К психозу этой недели. Почему я так плохо отзываюсь о школе.
Как писал в свое время один из лучших журналистов России Денис Горелов, «каждый, кто учился в школе в 70-е и 80-е, школу ненавидит».
Всё точно, I was there. Я учился в школе с 1970 по 1980 год, и практический идиотизм учителей, знаком мне не понаслышке.
Стрельба в московской школе подтолкнула меня к выкладыванию в LiveJournal данного неприятного мемуара, написанного вовсе не час, не день и даже не месяц назад.
Речь идет, если кому интересно, о временах моего обучения в школе №909, то есть с 1972 по 1980 год. Первые два года (1970-1972) я учился в школе №897 - на месте будущей 909-й было еще поле с посевами овса.
И да, я буду говорить именно об учителях и только об учителях. Жаловаться на то, что ты дрался в свое время с одноклассниками, или что они третировали тебя - всё равно, что выражать недовольство лысиной, дождем или иными явлениями природы: кому-то везет больше, кому-то меньше, но через это проходят все. Другое дело, что очень часто учителя выступали (и, как я понимаю, выступают и до сих пор) в роли хозяев цепных псов, натравливающих одних учеников на других, и тут не только я могу рассказать много интересного - такой печальный опыт был и у многих моих LiveJournal-камрадов.
Для начала повторюсь - я об этом уже писал как-то в LiveJournal - что учителя вообще подобны прапорщикам: они любят уничтожать из чувства зависти принадлежащие другим материальные ценности. Так вот, где-то в начала третьей четверти в 4-м классе (январь 1974) родители купили мне дивный оранжево-желтый румынский портфель - как помнится, за 14 руб. Не успел я заявиться в школу с этим артефактом (кстати, у одноклассников он особого интереса и не вызвал), как был в первый же день отчитан идиоткой-историчкой по имени Элеонора (тоже показатель, вообще-то!): «А что это у тебя, Баронин, портфель как у министра? Ты что, лучше других?» Детонатор Общественного Сознания™ был запущен, и на ближайшей перемене портфель был разодран моими одноклассниками буквально в клочки. Пришлось взять у матери какой-то убитый, но крепкий и неприметный портфель, и ходить с ним в школу весь 4 и 5 класс.
История повторилась в начале 6 класса (сентябрь 1975) - мать зачем-то купила мне очень вместительную красно-белую сумку через плечо производства ГДР, хипстерскую такую - я бы и сейчас от нее не отказался. С ней я тоже сходил в школу ровно один раз, прямо 1 сентября - сумка очень не понравилась нашей малахольной классной руководительнице, Татьяне Михайловне Соколовой. Наверное, ей стало завидно. Дальнейшее понятно…
В результате я потребовал у родителей, чтобы они купили мне самую простую и убогую совковую сумку через плечо (темно-синюю такую, за 6 руб., что ли?), с каковой я и ходил в школу до конца марта-1979 (9 класс), когда отец привез из Болгарии дивный темно-красный дипломат. Поскольку с аналогичными или похожими дипломатами у нас ходила уже половина старшеклассников, на сей раз им удалось воспользоваться без помех - он прослужил мне еще и все институтские годы.
Но главная история с психологическим террором в школьные годы связана с нашей учительницей по русскому языку и литературе с 5 по 9 класс, которую звали Ираида Алексеевна (звучит!), а ее фамилия так и осталась для нас тайной - у нее было настолько не в порядке с головой, что за пять лет мы так и не узнали ее фамилии. Серьезно, она нам ее никогда не сообщала.
Нам ее назначили в 5 классе - мы тогда как раз один год учились во вторую смену (1974-1975), вот такая замена и произошла. И тут, как говорится, всё заверте… Причем я не хочу говорить, что от Графини (а такую кличку придумал ей мой одноклассник Витёк Акилов) страдал я один. От нее многие пострадали немало, но те, у кого мозгов было поболе, страдали, выразимся так, несколько чаще, чем другие.
Возможно, дело было не только в природной психике Графини, но еще и в том, что в Зеленограде она оказалась прямиком из ГДР - ее муж служил в ГСВГ, а потом оказался переведен в наш город. Неудачники и лузеры!
Атмосфера на уроках русского и литературы напоминала развод в концлагере: Графиня морально пидорасила всех и каждого. Причем казусов с собой помню немного, оно и к лучшему (см. ниже) - но вот показательный случай, произошедший с моим одноклассником Антошкой Кирилловым, бойким молодым человеком (и впоследствии гитаристом нашей школьной группы «Оливиновый пояс»), ныне проживающим в US of A. Где-то в середине 6 класса (зима была, как помню) он что-то отвечал на уроке литературы по Салтыкову-Щедрину, и осмелился употребить в ответе слово гротеск.
Графиня не знала такого слова.
Случилась драма (гротеск в некотором смысле), да такая, что буквально на следующий день в школу с большим скандалом явились антошкины родители, и сказали, где именно они видели Графиню. Антошка дня через три был переведен в школу №842 с математическим уклоном, которая в те годы была настоящим зеленоградским гетто для сильно умных - ну и дети городского начальства там обучались. Аккурат после этой истории учителя стали очень активно ждать, когда же и меня переведут в 842-ю - да не дождались, черти! Впрочем, такой перевод был бы классическим обменом шила на мыло - в 842-й имелась какая-то на весь Зеленоград известная (в плохом смысле) училка английского, от которой там ученицы перед уроком в обморок падали.
Изредка мы получали передышку от морального давления Графини на наши личности - так, в начале 6 класса ее упекли в больницу, и все с тихой надеждой ждали, что Графиня вот-вот склеит ласты. Ее не было в школе с месяц, и на время ее отсутствия нам выдали в качестве замены старушку - божий одуванчик, но со знанием французского языка (!). Помню, что вместе с другом детства Юркой Сафроновым мы даже попали у нее в фавориты - Сафрон поразил ее каким-то самописным рассказом про индейцев и ковбоев (ну а про кого же еще!), ну а я - просто какими-то дотошными сочинениями. Ничего, вернулась Графиня и нам всем прописала…
Еще один замечательный случай случился у меня на почве литературы в 7 классе. Сверстники должны помнить, что в учебнике было такое дурацкое упражнение, которое в нормальной формулировке должно было гласить: «Напишите рецензию на последнюю прочитанную вами книгу в форме письма к другу» (неужто удаленному в места не столь отдаленные?)
На мою беду, последней прочитанной мной на тот момент книгой была повесть «Возлюбивший войну» («The War Lover», 1959) американца Джона Херси - эдакий римейк хемнгуэевского «Прощай, оружие!» с переносом действия в Великобританию 1943 года и Восьмую воздушную армию США. Совести у меня не было и в те годы - взял и написал сочинение по этой книге, воспользовавшись ее предисловием. Случился скандал. Понятно, что за сочинение было получено круглое «2» («2» за содержание и «2» за грамотность - это в те годы меня не шокировало, привык уже), но имелись и настойчивые попытки дозвониться до моих родителей и вызвать их в школу с целью пропесочивания: как это, их сын читает книги не по возрасту! Родители, естественно, забили на школу болт.
Помню также, как в процессе данного скандала Графиня так прямо и заявила мне, что сочинение нужно было писать по «Трем мушкетерам» (!!!) Я уж не стал сообщать ей, что сочинение г-на Дюма прочитано мною еще в 3 классе. Впрочем, еще и в 9 классе Графиня наезжала на одну мою одноклассницу с формулировкой «рано тебе еще Чехова читать»! Если я ничего за давностью лет не путаю, речь шла о «Даме с собачкой»…
Но самая главная разборка с Графиней, претендующая на роль одной из главных разборок моей жизни, случилась на устном экзамене по русскому языку за 8 класс. Разборка эта, как старый ракетный двигатель, имела две ступени - предварительную и основную.
Предварительная ступень разборки заключалась в ловком написании мной экзаменационного сочинения за 8 класс - в 1978 году в школах Зеленограда восьмиклассникам предлагалась две темы сочинений: «Союз нерушимый республик свободных» (для умных) и «Мой родной город» (для глупых). Выбора не было - я взялся писать про Союз нерушимый, да еще эдак верноподданно, чтобы даже четверка за такой прокоммунистический труд выглядела бы диверсией со стороны учителей. Помню, как написав сочинение, стал перечитывать его - аж самому противно стало… Этот бой я выиграл - за сочинение мне поставили «5» за содержание и «4» за исполнение. Графиня затаила злобу…
Основная ступень имела вид устного экзамена по русскому языку, где я извлек билет с абсолютно известными мне вопросами: первый - про «стеклянный-оловянный-деревянный», второй - что-то про согласование в сложноподчиненных предложениях. Ну и какое-то простое упражнение - предложение разобрать, что ли. Я с заданием справился быстренько и сидел, ждал, когда меня вызовут.
А надобно заметить, что Графиня лично принимала экзамен у тех, кого она хотела еще раз показательно отпидорасить - то есть жертва должна была сдавать экзамен публично, перенося все записи на доску и отвечая билет громким голосом. У избежавших чаши сей экзамен принимали другие учителя-русисты, прямо за партами.
Принимала его и наша завучиха Светлана Евграфовна (фамилию которой вспомнить, как ни бьюсь, не могу), жившая в нашем же 851 корпусе и прекрасно знавшая о моих интересных проблемах с русским языком и литературой. Она уже чуть было не утащила меня отвечать к себе (и всё, пятерка была бы гарантирована) - но Графиня громогласно и истерично возгласила, что-де Баронин - известный бездельник и двоечник, и отвечать он будет у доски.
А дальше началась чистой воды мистика.
Я бодро отбарабанил оба вопроса и упражнение из билета - здесь ко мне претензий не было. Но тут началось: Графиня стала задавать мне дополнительные вопросы: первый, второй, третий… Когда их количество перевалило за десяток, в классе воцарилась гробовая тишина: уже никто никому ничего не отвечал - и мои одноклассники, и учителя смотрели на мой поединок с разошедшейся не на шутку Графиней. Я же стоял у мощного учительского стола (дело происходило в школьном кабинете биологии, №1-3) и спокойно отвечал на вопросы. Я не склонен к мистике, но в тот раз - впервые в своей жизни - я ощущал, что кто-то вёл меня за собой, а откуда он был - сверху или снизу - значения не имело. В общей сложности я ответил, наверное, примерно на 40 вопросов, а как и не более - и чудо, ни разу не ошибся! То есть эта акция по показательному наказанию меня продолжалась наверняка не менее 30 минут - полагаю, что всё же более.
Но и это был еще не финал. Прозвучала очередная тирада Графини о моей никчемности, и мне была выдана бумажка с заданием - разобрать сложноподчиненное предложение километровой длины (кажется, из «Войны и мира») и составить его схему. Предложение я разобрал, но со схемой немного облажался. После чего мне была прочитана очередная нотация о моей глупости, и с четверкой на руках я отправился вон из класса.
Удивительно ли, что в результате вот такого «обучения» русскому языку и литературе я поимел межреберный невроз, мучивший меня до конца IIIкурса института (весна 1983). Причем надо заметить, что прочие учителя, даже любившие поорать, выглядели ангелами на фоне Графини - таковы были наши химичка и географичка. Ну орали, и что? На психику-то они нам особо не давили.
И все же нам удалось избавиться от Графини. В тяжелом лично для меня мае 1979 года Графиня начала прямо на уроке докапываться до главной красавицы нашего класса в части ее внешнего вида и безнравственного поведения вне школы - и девушка, к чести ее будь сказано, не промолчала. Возможно, вся эта история и не кончилась бы для моей одноклассницы ничем хорошим - но ее отец был полковником ВВ и, самое главное, начальником Крюковской колонии (да-да, той, что и сейчас находится на территории 10 микрорайона). На следующий день товарищ полковник при всех регалиях явился в школу и устроил учителям такой разнос, что мало никому не показалось. Графиня стала для нас достоянием истории.
По имеющейся информации Графиня до сих пор обучает каких-то дефективных детей в Зеленограде и продолжает считаться строгой и справедливой (конечно! конечно!) учительницей, обладая массой всяких почетных званий. Я с ней последний раз столкнулся весной 2004 или 2005 года прямо на Бродвее в старом 8 микрорайоне - и то мне потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить, что это за древняя жаба в мохеровом берете столь презрительно посмотрела на меня и недовольно фыркнула.
Помнит, жаба.
Да и я мужчина злопамятный - ничего не забыл. И да, до сих пор я могу отличать учителя от мирного человека с расстояния около 25 метров - согласитесь, что такую мою способность очень трудно рассматривать как комплимент учительской братии.
Необходимый P.S. из 2022 г.: когда осенью 2022 г. я узнал в WhatsApp-группе одноклассников. что Графиня наконец-то склеила ласты, я просто сидел на руках, чтобы не наисать в общий доступ следующее:
«Куда приезжать осквернять могилу?»
Всё точно, I was there. Я учился в школе с 1970 по 1980 год, и практический идиотизм учителей, знаком мне не понаслышке.
Стрельба в московской школе подтолкнула меня к выкладыванию в LiveJournal данного неприятного мемуара, написанного вовсе не час, не день и даже не месяц назад.
Речь идет, если кому интересно, о временах моего обучения в школе №909, то есть с 1972 по 1980 год. Первые два года (1970-1972) я учился в школе №897 - на месте будущей 909-й было еще поле с посевами овса.
И да, я буду говорить именно об учителях и только об учителях. Жаловаться на то, что ты дрался в свое время с одноклассниками, или что они третировали тебя - всё равно, что выражать недовольство лысиной, дождем или иными явлениями природы: кому-то везет больше, кому-то меньше, но через это проходят все. Другое дело, что очень часто учителя выступали (и, как я понимаю, выступают и до сих пор) в роли хозяев цепных псов, натравливающих одних учеников на других, и тут не только я могу рассказать много интересного - такой печальный опыт был и у многих моих LiveJournal-камрадов.
Для начала повторюсь - я об этом уже писал как-то в LiveJournal - что учителя вообще подобны прапорщикам: они любят уничтожать из чувства зависти принадлежащие другим материальные ценности. Так вот, где-то в начала третьей четверти в 4-м классе (январь 1974) родители купили мне дивный оранжево-желтый румынский портфель - как помнится, за 14 руб. Не успел я заявиться в школу с этим артефактом (кстати, у одноклассников он особого интереса и не вызвал), как был в первый же день отчитан идиоткой-историчкой по имени Элеонора (тоже показатель, вообще-то!): «А что это у тебя, Баронин, портфель как у министра? Ты что, лучше других?» Детонатор Общественного Сознания™ был запущен, и на ближайшей перемене портфель был разодран моими одноклассниками буквально в клочки. Пришлось взять у матери какой-то убитый, но крепкий и неприметный портфель, и ходить с ним в школу весь 4 и 5 класс.
История повторилась в начале 6 класса (сентябрь 1975) - мать зачем-то купила мне очень вместительную красно-белую сумку через плечо производства ГДР, хипстерскую такую - я бы и сейчас от нее не отказался. С ней я тоже сходил в школу ровно один раз, прямо 1 сентября - сумка очень не понравилась нашей малахольной классной руководительнице, Татьяне Михайловне Соколовой. Наверное, ей стало завидно. Дальнейшее понятно…
В результате я потребовал у родителей, чтобы они купили мне самую простую и убогую совковую сумку через плечо (темно-синюю такую, за 6 руб., что ли?), с каковой я и ходил в школу до конца марта-1979 (9 класс), когда отец привез из Болгарии дивный темно-красный дипломат. Поскольку с аналогичными или похожими дипломатами у нас ходила уже половина старшеклассников, на сей раз им удалось воспользоваться без помех - он прослужил мне еще и все институтские годы.
Но главная история с психологическим террором в школьные годы связана с нашей учительницей по русскому языку и литературе с 5 по 9 класс, которую звали Ираида Алексеевна (звучит!), а ее фамилия так и осталась для нас тайной - у нее было настолько не в порядке с головой, что за пять лет мы так и не узнали ее фамилии. Серьезно, она нам ее никогда не сообщала.
Нам ее назначили в 5 классе - мы тогда как раз один год учились во вторую смену (1974-1975), вот такая замена и произошла. И тут, как говорится, всё заверте… Причем я не хочу говорить, что от Графини (а такую кличку придумал ей мой одноклассник Витёк Акилов) страдал я один. От нее многие пострадали немало, но те, у кого мозгов было поболе, страдали, выразимся так, несколько чаще, чем другие.
Возможно, дело было не только в природной психике Графини, но еще и в том, что в Зеленограде она оказалась прямиком из ГДР - ее муж служил в ГСВГ, а потом оказался переведен в наш город. Неудачники и лузеры!
Атмосфера на уроках русского и литературы напоминала развод в концлагере: Графиня морально пидорасила всех и каждого. Причем казусов с собой помню немного, оно и к лучшему (см. ниже) - но вот показательный случай, произошедший с моим одноклассником Антошкой Кирилловым, бойким молодым человеком (и впоследствии гитаристом нашей школьной группы «Оливиновый пояс»), ныне проживающим в US of A. Где-то в середине 6 класса (зима была, как помню) он что-то отвечал на уроке литературы по Салтыкову-Щедрину, и осмелился употребить в ответе слово гротеск.
Графиня не знала такого слова.
Случилась драма (гротеск в некотором смысле), да такая, что буквально на следующий день в школу с большим скандалом явились антошкины родители, и сказали, где именно они видели Графиню. Антошка дня через три был переведен в школу №842 с математическим уклоном, которая в те годы была настоящим зеленоградским гетто для сильно умных - ну и дети городского начальства там обучались. Аккурат после этой истории учителя стали очень активно ждать, когда же и меня переведут в 842-ю - да не дождались, черти! Впрочем, такой перевод был бы классическим обменом шила на мыло - в 842-й имелась какая-то на весь Зеленоград известная (в плохом смысле) училка английского, от которой там ученицы перед уроком в обморок падали.
Изредка мы получали передышку от морального давления Графини на наши личности - так, в начале 6 класса ее упекли в больницу, и все с тихой надеждой ждали, что Графиня вот-вот склеит ласты. Ее не было в школе с месяц, и на время ее отсутствия нам выдали в качестве замены старушку - божий одуванчик, но со знанием французского языка (!). Помню, что вместе с другом детства Юркой Сафроновым мы даже попали у нее в фавориты - Сафрон поразил ее каким-то самописным рассказом про индейцев и ковбоев (ну а про кого же еще!), ну а я - просто какими-то дотошными сочинениями. Ничего, вернулась Графиня и нам всем прописала…
Еще один замечательный случай случился у меня на почве литературы в 7 классе. Сверстники должны помнить, что в учебнике было такое дурацкое упражнение, которое в нормальной формулировке должно было гласить: «Напишите рецензию на последнюю прочитанную вами книгу в форме письма к другу» (неужто удаленному в места не столь отдаленные?)
На мою беду, последней прочитанной мной на тот момент книгой была повесть «Возлюбивший войну» («The War Lover», 1959) американца Джона Херси - эдакий римейк хемнгуэевского «Прощай, оружие!» с переносом действия в Великобританию 1943 года и Восьмую воздушную армию США. Совести у меня не было и в те годы - взял и написал сочинение по этой книге, воспользовавшись ее предисловием. Случился скандал. Понятно, что за сочинение было получено круглое «2» («2» за содержание и «2» за грамотность - это в те годы меня не шокировало, привык уже), но имелись и настойчивые попытки дозвониться до моих родителей и вызвать их в школу с целью пропесочивания: как это, их сын читает книги не по возрасту! Родители, естественно, забили на школу болт.
Помню также, как в процессе данного скандала Графиня так прямо и заявила мне, что сочинение нужно было писать по «Трем мушкетерам» (!!!) Я уж не стал сообщать ей, что сочинение г-на Дюма прочитано мною еще в 3 классе. Впрочем, еще и в 9 классе Графиня наезжала на одну мою одноклассницу с формулировкой «рано тебе еще Чехова читать»! Если я ничего за давностью лет не путаю, речь шла о «Даме с собачкой»…
Но самая главная разборка с Графиней, претендующая на роль одной из главных разборок моей жизни, случилась на устном экзамене по русскому языку за 8 класс. Разборка эта, как старый ракетный двигатель, имела две ступени - предварительную и основную.
Предварительная ступень разборки заключалась в ловком написании мной экзаменационного сочинения за 8 класс - в 1978 году в школах Зеленограда восьмиклассникам предлагалась две темы сочинений: «Союз нерушимый республик свободных» (для умных) и «Мой родной город» (для глупых). Выбора не было - я взялся писать про Союз нерушимый, да еще эдак верноподданно, чтобы даже четверка за такой прокоммунистический труд выглядела бы диверсией со стороны учителей. Помню, как написав сочинение, стал перечитывать его - аж самому противно стало… Этот бой я выиграл - за сочинение мне поставили «5» за содержание и «4» за исполнение. Графиня затаила злобу…
Основная ступень имела вид устного экзамена по русскому языку, где я извлек билет с абсолютно известными мне вопросами: первый - про «стеклянный-оловянный-деревянный», второй - что-то про согласование в сложноподчиненных предложениях. Ну и какое-то простое упражнение - предложение разобрать, что ли. Я с заданием справился быстренько и сидел, ждал, когда меня вызовут.
А надобно заметить, что Графиня лично принимала экзамен у тех, кого она хотела еще раз показательно отпидорасить - то есть жертва должна была сдавать экзамен публично, перенося все записи на доску и отвечая билет громким голосом. У избежавших чаши сей экзамен принимали другие учителя-русисты, прямо за партами.
Принимала его и наша завучиха Светлана Евграфовна (фамилию которой вспомнить, как ни бьюсь, не могу), жившая в нашем же 851 корпусе и прекрасно знавшая о моих интересных проблемах с русским языком и литературой. Она уже чуть было не утащила меня отвечать к себе (и всё, пятерка была бы гарантирована) - но Графиня громогласно и истерично возгласила, что-де Баронин - известный бездельник и двоечник, и отвечать он будет у доски.
А дальше началась чистой воды мистика.
Я бодро отбарабанил оба вопроса и упражнение из билета - здесь ко мне претензий не было. Но тут началось: Графиня стала задавать мне дополнительные вопросы: первый, второй, третий… Когда их количество перевалило за десяток, в классе воцарилась гробовая тишина: уже никто никому ничего не отвечал - и мои одноклассники, и учителя смотрели на мой поединок с разошедшейся не на шутку Графиней. Я же стоял у мощного учительского стола (дело происходило в школьном кабинете биологии, №1-3) и спокойно отвечал на вопросы. Я не склонен к мистике, но в тот раз - впервые в своей жизни - я ощущал, что кто-то вёл меня за собой, а откуда он был - сверху или снизу - значения не имело. В общей сложности я ответил, наверное, примерно на 40 вопросов, а как и не более - и чудо, ни разу не ошибся! То есть эта акция по показательному наказанию меня продолжалась наверняка не менее 30 минут - полагаю, что всё же более.
Но и это был еще не финал. Прозвучала очередная тирада Графини о моей никчемности, и мне была выдана бумажка с заданием - разобрать сложноподчиненное предложение километровой длины (кажется, из «Войны и мира») и составить его схему. Предложение я разобрал, но со схемой немного облажался. После чего мне была прочитана очередная нотация о моей глупости, и с четверкой на руках я отправился вон из класса.
Удивительно ли, что в результате вот такого «обучения» русскому языку и литературе я поимел межреберный невроз, мучивший меня до конца IIIкурса института (весна 1983). Причем надо заметить, что прочие учителя, даже любившие поорать, выглядели ангелами на фоне Графини - таковы были наши химичка и географичка. Ну орали, и что? На психику-то они нам особо не давили.
И все же нам удалось избавиться от Графини. В тяжелом лично для меня мае 1979 года Графиня начала прямо на уроке докапываться до главной красавицы нашего класса в части ее внешнего вида и безнравственного поведения вне школы - и девушка, к чести ее будь сказано, не промолчала. Возможно, вся эта история и не кончилась бы для моей одноклассницы ничем хорошим - но ее отец был полковником ВВ и, самое главное, начальником Крюковской колонии (да-да, той, что и сейчас находится на территории 10 микрорайона). На следующий день товарищ полковник при всех регалиях явился в школу и устроил учителям такой разнос, что мало никому не показалось. Графиня стала для нас достоянием истории.
По имеющейся информации Графиня до сих пор обучает каких-то дефективных детей в Зеленограде и продолжает считаться строгой и справедливой (конечно! конечно!) учительницей, обладая массой всяких почетных званий. Я с ней последний раз столкнулся весной 2004 или 2005 года прямо на Бродвее в старом 8 микрорайоне - и то мне потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить, что это за древняя жаба в мохеровом берете столь презрительно посмотрела на меня и недовольно фыркнула.
Помнит, жаба.
Да и я мужчина злопамятный - ничего не забыл. И да, до сих пор я могу отличать учителя от мирного человека с расстояния около 25 метров - согласитесь, что такую мою способность очень трудно рассматривать как комплимент учительской братии.
Необходимый P.S. из 2022 г.: когда осенью 2022 г. я узнал в WhatsApp-группе одноклассников. что Графиня наконец-то склеила ласты, я просто сидел на руках, чтобы не наисать в общий доступ следующее:
«Куда приезжать осквернять могилу?»