(no subject)
Я шла по тротуару и несла в пакетике апельсины - я шла к Кротковым, конечно же. Я нажала привычное "пять два вэ три пять семь три", дверь запищала и открылась. Вот лифт не работает - какая прелесть, пешочком до шестого этажа. И тут запах - причудливый такой запах, запах столь привычный, но столь забытый. Верно - так пахло в моём детском саду. Это запах краски и постельного белья. Как же смутно я помню свой детский садик! Помню, двор, помню зиму. Помню что у нас у всех были шкафчики, а для того что бы их различать на каждом была наклеечка с машинкой - у каждого своя, у меня была... кажется зелёная? Да только где вот они стояли, эти шкафчики, в туалете что ли...
Я помню нашу воспитательницу, Надежду Васильевну. Она была большая и в очках. Я очень боялась так выглядеть когда вырасту, и хотя она была довольно милая, для меня был страх и ужас быть большой да ещё и в очках. Я помню что очень обижалась на неё за то что она всегда давала границы моей фантазии на рисовании. Я злилась на неё когда она говорила что дома не бывают зелёные, я говорила:
- не правда! У нас и на даче и в москве дом зелёный!!!
Мне было так обидно. Я обижалась на неё когда она говорила мне что и цветы не бывают зелёные!
- и те туда же! - думала я. - Чем им всем так зелёный цвет-то не нравится?
А Надежда Васильевна говорила мне:
- Нарисуй лучше розочки или фиалки какие-нибудь!
А мне было плевать, моя мама всегда выращивала кактусы, и уж кому как не мне было знать что цветы-то как раз и бывают зелёные!!!
А последнее что она сказала мне обидного про рисунки, это то, что разрисовывать глиняный горшок в горошек - это так в ясельках делают, а мы уже большие. Я помню как мы готовили прощальное выступление и когда мы допевали песенку со словами: "уж листья опали, нам в школу пора..." (и чего-то там такое), я громко ревела на весь садик. И по этому, на самом выступлении, за мной посадили большую такую тётю - маму моей лучшей подруги - и стоило нам спеть, она хватала меня и утыкала ртом в своё большое плечо.
Я правильно делала, что ревела на весь садик. Кто меня теперь туда вернёт?
Я помню нашу воспитательницу, Надежду Васильевну. Она была большая и в очках. Я очень боялась так выглядеть когда вырасту, и хотя она была довольно милая, для меня был страх и ужас быть большой да ещё и в очках. Я помню что очень обижалась на неё за то что она всегда давала границы моей фантазии на рисовании. Я злилась на неё когда она говорила что дома не бывают зелёные, я говорила:
- не правда! У нас и на даче и в москве дом зелёный!!!
Мне было так обидно. Я обижалась на неё когда она говорила мне что и цветы не бывают зелёные!
- и те туда же! - думала я. - Чем им всем так зелёный цвет-то не нравится?
А Надежда Васильевна говорила мне:
- Нарисуй лучше розочки или фиалки какие-нибудь!
А мне было плевать, моя мама всегда выращивала кактусы, и уж кому как не мне было знать что цветы-то как раз и бывают зелёные!!!
А последнее что она сказала мне обидного про рисунки, это то, что разрисовывать глиняный горшок в горошек - это так в ясельках делают, а мы уже большие. Я помню как мы готовили прощальное выступление и когда мы допевали песенку со словами: "уж листья опали, нам в школу пора..." (и чего-то там такое), я громко ревела на весь садик. И по этому, на самом выступлении, за мной посадили большую такую тётю - маму моей лучшей подруги - и стоило нам спеть, она хватала меня и утыкала ртом в своё большое плечо.
Я правильно делала, что ревела на весь садик. Кто меня теперь туда вернёт?