Обсценная лексика
Один полковник как то сказал одной женщине:"Дорогая, давай с тобой сойдёмся во мнении, что в обычной жизни мы можем разговаривать часами не употребляя обсценной лексики. Более того, я и в бою её употреблял не столько в информативном, сколько в акцентированно-эмоциональном контексте. Но вот для обучения бойца - она незаменима.
Понимаешь, в процессе обучения боец должен понимать, что даже если с ним разговаривают ласково, почти по матерински, и при этом его ругают почти в каждом слове - это жу-жу неспроста. У бойца должно возникать стойкое ощущение, что он реально уже успел что-то сделать не так, как надо, хотя ещё ничего не сделал. Будто он уже нарушил все правила, которые я ему вбиваю в голову. Совершенство - оно ведь, как правило, недостижимо.
Да это и не мат в чистом виде, такой, что слышишь в низкопробном кабаке или от бывшей жены-стервы. Это почти обычная речь, легко распознаваемая, в которой наставник, в зависимости от своего педагогического опыта умудряется склонить и разложить по падежам всего десяток корней из нецензурных слов так, что они начинают танцевать на его языке с великим смыслом и окрасом. И все это для того, чтобы боец укреплялся в мысли, что если он чего-то не сделает как надо, то от видоизменённых матерных корней уйдут все эти падежи и склонения, а останется лишь утвердительная конкретика приговора. Или эпитафии."
Понимаешь, в процессе обучения боец должен понимать, что даже если с ним разговаривают ласково, почти по матерински, и при этом его ругают почти в каждом слове - это жу-жу неспроста. У бойца должно возникать стойкое ощущение, что он реально уже успел что-то сделать не так, как надо, хотя ещё ничего не сделал. Будто он уже нарушил все правила, которые я ему вбиваю в голову. Совершенство - оно ведь, как правило, недостижимо.
Да это и не мат в чистом виде, такой, что слышишь в низкопробном кабаке или от бывшей жены-стервы. Это почти обычная речь, легко распознаваемая, в которой наставник, в зависимости от своего педагогического опыта умудряется склонить и разложить по падежам всего десяток корней из нецензурных слов так, что они начинают танцевать на его языке с великим смыслом и окрасом. И все это для того, чтобы боец укреплялся в мысли, что если он чего-то не сделает как надо, то от видоизменённых матерных корней уйдут все эти падежи и склонения, а останется лишь утвердительная конкретика приговора. Или эпитафии."