"а чё пассажирам не дают парашюты?" (c)
Текст взят у gravitrap . Редко встретишь человека, у которого и жизнь интересная и пишет захватывающе
PS. Еще раз с Днём рождения!
PPS. В оригинале рассказ назывался
ОТЧЕ НАШ
Авиакатастрофа - вещь ужасная. Сотни жертв в одно мгновение. Бывает так и похоронить то эти жертвы не реально, на столько трупы разорваны, обожжены и разбросаны по частям на большой площади. Каждый раз авиакатастрофа, это хлеб для журнашлюх. Уж извините за прямоту, дорогие мои читатели, с тех пор как сам побывал в авиакатастрофе три года назад, этих тварей по другому не называю.
Ажиотаж в прессе, неминуемо заканчивается темой "а чё пассажирам не дают парашюты?" И правда, а чё?...
***
Суббота, 3 сентября 2016 года. Раннее утро, старенький АН-2 выруливает на взлётку. Погода вполне лётная, к самолёту идут пассажиры. Пассажиры не простые - у каждого парашют. Хорошо подогнанные и проверенные на линии стартового осмотра подвесные системы, парашютные комбинезоны, шлемы, высотомеры, всё честь по чести. Да и сами пассажиры - опытные парашютисты. У самого не опытного, больше ста прыжков за плечами, я "выпускающий". Расселись по местам, взлетели - всё хорошо. Ещё на земле я разбил взлёт на два захода: в одном прыгает пять человек и в другом пять.
Лётчик даёт сигнал "приготовиться". Открываю дверь, видимость отличная - даю парашютистам команду "пошёл". С интервалом в три секунды они исчезают за бортом. 15 секунд на всю выброску, 600 метров за это время пролетает самолёт по горизонту, за эти 15 секунд испортилась погода. Крайнего парашютиста, я уже "положил в грозовую тучу". Даю жестом лётчику команду "Выпустил пятерых. Уходи на второй заход.". Закрываю дверь и тут началось.
***
Вихревые потоки начали бросать самолёт из стороны в сторону. АН-2, это не Боинг трёхсот тонный - его швыряет как осиновый листок. Перегрузка в салоне такая, что пассажиров распластывает по бортам как шмотки в барабане стиральной машины в режиме отжим. Зрелище конечно то ещё: пять опытных парашютистов бешено вращают глазами глядя друг на друга не в силах пошевелиться. И парашюты на них есть, и опыта выше крыши, и дверь открывается так, что только ручку поверни. Но как, чёрт возьми, как до этой двери добраться?!
Ситуацию спас АН-2. Собственно даже не столько лётчик, сколько сам самолёт. Его за глаза называют "неваляшка". Загнать неваляшку в штопор практически не реально - отпусти штурвал и он сам стабилизируется. Конструкция планера придумана ещё до войны, а серийно эта машина начала выпускаться в 1948 году. Чуть ли не единственный в мире биплан, который до сих пор актуален. Спасибо товарищу Антонову - хорошую машину придумал, надёжную.
***
Мне впечатляться не положено - я выпускающий. Чуть живой от страха, собрав волю в кулак, что есть дури ору: - "Внимание парашютисты! Занять свои места, приготовиться к жёсткому приземлению!!!" и только тогда глянул на высотомер. Ого, а мы пока крутило-вертело, потеряли больше 1000 метров высоты! Хорошо запас по высоте был приличный, а то торчали бы сейчас между ёлок в смрадном болоте.
Парни мои, повинуясь аксиоме "инструктор всегда прав", молча садятся по местам, разворачиваются спиной к кабине, хватаются обеими руками за поручень, отпускают голову вниз. Сажусь и я...
И вдруг слышу из за спины, сквозь шум двигателя "Отче наш, иже еси на небесех...". Слова тут же подхватывает второй голос "... Да сетится имя твое...", "Да приидет царствие твое" - громко и чётко подхватывает третий голос. "Да будет воля твоя, яко на небеси и на земли" - уже все говорят и я вместе с ними. Тем временем самолёт приближается к взлётной полосе. Мы этого не видим - головы опущены низко, руки держат поручень. Самолёт хорошо мотает порывами ветра.
"Хлеб наш насущный даждь нам днесь" - громко, громче шума двигателя вещают пять мужских голосов. И тут колёса касаются взлётки. Самолёт подпрыгивает, делая хорошего "козла", потом опять удар колёсами об взлётку. Все замолкают не закончив молитву. Ещё пару секунд и самолёт перестаёт плясать и подпрыгивать - сели.
Бурные аплодисменты и возгласы "браво" заканчивают наше приключение. За весь оставшийся день, ни кто из нас так и не вспомнил о том, что в голос молился на борту. Эта тема вообще не обсуждается. Это было что то очень личное, очень интимное.
PS. Еще раз с Днём рождения!
PPS. В оригинале рассказ назывался
ОТЧЕ НАШ
Авиакатастрофа - вещь ужасная. Сотни жертв в одно мгновение. Бывает так и похоронить то эти жертвы не реально, на столько трупы разорваны, обожжены и разбросаны по частям на большой площади. Каждый раз авиакатастрофа, это хлеб для журнашлюх. Уж извините за прямоту, дорогие мои читатели, с тех пор как сам побывал в авиакатастрофе три года назад, этих тварей по другому не называю.
Ажиотаж в прессе, неминуемо заканчивается темой "а чё пассажирам не дают парашюты?" И правда, а чё?...
***
Суббота, 3 сентября 2016 года. Раннее утро, старенький АН-2 выруливает на взлётку. Погода вполне лётная, к самолёту идут пассажиры. Пассажиры не простые - у каждого парашют. Хорошо подогнанные и проверенные на линии стартового осмотра подвесные системы, парашютные комбинезоны, шлемы, высотомеры, всё честь по чести. Да и сами пассажиры - опытные парашютисты. У самого не опытного, больше ста прыжков за плечами, я "выпускающий". Расселись по местам, взлетели - всё хорошо. Ещё на земле я разбил взлёт на два захода: в одном прыгает пять человек и в другом пять.
Лётчик даёт сигнал "приготовиться". Открываю дверь, видимость отличная - даю парашютистам команду "пошёл". С интервалом в три секунды они исчезают за бортом. 15 секунд на всю выброску, 600 метров за это время пролетает самолёт по горизонту, за эти 15 секунд испортилась погода. Крайнего парашютиста, я уже "положил в грозовую тучу". Даю жестом лётчику команду "Выпустил пятерых. Уходи на второй заход.". Закрываю дверь и тут началось.
***
Вихревые потоки начали бросать самолёт из стороны в сторону. АН-2, это не Боинг трёхсот тонный - его швыряет как осиновый листок. Перегрузка в салоне такая, что пассажиров распластывает по бортам как шмотки в барабане стиральной машины в режиме отжим. Зрелище конечно то ещё: пять опытных парашютистов бешено вращают глазами глядя друг на друга не в силах пошевелиться. И парашюты на них есть, и опыта выше крыши, и дверь открывается так, что только ручку поверни. Но как, чёрт возьми, как до этой двери добраться?!
Ситуацию спас АН-2. Собственно даже не столько лётчик, сколько сам самолёт. Его за глаза называют "неваляшка". Загнать неваляшку в штопор практически не реально - отпусти штурвал и он сам стабилизируется. Конструкция планера придумана ещё до войны, а серийно эта машина начала выпускаться в 1948 году. Чуть ли не единственный в мире биплан, который до сих пор актуален. Спасибо товарищу Антонову - хорошую машину придумал, надёжную.
***
Мне впечатляться не положено - я выпускающий. Чуть живой от страха, собрав волю в кулак, что есть дури ору: - "Внимание парашютисты! Занять свои места, приготовиться к жёсткому приземлению!!!" и только тогда глянул на высотомер. Ого, а мы пока крутило-вертело, потеряли больше 1000 метров высоты! Хорошо запас по высоте был приличный, а то торчали бы сейчас между ёлок в смрадном болоте.
Парни мои, повинуясь аксиоме "инструктор всегда прав", молча садятся по местам, разворачиваются спиной к кабине, хватаются обеими руками за поручень, отпускают голову вниз. Сажусь и я...
И вдруг слышу из за спины, сквозь шум двигателя "Отче наш, иже еси на небесех...". Слова тут же подхватывает второй голос "... Да сетится имя твое...", "Да приидет царствие твое" - громко и чётко подхватывает третий голос. "Да будет воля твоя, яко на небеси и на земли" - уже все говорят и я вместе с ними. Тем временем самолёт приближается к взлётной полосе. Мы этого не видим - головы опущены низко, руки держат поручень. Самолёт хорошо мотает порывами ветра.
"Хлеб наш насущный даждь нам днесь" - громко, громче шума двигателя вещают пять мужских голосов. И тут колёса касаются взлётки. Самолёт подпрыгивает, делая хорошего "козла", потом опять удар колёсами об взлётку. Все замолкают не закончив молитву. Ещё пару секунд и самолёт перестаёт плясать и подпрыгивать - сели.
Бурные аплодисменты и возгласы "браво" заканчивают наше приключение. За весь оставшийся день, ни кто из нас так и не вспомнил о том, что в голос молился на борту. Эта тема вообще не обсуждается. Это было что то очень личное, очень интимное.