Беседа за чаем
Их было двое. Девушка со светлыми дредами сидела у окна, а девушка с темной челкой - напротив нее. Они пили темный, практически черный, не по названию, а по цвету чай из маленьких пиалочек. На столе стоял гигантский по размерам белый чайник, вазочка с печеньями и тостер для хлебцов. Горел свет, в квартире больше никого не было, за окном был вечер. Девушку со светлыми дредами звали Аней, девушку с темной челкой - Олей. Они продолжали начатый ранее разговор.
- Значит, так надо, если ты через это проходила, - сказала Аня. Она говорила очень быстро и практически без эмоций, можно было сказать, стрекотала. - Космос дает тебе только то, через что тебе надо пройти.
- Знаешь, я думала об этом, - осторожно сказала Оля. Говорила она более медленно, более плавно и более эмоционально, периодически помогая себе жестами, как бы, надеясь выразить то, что не получалось выразить словами. - Но, по-моему, в этом есть какая-то подстава. Откуда мы знаем, что хочет Космос?
- А ты возьми и спроси у него, - ответила Аня. - Он тебе и ответит, что он хочет.
- Так вот когда я спрашиваю Космос, я слышу ответ, что он позволяет мне делать то, чего я хочу.
- Нееет, подруга, - засмеялась Аня и погрозила пальцем в воздухе. - Когда ты делаешь, что хочешь, это делает твое эго. А Космос делает то, что ему нужно.
Наступило молчание. Оля отпила чая из пиалки. Аня внимательно смотрела на нее, потом тоже прихлебнула чая из своей пиалки.
- Как-то странно у тебя получается, - сказала наконец Оля, глядя перед собой. - Космос делает то, что нужно. А как мы узнаем, что это делает Космос, а не эго?
- Ты просто спрашиваешь у Космоса, что нужно делать - он тебе отвечает. И ты тогда просто это делаешь. Ты меньше думай. Голова - она не понимает ничего. Тебя Шива сам направит, если ты не будешь ему сопротивляться.
- Ну хорошо, а если я ощущаю, что мне нужно другое?
- Нет, тебе на самом деле это не нужно. Ты сама еще не знаешь, что тебе нужно другое.
Оля нахмурилась и посмотрела на подругу.
- Погоди, а кто знает-то? Знает-то кто?
- Знает Космос! - уверенно сказала Аня.
- Но ведь это говорит не Космос. Это говоришь ты, - произнесла Оля и повела рукой в сторону подруги.
- Ну, сейчас я. Я говорю, что говорит Космос.
- А если я считаю, что Космос говорит иначе?
- Ты не придумывай, - сказала Аня. - Это сейчас твое эго сопротивляется. Ему просто не нравится, что Космос с ним не согласен.
- Так это же не Космос говорит, Ань, - сказала Оля. - Это же ты говоришь. Понимаешь? Я говорю одно, а ты - другое. И ты утверждаешь, что ты говоришь от лица Космоса. А это не лицо Космоса, это твое лицо, и ты мне сейчас рассказываешь, как жить правильно. С твоей точки зрения, а не с точки зрения Космоса. Понимаешь меня?
- Что ты такого напридумывала? - нахмурилась Аня. - Я такого не говорила. Это ты сама себе выдумала какую-то ерунду.
Наступило молчание.
- Ладно, - сказала Оля. - Если честно, я понимаю тебя, что ты имеешь в виду. Про Космос, про эго... Но я все-таки не считаю, что все так. У меня немного иная точка зрения. Но я боюсь, тебе она не понравится.
- Ну, расскажи? Мне будет интересно.
- Я много раз уже это слышала за последний год от разных людей. «Вселенная тебе посылает испытания», «Тебе надо было очистить карму», «Это тебе было послано, чтоб ты поняла то-то»... И все это было, когда я рассказывала, что со мной происходило - вот, как сегодня, про Сережу.
- Правильно говорят, - вставила Аня и засмеялась. - Видишь, сколько людей тебе рассказывает, что с тобой на самом деле происходило. Это и есть Космос - он тебе через этих людей дает понять, что тебе это было нужно!
- А я не хочу, чтоб мне рассказывали, что со мной происходит, пойми - Оля протянула уже обе руки по направлению к подруге. - Я просто хочу, чтоб меня выслушали, мне хочется этим поделиться! Не чтобы мне рассказывали, что я не так делаю, а просто, чтобы меня вы-слу-ша-ли!
Ее голос дрожал. Аня отпила еще чай и потянулась за чайником.
- Ты чего-то много себя жалеешь, по-моему. Идешь против Космоса.
- Как это я иду против Космоса, если ты только что сказала, что все, что делается, идет из Космоса? Получается, что это тоже нужно Космосу, чтоб я себя пожалела. Иначе как-то странно получается - Космосу нужно вроде все, но при этом, что-то он отвергает? Почему если со мной происходит что-то трудное и тяжелое, то это нужно Космосу, а если я переживаю по этому поводу, то Космосу это не нужно? Тогда и это нужно Космосу, разве нет?
- Ну, не знаю, не знаю, - покачала головой Аня. - Я бы поспорила с тобой...
- Не надо нам спорить, - сказала Оля. - Мы просто по-разному это видим. Потому что мы сами чуть разные. Так вот, знаешь, что я потом поняла? Это было, когда мне самой одна моя подруга рассказывала похожую ситуацию. Я сначала тоже хотела ей - из лучших побуждений, чтоб она не страдала - объяснить, что ей не нужно переживать, что все у нее плохо, это она так карму очищает, а потом...
Оля замерла, глядя в потолок и пытаясь подобрать слова.
- ...А потом я вдруг почувствовала: да ведь ей не нужно, чтоб я ее учила жизни. Понимаешь? Она мне просто это рассказывает, и если я ее просто слушаю и ничего не говорю, ей уже легче становится. Более того, я же не ты - я не знаю, что можно сказать, какие слова, как это объяснить все...
- У меня есть один друг, он вообще когда я ему что-то говорю, просто слушает, - быстро вставила Аня. - Даже не кивает, просто слушает и все. Ничего не говорит. А знаешь, как хорошо становится?
- Вот, видишь, и ты понимаешь, - обрадовалась Оля. - Так вот, я потом задумалась: если ей это не нужно, то зачем я это делаю? Получается, что это нужно мне самой. А мне это зачем?
Аня тем временем снова отпила черного как нефть чая из наполненной заново пиалки.
- А мне это, - продолжила Оля, - нужно было... вот как ты думаешь, почему?
- Показать ей, в чем она ошибается, - уверенно произнесла Аня. - У меня еще один такой друг есть. Он настоящий бодхисаттва. Каждого, кто приходит к нему, он видит словно насквозь. И он безошибочно определяет слабое место у человека - и безошибочно тыкает в это место. Он любого может вскрыть за пять минут. Каждому находит, с чем ему надо работать. Настоящий учитель.
- Я бы такому, - не сдержалась Оля, - стулом по башке врезала бы, если бы стал меня учить.
- А ему хотели уже не раз врезать, - засмеялась Аня. - Только никто не мог. Он же просветленный. Все понимали, что он правду говорит. А люди не любят, когда им говорят правду. Все взбешивались, но каждому он очень правильно указывал, на ловушки их эго. Одна моя подруга его ударить хотела, так он просто спокойно встал и сказал: «Ударяй, давай. Я же вижу, ты любишь доминировать над мужчинами».
Аня захохотала. Оля тоже улыбнулась.
- Знаешь, мое мнение будет, наверное, непопулярным, - сказала Оля, подождав, пока Аня успокоится. - Но я считаю, что... ну, я не знаю про конкретного этого человека. Но когда я сталкивалась с чем-то таким, обычно сам такой человек пытался удовлетворить амбиции своего эго, если ты понимаешь, о чем я. Как бы ставил себя выше другого человека, указывая ему на его ошибки. Причем, другой человек его даже об этом не просил - он сам это делал.
- Между прочим, - вставила опять Аня, - все правильно: учитель сам всегда выбирает ученика. А не ученик учителя.
- Нет уж, простите, - сказала Оля. - Это вот как раз, на твоем языке, если говорить - отмазки раздутого эго. «Я, такой просветленный учитель, сам знаю, где истина и учу учеников...». Какой же это учитель, когда он засчет других людей и их эмоций удовлетворяет свое желание быть выше других людей, опуская этих других и, видимо, еще потом наслаждаясь, как он всех вскрыл и мудро указал на их ошибки, прямо, как дон Хуан или какой-нибудь Доген.
- Что еще за Доген? - удивилась Аня.
- Это такой дзенский мастер был. К нему приходили ученики, спрашивали, что такое дзен, а он им - палкой в лоб... Только если этот твой просветленный мастер пытается в ответ на вопросы людям палкой в лоб давать, пусть и с помощью слов, это его еще не делает просветленным и мастером. Это его делает скорее вампиром: питается засчет других. Интересно было бы посмотреть, что бы он сказал, если бы его так кто-нибудь ткнул именно в эту его черту - наверное у него там что-то болезненное за ней...
- У него нет ничего болезненного. Он давно уже уничтожил эго.
- А я считаю, что за всеми такими вещами есть что-то болезненное, только человек об этом сам не знает, - спокойно произнесла Оля, поглаживая себя по груди. - И потом, что это значит - уничтожил эго? Если человек об этом не помнит или не хочет помнить, это же не значит, что этого нет.
- У тебя есть только то, что ты сама притягиваешь в этот мир, - быстро сказала Аня. - Если ты не хочешь, чтоб это было, оно и не придет. Все, что к тебе приходит - ты сама в это идешь. И болезненное тоже - люди сами про него думают, вот оно с ними и случается.
- Ань, ну вот, честно, - глянула на нее Оля, - мне это напоминает, когда маленький ребенок прячется под одеяло и считает: если я не буду думать, что меня мама найдет, она меня и не найдет. А мама-то видит, что ребенок под одеялом спрятался!
- Ребенок маленький вообще не думает, - сказала Аня тоном, не допускающим возражений. - Он в контакте с Космосом. Пока родители и социум не начинают его учить словам, и тогда он забывает, как все устроено на самом деле...
- Ладно, - вздохнула Оля, - тут уж каждый верит в свою картину мира. Но я вообще про другое хотела... Вот с той моей подругой, про которую я тебе рассказывала, интересно как было. Хочешь, расскажу, что там дальше было?
- Расскажи, - предложила Аня.
Оля опять взглянула в потолок и, пытаясь подобрать нужные слова, сначала поднесла обе руки к лицу, а потом щелкнула пальцами левой.
- Так вот, я вот тогда обнаружила, что я ей хочу давать советы потому, что таким образом я как бы... Ну, как это сказать.
Аня внимательно слушала.
- ...Как будто не впускаю в себя ее страдания, - наконец сформулировала Оля. - То есть, человек говорит, что ему плохо. А я вместо того, чтоб посочувствовать ей, пытаюсь не впустить эти переживания в себя и выдать ей какую-нибудь концепцию, чтоб и она не рассказывала... нет, не так. Чтобы и она не переживала это больше - потому что я же тоже это чувствую, и мне тоже немножечко больно от того, что происходило с ней. Когда ее мальчик ее бросил, когда она с друзьями поссорилась, когда их проект на деньги влетел. Она же страдает. И она делится этим со мной. А я настолько не хочу чувствовать эти неприятные переживания, что стараюсь как бы их не впустить в себя. И не только в себя - но и ей что-нибудь такое сказать, чтоб она перестала это переживать. Потому что я сама раньше, когда со мной что-то такое происходило, настолько не могла контактировать с этой болью, что предпочитала ее не чувствовать и заменить переживание каким-нибудь объяснением. Вот что это Шива мне дает или что-то такое.
Оля закашлялась, допила остаток чая из своей пиалки и продолжила, глядя уже на Аню и говоря куда уверенней:
- И ладно, если я сама это делаю - но когда кто-то другой мне делится, я тут же начинаю его грузить вот этой темой. И не понимаю, что в основе всего - невозможность чувствовать сильную боль в себе самой. Когда я это поняла, когда я поняла, что боль существует, она есть в нашей жизни, и страдание, так называемый негатив тоже есть - вот тогда я смогла прекратить учить других людей… ну, по крайней мере, я теперь вижу, почему я это делаю - и теперь учусь их слушать.
Она на секунду замолчала, а затем продолжила:
- И, ты знаешь, так в мире ощущается все больше и больше страданий, и в своей жизни их тоже чувствуется куда больше, более того, есть понимание, что ничего с этим сделать нельзя. Но когда вот это есть, когда вот оно принимается - весь мир меняется. Он словно бы становится объемным - когда не бежишь от тьмы к свету, а стараешься охватить и тьму, и свет. И того, и другого становится намного, намного больше - намного больше можешь это принять. И меняется абсолютно все. И в себе самой чувствуется большая целостность. А принимая это, понимаешь и очень хорошо принимаешь другого и его страдания - ему сочувствуешь, и можешь его более целостно, цельно принять. Само присутствие, принятие, выслушивание - оно помогает. Наверное, твой друг, который просто слушал, что ему рассказывают, тоже это понял, и так он сочувствовал.
Атмосфера за столом, казалось, несколько изменилась: теперь, в основном, говорила Оля, причем, все более и более уверенно и четко, а Аня молча слушала, не вставляя ничего в ответ, как она это делала обычно.
- А еще, знаешь, - вдруг сказала Оля, - даже те, кто пытаются давать все эти советы - они тоже сочувствуют, но по-своему, как умеют… Это тоже здорово, просто… иногда это может ранить. Человек раскрывается, ему больно, он хочет, чтоб ему помогли, выслушали - а ему говорят, что он что-то делает не так… И когда другому больно - лучше ему рассказать что-то хорошее про него, поддержать. Вот это - по-моему, куда сложнее, чем рассказывать о недостатках. И для меня это, скорее, признак высоко развитого человека, который это умеет, да так, чтоб оно проникало в сердце тому, кому это говоришь. Ведь это непросто: открыться, действительно довериться другому, поверить хотя бы на какое-то время, что ты хороший…
За окном послышался шум вечерней электрички, и Оля замолчала. Аня задумчиво смотрела прямо перед собой.
- Есть что-то уютное, когда вечером идет поезд, открыто окно и тепло, правда? - спросила через некоторое время Оля.
Аня медленно кивнула, не поворачивая головы.
Две девушки слушали какое-то время шум электрички и периодически глядели друг на друга, как бы делясь без слов впечатлениями от переживания, пока звук окончательно не скрылся за окружающей тишиной.
Потом Аня встала, подошла к Оле и крепко ее обняла. Руки Оли в ответ мягко прижались к ее плечам.
- Значит, так надо, если ты через это проходила, - сказала Аня. Она говорила очень быстро и практически без эмоций, можно было сказать, стрекотала. - Космос дает тебе только то, через что тебе надо пройти.
- Знаешь, я думала об этом, - осторожно сказала Оля. Говорила она более медленно, более плавно и более эмоционально, периодически помогая себе жестами, как бы, надеясь выразить то, что не получалось выразить словами. - Но, по-моему, в этом есть какая-то подстава. Откуда мы знаем, что хочет Космос?
- А ты возьми и спроси у него, - ответила Аня. - Он тебе и ответит, что он хочет.
- Так вот когда я спрашиваю Космос, я слышу ответ, что он позволяет мне делать то, чего я хочу.
- Нееет, подруга, - засмеялась Аня и погрозила пальцем в воздухе. - Когда ты делаешь, что хочешь, это делает твое эго. А Космос делает то, что ему нужно.
Наступило молчание. Оля отпила чая из пиалки. Аня внимательно смотрела на нее, потом тоже прихлебнула чая из своей пиалки.
- Как-то странно у тебя получается, - сказала наконец Оля, глядя перед собой. - Космос делает то, что нужно. А как мы узнаем, что это делает Космос, а не эго?
- Ты просто спрашиваешь у Космоса, что нужно делать - он тебе отвечает. И ты тогда просто это делаешь. Ты меньше думай. Голова - она не понимает ничего. Тебя Шива сам направит, если ты не будешь ему сопротивляться.
- Ну хорошо, а если я ощущаю, что мне нужно другое?
- Нет, тебе на самом деле это не нужно. Ты сама еще не знаешь, что тебе нужно другое.
Оля нахмурилась и посмотрела на подругу.
- Погоди, а кто знает-то? Знает-то кто?
- Знает Космос! - уверенно сказала Аня.
- Но ведь это говорит не Космос. Это говоришь ты, - произнесла Оля и повела рукой в сторону подруги.
- Ну, сейчас я. Я говорю, что говорит Космос.
- А если я считаю, что Космос говорит иначе?
- Ты не придумывай, - сказала Аня. - Это сейчас твое эго сопротивляется. Ему просто не нравится, что Космос с ним не согласен.
- Так это же не Космос говорит, Ань, - сказала Оля. - Это же ты говоришь. Понимаешь? Я говорю одно, а ты - другое. И ты утверждаешь, что ты говоришь от лица Космоса. А это не лицо Космоса, это твое лицо, и ты мне сейчас рассказываешь, как жить правильно. С твоей точки зрения, а не с точки зрения Космоса. Понимаешь меня?
- Что ты такого напридумывала? - нахмурилась Аня. - Я такого не говорила. Это ты сама себе выдумала какую-то ерунду.
Наступило молчание.
- Ладно, - сказала Оля. - Если честно, я понимаю тебя, что ты имеешь в виду. Про Космос, про эго... Но я все-таки не считаю, что все так. У меня немного иная точка зрения. Но я боюсь, тебе она не понравится.
- Ну, расскажи? Мне будет интересно.
- Я много раз уже это слышала за последний год от разных людей. «Вселенная тебе посылает испытания», «Тебе надо было очистить карму», «Это тебе было послано, чтоб ты поняла то-то»... И все это было, когда я рассказывала, что со мной происходило - вот, как сегодня, про Сережу.
- Правильно говорят, - вставила Аня и засмеялась. - Видишь, сколько людей тебе рассказывает, что с тобой на самом деле происходило. Это и есть Космос - он тебе через этих людей дает понять, что тебе это было нужно!
- А я не хочу, чтоб мне рассказывали, что со мной происходит, пойми - Оля протянула уже обе руки по направлению к подруге. - Я просто хочу, чтоб меня выслушали, мне хочется этим поделиться! Не чтобы мне рассказывали, что я не так делаю, а просто, чтобы меня вы-слу-ша-ли!
Ее голос дрожал. Аня отпила еще чай и потянулась за чайником.
- Ты чего-то много себя жалеешь, по-моему. Идешь против Космоса.
- Как это я иду против Космоса, если ты только что сказала, что все, что делается, идет из Космоса? Получается, что это тоже нужно Космосу, чтоб я себя пожалела. Иначе как-то странно получается - Космосу нужно вроде все, но при этом, что-то он отвергает? Почему если со мной происходит что-то трудное и тяжелое, то это нужно Космосу, а если я переживаю по этому поводу, то Космосу это не нужно? Тогда и это нужно Космосу, разве нет?
- Ну, не знаю, не знаю, - покачала головой Аня. - Я бы поспорила с тобой...
- Не надо нам спорить, - сказала Оля. - Мы просто по-разному это видим. Потому что мы сами чуть разные. Так вот, знаешь, что я потом поняла? Это было, когда мне самой одна моя подруга рассказывала похожую ситуацию. Я сначала тоже хотела ей - из лучших побуждений, чтоб она не страдала - объяснить, что ей не нужно переживать, что все у нее плохо, это она так карму очищает, а потом...
Оля замерла, глядя в потолок и пытаясь подобрать слова.
- ...А потом я вдруг почувствовала: да ведь ей не нужно, чтоб я ее учила жизни. Понимаешь? Она мне просто это рассказывает, и если я ее просто слушаю и ничего не говорю, ей уже легче становится. Более того, я же не ты - я не знаю, что можно сказать, какие слова, как это объяснить все...
- У меня есть один друг, он вообще когда я ему что-то говорю, просто слушает, - быстро вставила Аня. - Даже не кивает, просто слушает и все. Ничего не говорит. А знаешь, как хорошо становится?
- Вот, видишь, и ты понимаешь, - обрадовалась Оля. - Так вот, я потом задумалась: если ей это не нужно, то зачем я это делаю? Получается, что это нужно мне самой. А мне это зачем?
Аня тем временем снова отпила черного как нефть чая из наполненной заново пиалки.
- А мне это, - продолжила Оля, - нужно было... вот как ты думаешь, почему?
- Показать ей, в чем она ошибается, - уверенно произнесла Аня. - У меня еще один такой друг есть. Он настоящий бодхисаттва. Каждого, кто приходит к нему, он видит словно насквозь. И он безошибочно определяет слабое место у человека - и безошибочно тыкает в это место. Он любого может вскрыть за пять минут. Каждому находит, с чем ему надо работать. Настоящий учитель.
- Я бы такому, - не сдержалась Оля, - стулом по башке врезала бы, если бы стал меня учить.
- А ему хотели уже не раз врезать, - засмеялась Аня. - Только никто не мог. Он же просветленный. Все понимали, что он правду говорит. А люди не любят, когда им говорят правду. Все взбешивались, но каждому он очень правильно указывал, на ловушки их эго. Одна моя подруга его ударить хотела, так он просто спокойно встал и сказал: «Ударяй, давай. Я же вижу, ты любишь доминировать над мужчинами».
Аня захохотала. Оля тоже улыбнулась.
- Знаешь, мое мнение будет, наверное, непопулярным, - сказала Оля, подождав, пока Аня успокоится. - Но я считаю, что... ну, я не знаю про конкретного этого человека. Но когда я сталкивалась с чем-то таким, обычно сам такой человек пытался удовлетворить амбиции своего эго, если ты понимаешь, о чем я. Как бы ставил себя выше другого человека, указывая ему на его ошибки. Причем, другой человек его даже об этом не просил - он сам это делал.
- Между прочим, - вставила опять Аня, - все правильно: учитель сам всегда выбирает ученика. А не ученик учителя.
- Нет уж, простите, - сказала Оля. - Это вот как раз, на твоем языке, если говорить - отмазки раздутого эго. «Я, такой просветленный учитель, сам знаю, где истина и учу учеников...». Какой же это учитель, когда он засчет других людей и их эмоций удовлетворяет свое желание быть выше других людей, опуская этих других и, видимо, еще потом наслаждаясь, как он всех вскрыл и мудро указал на их ошибки, прямо, как дон Хуан или какой-нибудь Доген.
- Что еще за Доген? - удивилась Аня.
- Это такой дзенский мастер был. К нему приходили ученики, спрашивали, что такое дзен, а он им - палкой в лоб... Только если этот твой просветленный мастер пытается в ответ на вопросы людям палкой в лоб давать, пусть и с помощью слов, это его еще не делает просветленным и мастером. Это его делает скорее вампиром: питается засчет других. Интересно было бы посмотреть, что бы он сказал, если бы его так кто-нибудь ткнул именно в эту его черту - наверное у него там что-то болезненное за ней...
- У него нет ничего болезненного. Он давно уже уничтожил эго.
- А я считаю, что за всеми такими вещами есть что-то болезненное, только человек об этом сам не знает, - спокойно произнесла Оля, поглаживая себя по груди. - И потом, что это значит - уничтожил эго? Если человек об этом не помнит или не хочет помнить, это же не значит, что этого нет.
- У тебя есть только то, что ты сама притягиваешь в этот мир, - быстро сказала Аня. - Если ты не хочешь, чтоб это было, оно и не придет. Все, что к тебе приходит - ты сама в это идешь. И болезненное тоже - люди сами про него думают, вот оно с ними и случается.
- Ань, ну вот, честно, - глянула на нее Оля, - мне это напоминает, когда маленький ребенок прячется под одеяло и считает: если я не буду думать, что меня мама найдет, она меня и не найдет. А мама-то видит, что ребенок под одеялом спрятался!
- Ребенок маленький вообще не думает, - сказала Аня тоном, не допускающим возражений. - Он в контакте с Космосом. Пока родители и социум не начинают его учить словам, и тогда он забывает, как все устроено на самом деле...
- Ладно, - вздохнула Оля, - тут уж каждый верит в свою картину мира. Но я вообще про другое хотела... Вот с той моей подругой, про которую я тебе рассказывала, интересно как было. Хочешь, расскажу, что там дальше было?
- Расскажи, - предложила Аня.
Оля опять взглянула в потолок и, пытаясь подобрать нужные слова, сначала поднесла обе руки к лицу, а потом щелкнула пальцами левой.
- Так вот, я вот тогда обнаружила, что я ей хочу давать советы потому, что таким образом я как бы... Ну, как это сказать.
Аня внимательно слушала.
- ...Как будто не впускаю в себя ее страдания, - наконец сформулировала Оля. - То есть, человек говорит, что ему плохо. А я вместо того, чтоб посочувствовать ей, пытаюсь не впустить эти переживания в себя и выдать ей какую-нибудь концепцию, чтоб и она не рассказывала... нет, не так. Чтобы и она не переживала это больше - потому что я же тоже это чувствую, и мне тоже немножечко больно от того, что происходило с ней. Когда ее мальчик ее бросил, когда она с друзьями поссорилась, когда их проект на деньги влетел. Она же страдает. И она делится этим со мной. А я настолько не хочу чувствовать эти неприятные переживания, что стараюсь как бы их не впустить в себя. И не только в себя - но и ей что-нибудь такое сказать, чтоб она перестала это переживать. Потому что я сама раньше, когда со мной что-то такое происходило, настолько не могла контактировать с этой болью, что предпочитала ее не чувствовать и заменить переживание каким-нибудь объяснением. Вот что это Шива мне дает или что-то такое.
Оля закашлялась, допила остаток чая из своей пиалки и продолжила, глядя уже на Аню и говоря куда уверенней:
- И ладно, если я сама это делаю - но когда кто-то другой мне делится, я тут же начинаю его грузить вот этой темой. И не понимаю, что в основе всего - невозможность чувствовать сильную боль в себе самой. Когда я это поняла, когда я поняла, что боль существует, она есть в нашей жизни, и страдание, так называемый негатив тоже есть - вот тогда я смогла прекратить учить других людей… ну, по крайней мере, я теперь вижу, почему я это делаю - и теперь учусь их слушать.
Она на секунду замолчала, а затем продолжила:
- И, ты знаешь, так в мире ощущается все больше и больше страданий, и в своей жизни их тоже чувствуется куда больше, более того, есть понимание, что ничего с этим сделать нельзя. Но когда вот это есть, когда вот оно принимается - весь мир меняется. Он словно бы становится объемным - когда не бежишь от тьмы к свету, а стараешься охватить и тьму, и свет. И того, и другого становится намного, намного больше - намного больше можешь это принять. И меняется абсолютно все. И в себе самой чувствуется большая целостность. А принимая это, понимаешь и очень хорошо принимаешь другого и его страдания - ему сочувствуешь, и можешь его более целостно, цельно принять. Само присутствие, принятие, выслушивание - оно помогает. Наверное, твой друг, который просто слушал, что ему рассказывают, тоже это понял, и так он сочувствовал.
Атмосфера за столом, казалось, несколько изменилась: теперь, в основном, говорила Оля, причем, все более и более уверенно и четко, а Аня молча слушала, не вставляя ничего в ответ, как она это делала обычно.
- А еще, знаешь, - вдруг сказала Оля, - даже те, кто пытаются давать все эти советы - они тоже сочувствуют, но по-своему, как умеют… Это тоже здорово, просто… иногда это может ранить. Человек раскрывается, ему больно, он хочет, чтоб ему помогли, выслушали - а ему говорят, что он что-то делает не так… И когда другому больно - лучше ему рассказать что-то хорошее про него, поддержать. Вот это - по-моему, куда сложнее, чем рассказывать о недостатках. И для меня это, скорее, признак высоко развитого человека, который это умеет, да так, чтоб оно проникало в сердце тому, кому это говоришь. Ведь это непросто: открыться, действительно довериться другому, поверить хотя бы на какое-то время, что ты хороший…
За окном послышался шум вечерней электрички, и Оля замолчала. Аня задумчиво смотрела прямо перед собой.
- Есть что-то уютное, когда вечером идет поезд, открыто окно и тепло, правда? - спросила через некоторое время Оля.
Аня медленно кивнула, не поворачивая головы.
Две девушки слушали какое-то время шум электрички и периодически глядели друг на друга, как бы делясь без слов впечатлениями от переживания, пока звук окончательно не скрылся за окружающей тишиной.
Потом Аня встала, подошла к Оле и крепко ее обняла. Руки Оли в ответ мягко прижались к ее плечам.