Сказочка №53 - не вся импортная выпивка - хорошая, или продолжение сказочки №52 про астрономическую

[vredtech]

В конюшне царило уныние.
Самовар в отдыхательной каморке уже не сиял, как раньше, отполированными боками, и не пускал весёлые солнечные зайчики по углам. Он был тускл, печален, и лишь иногда уныло подсвистывал струйкой пара, как бы ободряя немногих сидящих вокруг него за столом ямщиков - «Ничего, это все временно, будет и на нашей улице праздник!».
Барин в полусумрачном состоянии сознания обходил конюшенный двор, мрачно разглядывал следы начавшегося и заброшенного ремонта, пинал ногами забытый и разбросанный заграничными штукатурными рукодельниками инструмент и мешки с цементом. Услышав ставший таким знакомым за последнее время звук, зашел в конюшню.


В стойле натужно страдала лошадёнка. Из-под отбрасываемого потоком газов хвоста вырывались, как из простуженного тромбона, трели, рулады, свисты, хрипы. Временами даже улавливался мотив, что-то вроде старинных джазовых импровизаций. У лошаденки суетились в длинных фартуках старший конюший и писарь.
- Ну что? - поинтересовался у них барин.
- Да ничего хорошего, - раздраженно ответил конюший, - щаз конячьи потроха прочистим и промоем, и всё поправится. Но ненадолго, - и уже писарю, стоявшему рядом с какой-то странной резиновой хреновиной типа лейки в руках, - давай, заправляй мандулу.
Писарь примерился и воткнул двухведёрную клизму под хвост коню. Лошадёнка собралась было взбрыкнуть от такого насилия, но привычно смирилась. Старший конюший нажал на клизму, и лошадиное брюхо недовольно заурчало. Сжав баллон полностью, конюший отвел рукой хвост коня подальше, и предупредил собравшихся, - Отходим, братцы, а то смоет.
Писарь выдернул клизму и, как бывалый боец под обстрелом, откатился вбок. Старший конюший отвернулся и пригнулся, а замешкавшийся барин, не успел отодвинуться и получил в лицо струю, вырвавшуюся из лошадёнки, как из брандспойта пожарной бочки. Лошадёнка облегчённо заржала и заглушила своим ржанием всё то, что очень долго, громко и красиво говорил барин.
- Вот и всё. А ты как думал, мы тут печенья перебираем? - едко усмехнулся барину писарь, - вон иди к поилке, отмывайся.

Внезапно в двери конюшни потемнело.
- А что это вы тут делаете? - спросил стоящий в проеме.
- В потолок плюем на точность, - не взглянув на вошедшего, раздражено ответил писарь, а конюший пригляделся и радостно заорал.
- Ёкарный бабай, это кого же и каким ветром в наши края занесло! Сколько лет, сколько зим! А мы уж думали, совсем про нас забыл! Когда шубу сменишь?
Вошедший подьячий усмехнулся, огладил руками свою лисью шубу.
- Не дождётесь! - и крепко пожал руки всем, не особо обратив внимания на то, что у некоторых руки были не очень чистые, - Ну чего вы тут, закончили тягловую силу реанимировать? Тогда пойдем к самовару, потрындим о жизни, о звездах, и вообще обо всем. А то давненько я к вам не заглядывал, да и продегустировать кое-что надо, - и, приоткрыв полу шубы, показал горлышко затейливой бутылки с импортными вензелями, - специально через пять застав из дальнего забугорья вёз, от таможни и прочих держиморд прятал. Говорят, что вещь - ого-го какая, особы королевских кровей с принцами пьют!

В отдыхательной каморке от появления гостя все ожило. Самовар бодро засвистел и засиял, ямщики приободрились и приняли картинные позы.
После дегустации заграничного напитка, так красиво выглядевшего, но оказавшегося не в пример ожиданиям гнуснейшим пойлом, а посему без всякого сожаления отброшенного в угол и заменённого на старый запас из подкроватного сундучка барина, немного сконфуженный таким оборотом дела подьячий начал разговор.
- Я гляжу, вам рассказывать не надо, что сейчас с лошаденками творится?
Собравшиеся за столом ямщики усмехнулись.
- Да мы это сами своим носом каждый день чувствуем, - ответил старший конюший, - а что, сверху тоже забеспокоились? Никак ветром нанесло?
- На днях генерал-губернатор решил самолично посмотреть, что ему народ пишет, и охренел от народных слов, даже стулья пинать начал. Поручил своей челяди разобраться, что и почему такое.
- Да в курсе уже, - вступил в беседу писарь, - вон из управы да коллегии ворохами эти письма шлют, с самоличными резолюциями. Срочно, разобраться, выявить, наказать, принять меры, доложить! Задолбался уже ответы ихним чиновникам строчить, пучок гусиных перьев истер, да ведро чернил извёл. Пришлось на рынке за свои кровные ещё пару пучков купить про запас.
- А что отвечаешь? - поинтересовался подьячий.
- А как всегда, - усмехнулся писарь, - ямщик недосмотрел, конюший недоглядел, а барин вообще охренел, посему всех лишить государственного праздничного довольствия и полуденных стопок на год вперёд. Наверху другие ответы не принимают, да и не понимают, им наиглавнейшее условие - чтобы ответ кровью сочился.
- Это понятно, кровь она завсегда у этих вампиров в почёте была. А на самом-то деле что происходит? - спросил подьячий, и смущённо пояснил, - Меня просто по знакомству попросили помочь. Папа один за недоросля своего беспокоится, а то тот к нему с вопросом подвалил, «Найди, мол, мне таких, кто про лошадей много чего знает и не боится рассказать», так вот я сразу к вам и заявился.
- Понятно, - задумчиво сказал писарь, - ну тогда слушай, а хочешь, записывай.

Сидевшие за столом пододвинулись поближе, и даже самовар притих.
- Во-первых, отчего лошадь пердеть начинает? - глядя в потолок, задал собравшимся вопрос писарь.
- Знамо дело, от хренового корма, - пробасил седобородый ямщик, - раньше-то тимофеевкой да люцерной кормили, сено первостатейное клеверное покупали, овес, да про соль-лизунец и морковку не забывали. А сейчас что?
- Что? - обернувшись к говорившему, спросил подьячий.
- А сейчас какой-то комбикорм патентованный и сертифицированный присылают. Разрабатывали его в больших учёных контрах профессора разные за большие деньги, - ответил старший конюший. - Может быть, действительно вещь хорошую придумали, и конь от этого корма не то что бегать, а летать должен. Так ведь придумать - одно, а производить - совсем другое. Заводчики то, они тоже свою маржу лизнуть хотят. В рецепте может одно прописано, а по факту в замес другое попадает, подешевше да попроще. А на выходе вообще такая смесь получается, что в сочетании с лошадиным организмом она взрывоопасна и вообще - оружие массового поражения лошадей и людей.
- Да уж, - засмеялись ямщики, - поражает до печёнки и селезёнки. Мы-то ко всему привычные, даже насморк с простудой излечивается за пять минут, а каково людям, которые в повозках едут? Как перданет лошадка, да ещё ветром нанесёт погуще, тут-то им, болезным, плохо становится. Кто зеленеет, кто краснеет, кто синеет, а особо впечатлительные и нежные барышни из города Охрененска, что на нашем тракте, так вообще в обмороки падают. У них в городке и так воздух от местных заводиков зело вонюч, но все ж не настолько, как выхлоп от наших лошадок.
- Но позвольте... - непонимающе спросил подьячий и даже распахнул лисью шубу, - ведь этот корм сколько лет уже в конюшни поставляют, и раньше такого не было?
- Не было, - согласился старший конюший, - потому что раньше в конюшнях ветеринары завсегда были.
- А сейчас они куда делись? - удивился подьячий.
- А вот тут в дело вступает высокая политика! - важно заговорил умными словами писарь, и поправил сползшие на нос очки. - В свое время царский наместник что поручил генерал-губернатору, да и вообще всем?
- Что? - недоумённо переспросил подьячий.
- Поднять производительность труда в государстве в общем, и лошадей с ямщиками в частности. А как её поднять? - как на трибуне, продолжал ораторствовать писарь, а собравшиеся даже раскрыли рты от внимания.
- Как?
- Можно двумя способами? - продолжал писарь. - Можно сделать повозки поудобнее, понадёжнее да побыстрее, а не старые в новый цвет перекрашивать. Можно породу лошадей новую вывести, как вон у соседних конюшен, которые всякие грузы по губерниям развозят, а не старых лошадей по новомодному постригать, чтобы по другому выглядели. Можно конюшни попрочнее сделать, чтобы сквозняков не было и лошадь в стойле отдыхала, а не мучилась. А можно и другим способом.
- Это каким же? - заинтересованно спросил подьячий.
- В итоге ведь для царева наместника должны циферки получиться? Что-то типа - раньше провоз одной тыщи людишек для государевой казны стоил десять рубликов, а теперь девять. А за счет чего? Купчишек прижать с их кормом, подковами и гвоздями втридорога - хрен их прижмёшь. Обирал с их держимордами, которые деньги за проезд собирают с народа да с губернских, да нам иногда через вереницу рук от щедрот на прокорм лошадёнок подкидывают? Тоже как сядешь, так и слезешь. А вот тому же ветеринару конюшенному сказать «Иди гуляй, ты слишком дорого обходишься» - вот это завсегда и везде. Ветеринара нет, денежку на его содержание уже не надо отстёгивать, в циферках красота, пузатым чиновникам почет и уважение во все времена. По факту же - некому уже вовремя заметить, что лошадёнку пучить от корма стало, да клизму ей своевременно прописать. А то, что народишко пишет - так от их писанины убытков нет, даже прибыль получается, ибо сколько уже народа в конюшнях полуденных стопок и государева праздничного довольствия лишили, сплошная экономия вышла в мировом масштабе.
- Грамотно распедалил, - блеснул где-то подхваченным современным словцом седобородый ямщик, и все согласно закивали.
- И ещё, - продолжил выступление писарь, - сколько щаз чиновников по управам да всяких приказчиков по коллегиям грозно вопят и пальчиками тыкают «Надо лошадям регулярно ставить клизмы!»? Дохрена и выше с крышечкой. А сколько народа эти самые клизмы ставят?
- Нисколько! - ответил писарю барин, - хорошо, что вы у меня в конюшне рукожопы высшей степени, а то бы тоже страдали, как столичные.

Собравшиеся помолчали.
- Ну что ж, общий смысл понятен, - задумчиво произнес подьячий, - надеюсь, что и сынок в нужном направлении услышит. Эй, народ, а чего приуныли то? Не всё ещё разрушено, есть ещё к чему стремиться!
- Намек понял! - обрадованно отрапортовал барин и полез в зазвякавший стеклянным звоном подкроватный сундучок.