Про щит Ахилла я знаю Одена: Он ладит щит, а она глядит, Надеясь узреть на нем виноград, И паруса на дикой волне, И беломраморный мирный град, Но на слепящий глаза металл Его искусная длань нанесла Просторы, выжженные дотла, И небо, серое, как зола:
Погасшая земля, где ни воды, Ни трав и ни намека на селенье, Где не на чем присесть и нет еды, И все же в этом сонном запустенье Виднелись люди, смутные, как тени, Строй бесконечных башмаков и глаз, Пустых, пока не прозвучал приказ.
Безликий голос - свыше - утверждал, Что цель была оправданно законнной, Он цифры приводил и убеждал, Жужжа над уход мухой монотонной, - Взбивая пыль, колонна за колонной Пошла вперед, пьянея от тирад, Чья логика, была дорогой в ад.
Он глядит, как он ладит щит, Надеясь узреть священный обряд, Пиршество и приношение жертв, - Нежных, увитых цветами телят, - Но на слепящий глаза металл Длань его на алтарь нанесла В отсветах горна видит она Другие сцены, иные дела:
Колючей проволокой обнесен Какой-то плац, где зубоскалят судью, Стоит жара, потеет гарнизон, Встав поудобнее, со всех сторон На плац досужие глазеют люди, А там у трех столбов стоят, бледны, Три узника - они обречены.
То, чем разумен мир и чем велик, В чужих руках отныне находилось, Не ждало помощи в последний миг И не надеялось на божью милость, Но то, с каким усердием глумилась Толпа над унижением троих - Еще до смерти умертвило их.
Он глядит, как он ладит щит, Надеясь атлетов узреть на нем, Гибких плясуний и плясунов, Кружащихся перед священным огнем, - Но на слепящий глаза металл Легким мановением руки Он не пляшущих поместил, А поле, где пляшут лишь сорняки:
Оборвыш камнем запустил в птенца И двинул дальше: То, что в мире этом Насилуют и могут два юнца Прирезать старца - не было секретом Для сорванца, кому грозил кастетом Мир, где оборванному грош цена И помощь тем, кто немощен, смешна.
Тонкогубый умелец Гефест Вынес из кузни Ахиллов щит, Фетида, прекрасногрудая мать, Руки к небу воздев, скорбит, Увидев, что оружейник Гефест Выковал сыну ее для войны: Многих сразит жестокий Ахилл, Но дни его уже сочтены. 1952
Он ладит щит, а она глядит,
Надеясь узреть на нем виноград,
И паруса на дикой волне,
И беломраморный мирный град,
Но на слепящий глаза металл
Его искусная длань нанесла
Просторы, выжженные дотла,
И небо, серое, как зола:
Погасшая земля, где ни воды,
Ни трав и ни намека на селенье,
Где не на чем присесть и нет еды,
И все же в этом сонном запустенье
Виднелись люди, смутные, как тени,
Строй бесконечных башмаков и глаз,
Пустых, пока не прозвучал приказ.
Безликий голос - свыше - утверждал,
Что цель была оправданно законнной,
Он цифры приводил и убеждал,
Жужжа над уход мухой монотонной, -
Взбивая пыль, колонна за колонной
Пошла вперед, пьянея от тирад,
Чья логика, была дорогой в ад.
Он глядит, как он ладит щит,
Надеясь узреть священный обряд,
Пиршество и приношение жертв, -
Нежных, увитых цветами телят, -
Но на слепящий глаза металл
Длань его на алтарь нанесла
В отсветах горна видит она
Другие сцены, иные дела:
Колючей проволокой обнесен
Какой-то плац, где зубоскалят судью,
Стоит жара, потеет гарнизон,
Встав поудобнее, со всех сторон
На плац досужие глазеют люди,
А там у трех столбов стоят, бледны,
Три узника - они обречены.
То, чем разумен мир и чем велик,
В чужих руках отныне находилось,
Не ждало помощи в последний миг
И не надеялось на божью милость,
Но то, с каким усердием глумилась
Толпа над унижением троих -
Еще до смерти умертвило их.
Он глядит, как он ладит щит,
Надеясь атлетов узреть на нем,
Гибких плясуний и плясунов,
Кружащихся перед священным огнем, -
Но на слепящий глаза металл
Легким мановением руки
Он не пляшущих поместил,
А поле, где пляшут лишь сорняки:
Оборвыш камнем запустил в птенца
И двинул дальше: То, что в мире этом
Насилуют и могут два юнца
Прирезать старца - не было секретом
Для сорванца, кому грозил кастетом
Мир, где оборванному грош цена
И помощь тем, кто немощен, смешна.
Тонкогубый умелец Гефест
Вынес из кузни Ахиллов щит,
Фетида, прекрасногрудая мать,
Руки к небу воздев, скорбит,
Увидев, что оружейник Гефест
Выковал сыну ее для войны:
Многих сразит жестокий Ахилл,
Но дни его уже сочтены.
1952
Reply
Reply
Reply
Reply
Leave a comment