Сказочка №50 - про бургомистровы хлопоты.
Писарь сидел за столом и гусиным пером что-то шустро писал в толстой амбарной книге. Стол был завален всякими грамотками и бумажными листочками разнообразной степени ветхости, на углу лежал раскрытый на помеченной закладкой странице объёмный устав в толстой обложке с вензельным заголовком «О порядке осмотра копыт, подков и гвоздей» и гордой витиеватой резолюцией статского советника по порядку и соответствию об утверждении оного к неукоснительному исполнению в государевых конюшнях.
Писарь перебирал грамотки и листочки, листал страницы устава, чесал пером в затылке, делал очередную запись в амбарную книгу и вздыхал. Провозившись так с пару часов, он сложил грамотки в стопочку, пролистал книгу, выписал из неё аккуратным почерком на отдельный листик несколько строчек и отложил перо в сторону.
В конторку зашел старший конюший.
- К нам этот, как его… чиновник губернский пожаловать изволил, - сообщил он писарю, - у барина пока сидят, освежаются с дороги.
- Нахрена его принесло? - не отрывая глаз от листика, поинтересовался писарь.
- Да статский советник, который за порядок и соответствие по государственным конюшням отвечает, озадачил на днях ихнее чиновничье племя. Приказал объездить все углы и веси, да проверить с пристрастием и досконально, как там у лошадей с подковами дела обстоят, а то слухи нехорошие об этом обстоянии по государству разносятся.
- Хрен ли нас проверять? - удивился писарь и показал старшому листочек, - вон у скольких лошадей подковы на честном слове держатся. А ведь сказано в уставе, - и глянув мельком в толстую книгу, на память продиктовал, - «Ежели на подкове четыре гвоздя не хватает али поломано, лошадь оную до повозок не допускать, немедленно распрячь и гнать в кузницу спешно, дабы кузнец инструментами своими непотребство и несоответствие сие устранил и полное соответствие копыт и подков уставному требованию произвёл».
- Да где ж её взять, эту кузницу, - вздохнул старший конюший, - давненько не пускают нас туда. За год разочек только прорвались, кузнеца за это вусмерть упоили да приказчику «катеньку» отстегнули. Уж сколько времени просили споспешествовать и бургомистра, и советников всяких разных управных, и подьячих да чиновников коллежских. Упёрся приказчик кузнечный, и ни в какую нас не пущает к кузнецу. Своих, говорит, ломовых коней перековывать не успеваем, не до вас, и вообще - идите нахрен.
- Вот-вот. А я даже давеча в столицу с оказией катался, да помощника титулярного встретил неожиданно. По старому знакомству попросил его - помоги, дескать, найти управу на приказчика, чтобы тот нас к кузнецу допускал, подскажи титулярному. Да только не получилось у него попросить, даже сам чуть в опалу не попал. Статский по порядку узнал о просьбе да раскричался - куда ты своё рыло суёшь не в своё дело! За ломовых коней заводчики да купцы полновесные червонцы платят, а ты со своими убогими повозками прёшься, а от них одни только грошики да убытки казне, - печально посетовал писарь.
Скрипнула дверь, и в конторку протиснулось чиновничье рыло, благоухающее арматами массандровских подвалов. За ним скромно просочился барин. Писарь и старший конюший встали из вежливости. Чиновник по хозяйски уселся за стол, и брезгливо сгрёб на угол грамотки и книги, отчего толстенный «Устав о подковах», не удержавшись на краю, гулко хлопнулся на пол.
- Ну-ка, быстро мне цифирь всю про эти, как их, гвозди с копытами и подковами, предоставьте. На всех лошадей без исключения и без утайки! - уточнил он и грозно поглядел на стоящих.
- А чавочку с маслицем вам в оберточку не завернуть? - скромно поинтересовался писарь, а барин вздрогнул.
- Че-е-ево??? - от неожиданности аж привстал из-за стола чиновник, - Да ты… да ты… да ты знаешь, с кем говоришь? Да как ты… - и аж затрясся, как малярийный туземец в лихорадке, - да я всё про тебя и твое хамство самому бургомистру расскажу!
- И кто такой твой бургомистр? - опять скромно поинтересовался писарь, - чего он полезного для нашей конюшни сделал?
- Да он… да я… да мы с ним такие друзья! Да он для меня в порошок вас всех сотрёт, стоит его попросить! - начал переходить на визг чиновник.
- Ну и что? - удивился писарь, - я тоже могу попросить.
- Кого? - изумленно выпучил засиявшие праведным гневом глаза чиновник, - да кто в ваших дремучих краях может с самим… САМИМ! БУР-ГО-МИСТ-РОМ! Потягаться?
Писарь обошел стол, поднял и положил на полку упавший «Устав», подошел к чиновнику и что-то тихо прошептал ему на ухо. Чиновник в шоке раззявил рот, как карась, неожиданно для себя попавший на крючок удачливого рыболова.
- И… и… а…у… - сипло попытался он что-то произнести. Произнести не получилось, поэтому чиновник упал на стул и с отчетливым щелчком закрыл пасть.
- Так какие вам циферки нужны? - как ни в чём не бывало поинтересовался писарь, - про подковы и гвозди? Ну что, дадим чиновнику то, что он просит? - обернулся и спросил писарь у барина.
- Да хватит уж издеваться над ним, дай, - ответил барин, - а то его кондратий сейчас хватанёт, а ветеринара поблизости тоже нет.
Писарь положил перед чиновником амбарную книгу и раскрыл её на первой странице. Отошедший от шока чиновник уставился помутневшим взглядом в строчки и начал водить по ним пальцем, шевеля, как при чтении по складам, губами.
- Может, ему сразу твой листочек с выпиской показать? - тихо спросил у писаря старший конюший.
- Нечего баловать, пускай сам работает, - так же тихо ответил писарь, - на его ежемесячное довольствие нас троих год кормить можно. Надо же его отрабатывать хоть иногда.
Чиновник корябал заскорузлым пальцем страницы амбарной книги, вглядывался в цифры и от умственной натуги аж вспотел. Наконец, обнаружив что-то из ряда вон выходящее, он торжествующе выпрямился, но на всякий случай решил уточнить.
- А скажите-ка мне, сколько гвоздей должно не хватать в подкове, шесть или семь, а то я из-за неусыпного напряженного бдения за порядком и соответствием запамятовал что-то.
- Так в «Уставе» об этом написано, - улыбнувшись, ответил писарь.
- В каком таком «Уставе»? - непонимающе спросил чиновник.
- Вот в этом! - писарь снял с полки книгу и положил её перед чиновником. Чиновник опасливо посмотрел на вензеля заголовка и витиеватую резолюцию, раскрыл книгу и начал в замешательстве перелистывать страницы в тщетных попытках найти требуемую циферку.
Понаблюдав немного с усмешкой за чиновничьими потугами, на помощь пришел старший конюший. Моментально найдя нужную страницу, он указал чиновнику на строчку.
- Вот. Четыре гвоздика прописано.
Чиновник внимательно прочитал строчку в мыслях - а не обманывает ли его старший конюший, потом опять уставился в амбарную книгу.
- А у вас записано, что у этой лошадёнки шесть гвоздей в подкове на правом заднем копыте не хватает.
- Если сколько написано, то столько и не хватает. Нам самих себя обманывать абсолютно никакого резона нет, - степенно разъяснил чиновнику барин как несмышлёному ребёнку.
Чиновник воздвигся из-за стола. Ещё раз, с усердием и шевелением губами прочитав строчку в уставе, он произнес:
- Повелением и разрешением, данным мне бургомистром, указую и повелеваю! Лошадёнку оную до повозок не допускать, немедленно распрячь и гнать в кузню на перековку! - и сел писать запретительную запись в амбарную книгу.
- Хорошо. Не допустим, распряжем и отгоним. А дальше? - скромно поинтересовался писарь.
- Что дальше? - не понял чиновник.
- Перекуют её нам в кузнице без вопросов и разговоров, или нет? - спросил писарь, - что на этот случай повелит вашими устами бургомистр?
- Я доведу до него ваши пожелания, - напыщенно сказал чиновник.
- Да эти пожелания до него уже несколько лет доводят, - не выдержав, почти крикнул писарь, - а толк то от этого доведения будет?
Чиновник скривился, как от внезапной зубной боли, и прошипел:
- Будет! Ишь, раскричался мне тут. Моё дело - запретить, а уж с приказчиком да кузнецом о перековке договаривайтесь сами как-нибудь.
- А нафига тогда ж вы нужны? - удивился писарь, - запретить мы и сами можем. А договариваться да решать такие вопросы с приказчиком - слишком глобальное это дело для нас, ростом не вышли. Вот бургомистру с его положением похлопотать - самое то.
- Похлопочем, - прошипел чиновник, вылез из-за стола и, не глядя ни на кого, пошел к двери.
- Да уж, похлопочите. А насчет того, полезными окажутся хлопоты или просто шумом очередным, сразу видно будет. Да и мне при случае будет, что рассказать о ваших с бургомистром хлопотах своему приятелю, - ехидно сказал писарь в чиновничью спину.
Спина вздрогнула и исчезла в дверях. Трое оставшихся в конторке переглянулись и тяжело вздохнули.
Писарь перебирал грамотки и листочки, листал страницы устава, чесал пером в затылке, делал очередную запись в амбарную книгу и вздыхал. Провозившись так с пару часов, он сложил грамотки в стопочку, пролистал книгу, выписал из неё аккуратным почерком на отдельный листик несколько строчек и отложил перо в сторону.
В конторку зашел старший конюший.
- К нам этот, как его… чиновник губернский пожаловать изволил, - сообщил он писарю, - у барина пока сидят, освежаются с дороги.
- Нахрена его принесло? - не отрывая глаз от листика, поинтересовался писарь.
- Да статский советник, который за порядок и соответствие по государственным конюшням отвечает, озадачил на днях ихнее чиновничье племя. Приказал объездить все углы и веси, да проверить с пристрастием и досконально, как там у лошадей с подковами дела обстоят, а то слухи нехорошие об этом обстоянии по государству разносятся.
- Хрен ли нас проверять? - удивился писарь и показал старшому листочек, - вон у скольких лошадей подковы на честном слове держатся. А ведь сказано в уставе, - и глянув мельком в толстую книгу, на память продиктовал, - «Ежели на подкове четыре гвоздя не хватает али поломано, лошадь оную до повозок не допускать, немедленно распрячь и гнать в кузницу спешно, дабы кузнец инструментами своими непотребство и несоответствие сие устранил и полное соответствие копыт и подков уставному требованию произвёл».
- Да где ж её взять, эту кузницу, - вздохнул старший конюший, - давненько не пускают нас туда. За год разочек только прорвались, кузнеца за это вусмерть упоили да приказчику «катеньку» отстегнули. Уж сколько времени просили споспешествовать и бургомистра, и советников всяких разных управных, и подьячих да чиновников коллежских. Упёрся приказчик кузнечный, и ни в какую нас не пущает к кузнецу. Своих, говорит, ломовых коней перековывать не успеваем, не до вас, и вообще - идите нахрен.
- Вот-вот. А я даже давеча в столицу с оказией катался, да помощника титулярного встретил неожиданно. По старому знакомству попросил его - помоги, дескать, найти управу на приказчика, чтобы тот нас к кузнецу допускал, подскажи титулярному. Да только не получилось у него попросить, даже сам чуть в опалу не попал. Статский по порядку узнал о просьбе да раскричался - куда ты своё рыло суёшь не в своё дело! За ломовых коней заводчики да купцы полновесные червонцы платят, а ты со своими убогими повозками прёшься, а от них одни только грошики да убытки казне, - печально посетовал писарь.
Скрипнула дверь, и в конторку протиснулось чиновничье рыло, благоухающее арматами массандровских подвалов. За ним скромно просочился барин. Писарь и старший конюший встали из вежливости. Чиновник по хозяйски уселся за стол, и брезгливо сгрёб на угол грамотки и книги, отчего толстенный «Устав о подковах», не удержавшись на краю, гулко хлопнулся на пол.
- Ну-ка, быстро мне цифирь всю про эти, как их, гвозди с копытами и подковами, предоставьте. На всех лошадей без исключения и без утайки! - уточнил он и грозно поглядел на стоящих.
- А чавочку с маслицем вам в оберточку не завернуть? - скромно поинтересовался писарь, а барин вздрогнул.
- Че-е-ево??? - от неожиданности аж привстал из-за стола чиновник, - Да ты… да ты… да ты знаешь, с кем говоришь? Да как ты… - и аж затрясся, как малярийный туземец в лихорадке, - да я всё про тебя и твое хамство самому бургомистру расскажу!
- И кто такой твой бургомистр? - опять скромно поинтересовался писарь, - чего он полезного для нашей конюшни сделал?
- Да он… да я… да мы с ним такие друзья! Да он для меня в порошок вас всех сотрёт, стоит его попросить! - начал переходить на визг чиновник.
- Ну и что? - удивился писарь, - я тоже могу попросить.
- Кого? - изумленно выпучил засиявшие праведным гневом глаза чиновник, - да кто в ваших дремучих краях может с самим… САМИМ! БУР-ГО-МИСТ-РОМ! Потягаться?
Писарь обошел стол, поднял и положил на полку упавший «Устав», подошел к чиновнику и что-то тихо прошептал ему на ухо. Чиновник в шоке раззявил рот, как карась, неожиданно для себя попавший на крючок удачливого рыболова.
- И… и… а…у… - сипло попытался он что-то произнести. Произнести не получилось, поэтому чиновник упал на стул и с отчетливым щелчком закрыл пасть.
- Так какие вам циферки нужны? - как ни в чём не бывало поинтересовался писарь, - про подковы и гвозди? Ну что, дадим чиновнику то, что он просит? - обернулся и спросил писарь у барина.
- Да хватит уж издеваться над ним, дай, - ответил барин, - а то его кондратий сейчас хватанёт, а ветеринара поблизости тоже нет.
Писарь положил перед чиновником амбарную книгу и раскрыл её на первой странице. Отошедший от шока чиновник уставился помутневшим взглядом в строчки и начал водить по ним пальцем, шевеля, как при чтении по складам, губами.
- Может, ему сразу твой листочек с выпиской показать? - тихо спросил у писаря старший конюший.
- Нечего баловать, пускай сам работает, - так же тихо ответил писарь, - на его ежемесячное довольствие нас троих год кормить можно. Надо же его отрабатывать хоть иногда.
Чиновник корябал заскорузлым пальцем страницы амбарной книги, вглядывался в цифры и от умственной натуги аж вспотел. Наконец, обнаружив что-то из ряда вон выходящее, он торжествующе выпрямился, но на всякий случай решил уточнить.
- А скажите-ка мне, сколько гвоздей должно не хватать в подкове, шесть или семь, а то я из-за неусыпного напряженного бдения за порядком и соответствием запамятовал что-то.
- Так в «Уставе» об этом написано, - улыбнувшись, ответил писарь.
- В каком таком «Уставе»? - непонимающе спросил чиновник.
- Вот в этом! - писарь снял с полки книгу и положил её перед чиновником. Чиновник опасливо посмотрел на вензеля заголовка и витиеватую резолюцию, раскрыл книгу и начал в замешательстве перелистывать страницы в тщетных попытках найти требуемую циферку.
Понаблюдав немного с усмешкой за чиновничьими потугами, на помощь пришел старший конюший. Моментально найдя нужную страницу, он указал чиновнику на строчку.
- Вот. Четыре гвоздика прописано.
Чиновник внимательно прочитал строчку в мыслях - а не обманывает ли его старший конюший, потом опять уставился в амбарную книгу.
- А у вас записано, что у этой лошадёнки шесть гвоздей в подкове на правом заднем копыте не хватает.
- Если сколько написано, то столько и не хватает. Нам самих себя обманывать абсолютно никакого резона нет, - степенно разъяснил чиновнику барин как несмышлёному ребёнку.
Чиновник воздвигся из-за стола. Ещё раз, с усердием и шевелением губами прочитав строчку в уставе, он произнес:
- Повелением и разрешением, данным мне бургомистром, указую и повелеваю! Лошадёнку оную до повозок не допускать, немедленно распрячь и гнать в кузню на перековку! - и сел писать запретительную запись в амбарную книгу.
- Хорошо. Не допустим, распряжем и отгоним. А дальше? - скромно поинтересовался писарь.
- Что дальше? - не понял чиновник.
- Перекуют её нам в кузнице без вопросов и разговоров, или нет? - спросил писарь, - что на этот случай повелит вашими устами бургомистр?
- Я доведу до него ваши пожелания, - напыщенно сказал чиновник.
- Да эти пожелания до него уже несколько лет доводят, - не выдержав, почти крикнул писарь, - а толк то от этого доведения будет?
Чиновник скривился, как от внезапной зубной боли, и прошипел:
- Будет! Ишь, раскричался мне тут. Моё дело - запретить, а уж с приказчиком да кузнецом о перековке договаривайтесь сами как-нибудь.
- А нафига тогда ж вы нужны? - удивился писарь, - запретить мы и сами можем. А договариваться да решать такие вопросы с приказчиком - слишком глобальное это дело для нас, ростом не вышли. Вот бургомистру с его положением похлопотать - самое то.
- Похлопочем, - прошипел чиновник, вылез из-за стола и, не глядя ни на кого, пошел к двери.
- Да уж, похлопочите. А насчет того, полезными окажутся хлопоты или просто шумом очередным, сразу видно будет. Да и мне при случае будет, что рассказать о ваших с бургомистром хлопотах своему приятелю, - ехидно сказал писарь в чиновничью спину.
Спина вздрогнула и исчезла в дверях. Трое оставшихся в конторке переглянулись и тяжело вздохнули.