Снова Хармс
Перечитывал Хармса и наткнулся на такую пьеску:
МАКАРОВ: Тут, в этой книге написано, о наших желаниях и об исполнении их. Прочти эту книгу, и ты поймешь, как суетны наши желания. Ты также поймешь, как легко исполнить желание другого и как трудно исполнить желание свое.
ПЕТЕРСЕН: Ты что-то заговорил больно торжественно. Так говорят вожди индейцев.
МАКАРОВ: Тот нам друг, кто и кажется хорошим, и на самом деле хороший человек. А кто только кажется, а на деле не таков, это кажущийся, но не подлинный друг. То же самое нужно установить и насчет наших врагов.
ПЕТЕРСЕН: Согласно этому рассуждению, хороший человек будет нам другом, а плохой - врагом.
МАКАРОВ: Да.
ПЕТЕРСЕН: А как, по-твоему, прежнее определение справедливого, гласящее, что справедливо делать добро другу и зло врагу, нужно ли теперь дополнить тем, что справедливо делать добро другу, если он хороший человек, и зло - врагу, если он человек негодный?
МАКАРОВ: Конечно. Это, по-моему, прекрасное определение.
ПЕТЕРСЕН: Значит, справедливому человеку свойственно наносить вред кое-кому из людей?
МАКАРОВ: Да, конечно, надо вредить плохим людям и нашим врагам.
ПЕТЕРСЕН: А кони, если им нанести вред, становятся лучше или хуже?
МАКАРОВ: Хуже.
ПЕТЕРСЕН: В смысле достоинств собак или коней?
МАКАРОВ: Коней.
ПЕТЕРСЕН: И собаки, если им нанести вред, теряют достоинства собак, но не коней?
МАКАРОВ: Обязательно.
ПЕТЕРСЕН: А про людей, друг мой, не скажем ли мы, что и они, если им нанесен вред, теряют свои человеческие достоинства?
МАКАРОВ: Конечно. (открывает книгу и читает): "...Постепенно человек утрачивает свою форму и становится шаром. И став шаром, человек утрачивает все свои желания".
ЗАНАВЕС.
1934
МАКАРОВ: Тут, в этой книге написано, о наших желаниях и об исполнении их. Прочти эту книгу, и ты поймешь, как суетны наши желания. Ты также поймешь, как легко исполнить желание другого и как трудно исполнить желание свое.
ПЕТЕРСЕН: Ты что-то заговорил больно торжественно. Так говорят вожди индейцев.
МАКАРОВ: Тот нам друг, кто и кажется хорошим, и на самом деле хороший человек. А кто только кажется, а на деле не таков, это кажущийся, но не подлинный друг. То же самое нужно установить и насчет наших врагов.
ПЕТЕРСЕН: Согласно этому рассуждению, хороший человек будет нам другом, а плохой - врагом.
МАКАРОВ: Да.
ПЕТЕРСЕН: А как, по-твоему, прежнее определение справедливого, гласящее, что справедливо делать добро другу и зло врагу, нужно ли теперь дополнить тем, что справедливо делать добро другу, если он хороший человек, и зло - врагу, если он человек негодный?
МАКАРОВ: Конечно. Это, по-моему, прекрасное определение.
ПЕТЕРСЕН: Значит, справедливому человеку свойственно наносить вред кое-кому из людей?
МАКАРОВ: Да, конечно, надо вредить плохим людям и нашим врагам.
ПЕТЕРСЕН: А кони, если им нанести вред, становятся лучше или хуже?
МАКАРОВ: Хуже.
ПЕТЕРСЕН: В смысле достоинств собак или коней?
МАКАРОВ: Коней.
ПЕТЕРСЕН: И собаки, если им нанести вред, теряют достоинства собак, но не коней?
МАКАРОВ: Обязательно.
ПЕТЕРСЕН: А про людей, друг мой, не скажем ли мы, что и они, если им нанесен вред, теряют свои человеческие достоинства?
МАКАРОВ: Конечно. (открывает книгу и читает): "...Постепенно человек утрачивает свою форму и становится шаром. И став шаром, человек утрачивает все свои желания".
ЗАНАВЕС.
1934