бы не поддержка Игоря, с которым мы до сих пор вместе играем, я бы и не знала, что со мной там произошло.
Каждая делегация на «Евровидении» устраивает свою вечеринку и выставляет свой видеоклип и промо-продукцию - с этим мы, кстати, заняли там второе место. Вечеринка же наша происходила одновременно с вечеринками делегаций Германии, Англии и Франции - то есть предполагалась, что к нам никто не придет. Мы провели краткий мозговой штурм в фойе гостиницы и решили кинуть клич - что у нас на вечеринке будут исконно русские угощения, то есть блины, икра и водка - а также интересный музыкальный салон. В музыкальном салоне играл как раз Вадим Чебанов - он блистательный классический гитарист и вытянул всю вечеринку - а уж потом начались возлияния. В общем, у нас был полный аншлаг, что тоже сильно повлияло на общее отличное отношение к нашей делегации. Что не мешало, впрочем, дремучим представлениям многих западных коллег о России - нам задавали вопросы и о медведях, ходящих по улицам… Но мы выглядели совершенно вменяемой делегацией, поступившей очень умно: у меня был совершенно понятный западным людям сценический образ и, кроме того, мы, как говорится, не лезли со своим уставом в чужой монастырь. Вот в результате этого мне и удалось занять девятое место, хотя страна-дебютант на «Евровидении» редко когда поднимается выше 18 места. Но после утреннего прогона программы мне эдак сообщили, что России отвели 22 место - что было совершенно ужасно: ведь не только я, так сказать, садилась в лужу, но и на следующий год из «Евровидения» вылетала страна, а затем необходимо было опять платить вступительный взнос, который тогда составлял что-то около 150 000 фунтов стерлингов. А ведь в тотализаторе букмекеры не ставили меня ниже пятого места. Настроение окончательно испортилось, я начала нечеловечески нервничать, и к вечернему, основному выступлению, довела себя до малорабочего состояния.
А тут еще буквально за несколько минут до выхода на сцену со мной случился совсем жуткий инцидент. Ко мне подошла основная моя конкурентка, польская участница, дико красивая Ева Курняк - но с плохой, ведьмаческой репутацией у себя на родине - обнимает меня, и на ломаном русском говорит: «Маша, я тебя так боюсь, ты так здорово поёшь!» Отходит - и у меня начинает из носа кровь капать прямо на концертное платье! Но тут мне повезло, что у меня в процессе подготовки шоу завязался эдакий флирт с великим танцовщиком Майклом Флэтли - так, перемигивались мы. И вот Майкл тащит меня в мужской туалет, мы замываем платье и разворачиваем его на 180 градусов, благо покрой позволял. И вот уже на экранах идет мой профайл, Майкл прямо тащит меня на сцену и кидает в руки Игорю Хомичу и по рации командует телевизионщикам: «Не снимать сзади, там на платье пятна!» Выхожу на сцену, фотовспышки в лицо - у меня просто ноги подкашиваются… Но тут пошел отсчет, я увидела руки Льва Землинского, который дирижировал оркестром - и я успокоилась. А когда оркестр заиграл вступление, все мое волнение и вовсе ушло, и я спокойно отпела свой номер. И когда я выходила на поклон - а мы его отдельно репетировала - у меня в голове была только одна мысль: «Всё! Всё закончилось!» Я себе тогда прямо на сцене дала слово, что ни в одном конкурсе больше участия принимать не буду. И держу его до сих пор.
Когда я сошла со сцены, то поняла, что сделала все, что было в моих силах, выложилась не всю катушку. 22 место? Ну и что, пусть - мне не в чем было винить себя. Девятое место стало для меня полной неожиданностью, мне казалось, что это должно быть расценено, как триумф - увы, на родине мое участие оценили как большой провал.
- Меня в 1994 году тоже очень удивило, что после столь убедительного выступления с толковой песней у вас не последовало никакого успеха на отечественной сцене, хотя и тогда уже было ясно, куда все катится в родном шоу-бизнесе…
- В результате всяческих подковёрных манёвров я была обвинена в манерности и отсутствии опыта на фоне иных конкурсантов того года, и на последующие годы вообще была исключена из темы «Евровидения» - обо мне и не вспоминали, а говорили лишь о моих последователях… В 1995-м на конкурс поехал Филипп Киркоров и нарвался на штрафные санкции - он поменял вопреки строгим правилам «Евровидения» свой сценический наряд перед выходом на основное шоу. А ведь под предварительно показанный костюм строится весь сценический свет - поэтому Филипп был на сцене весь зеленый, как Фредди Крюгер. И в 1996 году Россия на «Евровидении» не выступала, хотя отборочный тур состоялся - именно я его вела, а выиграл этот тур Андрей Косинский с очень удачной песней.
К тому же у меня был контракт на пять лет с фирмой «Тау продукт», которая в результате всех этих склок утеряла интерес ко мне. Я же все эти годы проработала в клубах и с «Лигой блюза», и собственным составом - мне просто не давали выхода на большую сцену.
- Какова была роль телевизионщиков со Второго канала в этом заговоре молчания?
- Они-то меня как раз не бросали, ротировали по мере сил, в особенности «Программа «А» - но у самой этой программы вскоре начались неприятности и она закрылась. И меня только в «Программе «А» и показывали, причем очень дозировано. Но я была под контрактом - значит, продюсеры не хотели иметь со мной дело, меня ж надо было выкупать.
- Не кажется ли вам странным, что в этом году Первый канал опять послал свою кандидатуру на конкурс безо всякого публичного обсуждения?
- Прежде всего я хочу сказать, что вопреки всеобщему мнению, никакие правила не нарушены в том смысле, что отбор исполнителя сейчас не проводился публично. На самом деле правила «Евровидения» таковы, что канал может отобрать песню и потом под нее устраивать конкурс исполнителей, а может просто выбрать и песню, и исполнителя волевым решением. Когда я принимала участие в «Евровидении», такие ходы были категорически запрещены: только публичное голосование, только отбор. В те времена и петь полагалось только под оркестр, и только на родном языке, а никак не на английском. Плюс существовал выбор - или музыканты на сцене, или подтанцовка; сейчас этого нет.
Я очень ценю свое девятое место потому, что за меня голосовали люди из Европы, а не жители бывших стран СССР, которые тогда и не входили в ассоциацию «Евровидения». Сейчас-то девятое место можно получить за счет набора баллов от, скажем, Грузии - у меня таких возможностей не было. В тот момент «Евровидение» было предельно честным конкурсом.
- Впервые за много лет в 2013 году от России на «Евровидение» едет по-настоящему профессиональная певица с песней нестыдного качества - и каково ваше мнение о наконец-то состоявшемся прогрессе нашей поп-сцены хотя бы на этом уровне?
- Я очень рада, что в кои-то веки от нас на «Евровидение» едет человек совершенно незаезженный в медийном смысле и безусловно талантливый. Да, всем очень интересно, как будет разворачиваться дальнейшая профессиональная судьба Дины Гариповой - ведь ее карьера очень логична: она выиграла шоу «Голос», и теперь поднимается на следующую ступеньку своей карьеры. У нее отличные вокальные данные и замечательные наставники - Александр Градский и Леонид Гуткин, с такими людьми и музыкантами промахов быть не может. И я хочу пожелать Дине не быть врагом самому себе, помнить о том, что на «Евровидении» главное - это сцена. Нужно понимать, что такой конкурс - это прежде всего один этап в жизни, ведь у многих, выигравших «Евровидение», эта победа никак не повлияла на карьеру. Если Дина будет собой довольна после конкурса хотя бы «на троечку» - этого вполне достаточно. Ведь жизнь не кончается на «Евровидении»!
- Коль скоро Дина - фигура на нашей сцене новая и в значительной мере сама всего добившаяся, то может ли ее участие в «Евровидение» послужить каким-то поводом для размышлений нашей шоу-бизнесовой мафии об истинном профессионализме и способе построения сценической карьеры?
- Дай-то Бог, ведь рейтинги «Голоса» были очень высокими. По-хорошему, руководство Первого телеканала должно задуматься над тем, что все эти картонные недоделки, заполнившие нашу поп-сцену, уже давно должны уйти на второй план. Публику не обманешь - что и показал интерес к шоу «Голос». Если телевидение чудесным образом дает шанс талантливому человеку, то такой ход всегда привлекает аудиторию. Причем не аудиторию «за 60», к которой практически исключительно апеллирует теперь наш шоу-бизнес, а зрителя именно среднего возраста, который может формировать и концертную базу - мы должны вернуться в то прошлое, когда отбор артистов шел именно «снизу» и в ответ на чаяния слушательской аудитории. Быть может, это была в свое время иллюзия - но такая иллюзия необходима и слушателю, и всем нам, стоящим на сцене. И сегодняшний успех Дины должен заставить понервничать всех тех, кто совершенно не соответствует занимаемому положению по своим низким, что уж говорить, профессиональным качествам.
- У нас уже все настолько отвыкли, что поющий человек - это именно певец, а не медийный или светский персонаж, что и образ Дину наверняка начнут эксплуатировать с точки зрения такой вот «светскости»…
- К несчастью, от этого никуда не денешься. Я вот свои обязанности медийности выполняю, может, процентов на десять - это просто не то, чего я хотела бы добиться в жизни. Внутренняя потребность создавать песни и записывать их, выступать на сцене, быть постоянно в форме - всё это совершенно несовместимо с ночной «светской жизнью», с показами мод, со всяческими вечеринками. Я стараюсь до минимума свести свое общение с местным бомондом - я просто чужая для них. Так что пусть у Дины всегда будет такой плотный именно рабочий график, чтобы именно к ней в студию приезжали журналисты и фотографы, а не наоборот, и чтобы ее жизнь освещалась именно с профессиональной стороны, а не со стороны того, какое платье она надела, с кем встречается, какую машину купила… Я ей от всей души желаю именно такого интереса к ее персоне, интереса профессионального!
Заказано - сделано: бас-гитарист «Автографа» и Great Balls Of Fire Леонид Гуткин представил меня Маше, и для организации интервью по Скайпу было достаточно одного телефонного звонка.
Было что послушать и что записать! Я представляю вам полностью неурезанную, хотя и отредактированную мною лично версию получившегося интервью.
МАША КАЦ: «ЖЕЛАЮ ДИНЕ ГАРИПОВОЙ ИНТЕРЕСА ПРОФЕССИОНАЛОВ!»
В этом году исполняется 19 лет с того момента, как Россия дебютировала на «Евровидении» - и так уж получилось, что национальные особенности шоу-бизнеса подмяли в этом именно песенном, а не каком-то там «светском» конкурсе его профессиональную составляющую. Однако именно в этом мае на «Евровидение» отправляется артистка, пробившая себе дорогу на конкурс своим профессионализмом - как известно, Дина Гарипова выиграла телеконкурс «Голос». Карьерную победу профессионала и должен комментировать профессионал - и мы обратились к певице Маше Кац, которая под псевдонимом Юдифь принесла нам в далеком 1994 году на дебюте России на Евровидении девятое место. К сожалению, в последующие годы, когда само термин «профессионализм» стал на нашей поп-сцене своего рода ругательством, об этом былом успехе все, скромно потупив очи, предпочли забыть. А ведь Маша выступила куда как успешнее, чем иные поп-фабриканты, представлявшие нашу страну на «Евровидении» в последующие годы… Вполне естественно, что мы не смогли удержаться от вопросов о «Евровидении»-1994: согласитесь, ведь это непорядок, когда гражданин России не в состоянии вспомнить, когда мы впервые выступили - и непозорно! - на «Евровидении» и какое место там заняли.
- Полагаю, что лишних вопросов задавать не следует - мы просто готовы выслушать ваш рассказ о то, как вы оказались первой представительницей России на «Евровидении»…
- Все началось с того, что Лев Землинский, уже бывший на тот момент клавишник «Лиги блюза», написал очень хорошую песенную программу и хотел ее записать и издать. Он заключил договор с компанией «Тау продукт» - эта фирма в то время занималась многими интересными артистами, такими, к примеру, как «Ногу свело!» и «Вопли Видоплясова». Точнее говоря, Лев хотел меня нанять как сессионную певицу, чтобы я просто исполнила его песни. Я записала эти десять песен, получила свой гонорар и успокоилась - поехала на гастроли с «Лигой блюза». И вот, через несколько месяцев, когда я опять была опять на гастролях - кажется, в Прибалтике - Лев разыскал меня. Оказалось, что он послал три наших песни на отборочный тур «Евровидения», и одна из них понравилась представителям Второго канала и «Программы «А», которая тогда и занималась национальным отбором на конкурс. Ситуация сложилась известная - «без меня меня женили», и поскорее вызвали в Москву готовиться к конкурсу.
Но мне самой действительно хотелось на «Евровидение»! Еще когда-то в юности, глубокой ночью я увидела по телевизору репортаж о «Евровидении» и поняла, что, слава Богу, на свете существует не только конкурс в Сан-Ремо и весь этот разгул социалистической эстрады. А ведь в те годы «Евровидение» действительно было очень музыкальным, песенным конкурсом - такой праздник музыки. Конечно, я сразу размечталась о том, как я попаду на этот конкурс - но потом, естественно, забыла об этом… И вот мне выпал такой шанс!
Я вернулась в Москву, и мы начали подготовку к выступлению на национальном отборочном туре. Проблема была в том, что все песни были написаны на английском и в таком виде и прошли отбор - а по тогдашним правилам песню надо было петь на русском. Несколько довольно известных авторов пытались написать нам русские тексты - к сожалению, их нельзя было петь никоим образом. Их читать-то было стыдно… В результате в ночь перед моим выступлением на отборочном туре посредством мозгового штурма я, мои родители и мой первый муж, сидя на кухне за чаем, наконец-то написали этот текст и подписали групповым псевдонимом «Пилигрим». Я сразу же позвонила Лёве, обрадовала его, что все срослось, и что у нас есть полноценная песня.
На самом деле после моего выступления на отборочном туре я была уверена, что его выиграют «Ногу свело!» - но не потому, что я была не уверена в себе; просто мне очень понравилась песня ребят. Макс Покровский был просто в ударе, и я была убеждена, что его группа должна выиграть - я же не понимала, что для «Евровидения» их песня - неформат. И когда я выиграла с перевесом в один балл - который мне обеспечил, как я потом поняла, покойный ныне Юрий Саульский, я прошла за сцену, а мне и говорят: «Маша, ты выиграла!» А я отвечаю: «Ну и что?» Я не воспринимала свою победу на отборочном туре как нечто особенное - ведь на сцене были мои приятели: с Максом Покровским мы вообще выросли в соседних дворах; с группой «Квартал» я как раз до того работала целый год, с «Мегаполисом» я работала как бэк-вокалистка… То есть практически всех я очень хорошо знала и воспринимала этот отбор как конкурс среди своих. Мне казалось, что я войду в тройку или пятерку лучших, но что я выиграю - мне это в голову придти не могло. Так что выигрыш и свалившийся на меня груз ответственности стал для меня полной неожиданностью. Как водится, пошли телефонные звонки - и комплиментарного свойства, и наоборот: вспомнили про мое имя, и некая обиженная певица и ее сумасшедший муж решили, что на «Евровидение» должен ехать артист - представитель титульной нации! Они подняли бучу и даже судились со Вторым каналом, по поводу того, что их сняли с отборочного тура - они ухитрились поменять песню. А это, как известно, категорически запрещено. Тем более, Россия принимала участие в «Евровидении» в первый раз, а наблюдатели наверняка не простили бы такого ляпа, и страна получила бы штрафные санкции.
Без изрядной ложки дёгтя дело все же не обошлось: телеканал обещал мне съемку клипа и поездку в Дублин за государственный счет - но, как водится, аккурат в ночь после моей победы выяснилось, что ничего этого не будет, и деньги на участие в «Евровидении» я должна искать сама. Дело дошло до того, что меня хотели заменить на другую певицу - а что, формального нарушения не было бы: песню отобрали в прямом эфире, а кто конкретно поет - дело десятое. В ночь перед пресс-конференцией я решила, что мне нужно разыгрывать карту Пилигрима, то есть автора текста. И когда мне был задан вопрос: «А знаете ли вы, что вас могут заменить?», я ответила - «не думаю, что руководство телеканала сочтет рентабельным менять не только певицу, но и автора текста».
Подготовка к выступлению в Дублине была очень сложной. Валентин Гнеушев просто бился со мной, создавая мой сценический образ библейской Юдифи - я ведь рокерша и хулиганка, с люберами дралась в свое время… Но команда профессионалов, готовившая меня к «Евровидению» - театральный художник Павел Каплевич, фотограф Валерий Плотников и стилист Александр Шевчук - работала отлично, да и я сама прочла немало литературы и сжилась с собственным образом. Мы придумали идею с, так сказать, оживлением картины Густава Климта - а потом ее подхватили у нас многие и многие. В Дублине-то как минимум профессионалы поняли, что мы имели в виду именно картину Климта - это здесь про нее и не вспомнили.
Сам конкурс был очень интересным и очень сложным - мне просто продыху не давали. В результате я там не ела, не пила, не спала - только нервничала, и довела себя до бронхита. К счастью, со мной поехали мой тогдашний муж и гитаристы Игорь Хомич и Вадим Чебанов. Если бы не поддержка Игоря, с которым мы до сих пор вместе играем, я бы и не знала, что со мной там произошло.
Каждая делегация на «Евровидении» устраивает свою вечеринку и выставляет свой видеоклип и промо-продукцию - с этим мы, кстати, заняли там второе место. Вечеринка же наша происходила одновременно с вечеринками делегаций Германии, Англии и Франции - то есть предполагалась, что к нам никто не придет. Мы провели краткий мозговой штурм в фойе гостиницы и решили кинуть клич - что у нас на вечеринке будут исконно русские угощения, то есть блины, икра и водка - а также интересный музыкальный салон. В музыкальном салоне играл как раз Вадим Чебанов - он блистательный классический гитарист и вытянул всю вечеринку - а уж потом начались возлияния. В общем, у нас был полный аншлаг, что тоже сильно повлияло на общее отличное отношение к нашей делегации. Что не мешало, впрочем, дремучим представлениям многих западных коллег о России - нам задавали вопросы и о медведях, ходящих по улицам… Но мы выглядели совершенно вменяемой делегацией, поступившей очень умно: у меня был совершенно понятный западным людям сценический образ и, кроме того, мы, как говорится, не лезли со своим уставом в чужой монастырь. Вот в результате этого мне и удалось занять девятое место, хотя страна-дебютант на «Евровидении» редко когда поднимается выше 18 места. Но после утреннего прогона программы мне эдак сообщили, что России отвели 22 место - что было совершенно ужасно: ведь не только я, так сказать, садилась в лужу, но и на следующий год из «Евровидения» вылетала страна, а затем необходимо было опять платить вступительный взнос, который тогда составлял что-то около 150 000 фунтов стерлингов. А ведь в тотализаторе букмекеры не ставили меня ниже пятого места. Настроение окончательно испортилось, я начала нечеловечески нервничать, и к вечернему, основному выступлению, довела себя до малорабочего состояния.
А тут еще буквально за несколько минут до выхода на сцену со мной случился совсем жуткий инцидент. Ко мне подошла основная моя конкурентка, польская участница, дико красивая Ева Курняк - но с плохой, ведьмаческой репутацией у себя на родине - обнимает меня, и на ломаном русском говорит: «Маша, я тебя так боюсь, ты так здорово поёшь!» Отходит - и у меня начинает из носа кровь капать прямо на концертное платье! Но тут мне повезло, что у меня в процессе подготовки шоу завязался эдакий флирт с великим танцовщиком Майклом Флэтли - так, перемигивались мы. И вот Майкл тащит меня в мужской туалет, мы замываем платье и разворачиваем его на 180 градусов, благо покрой позволял. И вот уже на экранах идет мой профайл, Майкл прямо тащит меня на сцену и кидает в руки Игорю Хомичу и по рации командует телевизионщикам: «Не снимать сзади, там на платье пятна!» Выхожу на сцену, фотовспышки в лицо - у меня просто ноги подкашиваются… Но тут пошел отсчет, я увидела руки Льва Землинского, который дирижировал оркестром - и я успокоилась. А когда оркестр заиграл вступление, все мое волнение и вовсе ушло, и я спокойно отпела свой номер. И когда я выходила на поклон - а мы его отдельно репетировала - у меня в голове была только одна мысль: «Всё! Всё закончилось!» Я себе тогда прямо на сцене дала слово, что ни в одном конкурсе больше участия принимать не буду. И держу его до сих пор.
Когда я сошла со сцены, то поняла, что сделала все, что было в моих силах, выложилась не всю катушку. 22 место? Ну и что, пусть - мне не в чем было винить себя. Девятое место стало для меня полной неожиданностью, мне казалось, что это должно быть расценено, как триумф - увы, на родине мое участие оценили как большой провал.
- Меня в 1994 году тоже очень удивило, что после столь убедительного выступления с толковой песней у вас не последовало никакого успеха на отечественной сцене, хотя и тогда уже было ясно, куда все катится в родном шоу-бизнесе…
- В результате всяческих подковёрных манёвров я была обвинена в манерности и отсутствии опыта на фоне иных конкурсантов того года, и на последующие годы вообще была исключена из темы «Евровидения» - обо мне и не вспоминали, а говорили лишь о моих последователях… В 1995-м на конкурс поехал Филипп Киркоров и нарвался на штрафные санкции - он поменял вопреки строгим правилам «Евровидения» свой сценический наряд перед выходом на основное шоу. А ведь под предварительно показанный костюм строится весь сценический свет - поэтому Филипп был на сцене весь зеленый, как Фредди Крюгер. И в 1996 году Россия на «Евровидении» не выступала, хотя отборочный тур состоялся - именно я его вела, а выиграл этот тур Андрей Косинский с очень удачной песней.
К тому же у меня был контракт на пять лет с фирмой «Тау продукт», которая в результате всех этих склок утеряла интерес ко мне. Я же все эти годы проработала в клубах и с «Лигой блюза», и собственным составом - мне просто не давали выхода на большую сцену.
- Какова была роль телевизионщиков со Второго канала в этом заговоре молчания?
- Они-то меня как раз не бросали, ротировали по мере сил, в особенности «Программа «А» - но у самой этой программы вскоре начались неприятности и она закрылась. И меня только в «Программе «А» и показывали, причем очень дозировано. Но я была под контрактом - значит, продюсеры не хотели иметь со мной дело, меня ж надо было выкупать.
- Не кажется ли вам странным, что в этом году Первый канал опять послал свою кандидатуру на конкурс безо всякого публичного обсуждения?
- Прежде всего я хочу сказать, что вопреки всеобщему мнению, никакие правила не нарушены в том смысле, что отбор исполнителя сейчас не проводился публично. На самом деле правила «Евровидения» таковы, что канал может отобрать песню и потом под нее устраивать конкурс исполнителей, а может просто выбрать и песню, и исполнителя волевым решением. Когда я принимала участие в «Евровидении», такие ходы были категорически запрещены: только публичное голосование, только отбор. В те времена и петь полагалось только под оркестр, и только на родном языке, а никак не на английском. Плюс существовал выбор - или музыканты на сцене, или подтанцовка; сейчас этого нет.
Я очень ценю свое девятое место потому, что за меня голосовали люди из Европы, а не жители бывших стран СССР, которые тогда и не входили в ассоциацию «Евровидения». Сейчас-то девятое место можно получить за счет набора баллов от, скажем, Грузии - у меня таких возможностей не было. В тот момент «Евровидение» было предельно честным конкурсом.
- Впервые за много лет в 2013 году от России на «Евровидение» едет по-настоящему профессиональная певица с песней нестыдного качества - и каково ваше мнение о наконец-то состоявшемся прогрессе нашей поп-сцены хотя бы на этом уровне?
- Я очень рада, что в кои-то веки от нас на «Евровидение» едет человек совершенно незаезженный в медийном смысле и безусловно талантливый. Да, всем очень интересно, как будет разворачиваться дальнейшая профессиональная судьба Дины Гариповой - ведь ее карьера очень логична: она выиграла шоу «Голос», и теперь поднимается на следующую ступеньку своей карьеры. У нее отличные вокальные данные и замечательные наставники - Александр Градский и Леонид Гуткин, с такими людьми и музыкантами промахов быть не может. И я хочу пожелать Дине не быть врагом самому себе, помнить о том, что на «Евровидении» главное - это сцена. Нужно понимать, что такой конкурс - это прежде всего один этап в жизни, ведь у многих, выигравших «Евровидение», эта победа никак не повлияла на карьеру. Если Дина будет собой довольна после конкурса хотя бы «на троечку» - этого вполне достаточно. Ведь жизнь не кончается на «Евровидении»!
- Коль скоро Дина - фигура на нашей сцене новая и в значительной мере сама всего добившаяся, то может ли ее участие в «Евровидение» послужить каким-то поводом для размышлений нашей шоу-бизнесовой мафии об истинном профессионализме и способе построения сценической карьеры?
- Дай-то Бог, ведь рейтинги «Голоса» были очень высокими. По-хорошему, руководство Первого телеканала должно задуматься над тем, что все эти картонные недоделки, заполнившие нашу поп-сцену, уже давно должны уйти на второй план. Публику не обманешь - что и показал интерес к шоу «Голос». Если телевидение чудесным образом дает шанс талантливому человеку, то такой ход всегда привлекает аудиторию. Причем не аудиторию «за 60», к которой практически исключительно апеллирует теперь наш шоу-бизнес, а зрителя именно среднего возраста, который может формировать и концертную базу - мы должны вернуться в то прошлое, когда отбор артистов шел именно «снизу» и в ответ на чаяния слушательской аудитории. Быть может, это была в свое время иллюзия - но такая иллюзия необходима и слушателю, и всем нам, стоящим на сцене. И сегодняшний успех Дины должен заставить понервничать всех тех, кто совершенно не соответствует занимаемому положению по своим низким, что уж говорить, профессиональным качествам.
- У нас уже все настолько отвыкли, что поющий человек - это именно певец, а не медийный или светский персонаж, что и образ Дину наверняка начнут эксплуатировать с точки зрения такой вот «светскости»…
- К несчастью, от этого никуда не денешься. Я вот свои обязанности медийности выполняю, может, процентов на десять - это просто не то, чего я хотела бы добиться в жизни. Внутренняя потребность создавать песни и записывать их, выступать на сцене, быть постоянно в форме - всё это совершенно несовместимо с ночной «светской жизнью», с показами мод, со всяческими вечеринками. Я стараюсь до минимума свести свое общение с местным бомондом - я просто чужая для них. Так что пусть у Дины всегда будет такой плотный именно рабочий график, чтобы именно к ней в студию приезжали журналисты и фотографы, а не наоборот, и чтобы ее жизнь освещалась именно с профессиональной стороны, а не со стороны того, какое платье она надела, с кем встречается, какую машину купила… Я ей от всей души желаю именно такого интереса к ее персоне, интереса профессионального!