Про зависть
Любопытная аналитическая концепция зависти и ревности. Например, мне стало понятнее, отчего так хочется напакостить тому, кому завидуешь. И то, как ревность становится индикатором дефицита ресурса, на который имеешь право претендовать, например, на внимание партнера.
Как известно, психоаналитики считают, что тайны психики взрослого человека раскрываются через исследование раннего детского опыта и его эволюции. При этом иногда возникает ощущение, что для них разница между взрослым и детским состояниями психики описывается количественными, а не качественными изменениями. Другими словами, архаические способы овладения реальностью, которыми человек пользуется в младенчестве, проявляются или оказывают влияние на сложные чувства и переживания во взрослом возрасте. Например, когда ребенок интроецирует первичный объект в виде материнской груди, последняя встраивается в структуру его Ego как символ ресурсов, находящихся в окружающей среде, причем таких ресурсов, существование которых предназначено исключительно для его личной поддержки.
Грудь, предназначенная персонально для одного младенца, расширяется до границ всего остального мира и в более позднем возрасте включает в себя других людей, которые вплетаются в первичное эмоциональное расщепление - человек испытывает радость, когда окружающие удовлетворяют его потребности и злость, когда они в этом отказывают. Последнее чувство, основанное на иррациональной архаической вере в то, что мир и все, что в нем существует, принадлежит мне по праву, Мелани Кляйн определяет как зависть и наделяет это переживание орально-садистическими тенденциями - отобрать или уничтожить то, в чем было отказано.
Другими словами, в зависти проявляются деструктивные моменты проективной идентификации (преимущественно проективной фазы), при которой объект агрессии, обладающий желаемым благом, должен быть разрушен еще до того, как сам станет агрессором, после чего, вероятно, произойдет более справедливое перераспределение благ. Тогда переживание сильной зависти подобно негодованию по тому поводу, что на одну грудь, полную неисчерпаемых благ, претендуют слишком много людей и тогда человек может зависнуть в параноидно-шизоидной стадии и населить мир вокруг разнообразными завистниками и подонками. Кроме того, поскольку зависть определяется желание испортить то, чем пользуются другие, то, инкрустированный негативными проекциями изначально хороший объект теряет способность быть удовлетворительно интроецированным.
Возможно, это происходит из-за того, что симбиотическая фаза ранних объектных отношений не может быть прожита до конца и остатки рудиментарных переживаний, таких как вера во всемогущество родителей и существование реальности в качестве еще одного телесного органа, сохраняет свое влияние на формирование и динамику зрелых переживаний. В некоторых случаях зависть проявляется вообще как реакция несогласия с прохождением этой стадии и тогда завистливые переживания направляется на объект только потому, что он обладает необходимым благом и способен его дать, ведь в этом случае благо оказывается отделенным от меня самого.
Как известно, психоаналитики считают, что тайны психики взрослого человека раскрываются через исследование раннего детского опыта и его эволюции. При этом иногда возникает ощущение, что для них разница между взрослым и детским состояниями психики описывается количественными, а не качественными изменениями. Другими словами, архаические способы овладения реальностью, которыми человек пользуется в младенчестве, проявляются или оказывают влияние на сложные чувства и переживания во взрослом возрасте. Например, когда ребенок интроецирует первичный объект в виде материнской груди, последняя встраивается в структуру его Ego как символ ресурсов, находящихся в окружающей среде, причем таких ресурсов, существование которых предназначено исключительно для его личной поддержки.
Грудь, предназначенная персонально для одного младенца, расширяется до границ всего остального мира и в более позднем возрасте включает в себя других людей, которые вплетаются в первичное эмоциональное расщепление - человек испытывает радость, когда окружающие удовлетворяют его потребности и злость, когда они в этом отказывают. Последнее чувство, основанное на иррациональной архаической вере в то, что мир и все, что в нем существует, принадлежит мне по праву, Мелани Кляйн определяет как зависть и наделяет это переживание орально-садистическими тенденциями - отобрать или уничтожить то, в чем было отказано.
Другими словами, в зависти проявляются деструктивные моменты проективной идентификации (преимущественно проективной фазы), при которой объект агрессии, обладающий желаемым благом, должен быть разрушен еще до того, как сам станет агрессором, после чего, вероятно, произойдет более справедливое перераспределение благ. Тогда переживание сильной зависти подобно негодованию по тому поводу, что на одну грудь, полную неисчерпаемых благ, претендуют слишком много людей и тогда человек может зависнуть в параноидно-шизоидной стадии и населить мир вокруг разнообразными завистниками и подонками. Кроме того, поскольку зависть определяется желание испортить то, чем пользуются другие, то, инкрустированный негативными проекциями изначально хороший объект теряет способность быть удовлетворительно интроецированным.
Возможно, это происходит из-за того, что симбиотическая фаза ранних объектных отношений не может быть прожита до конца и остатки рудиментарных переживаний, таких как вера во всемогущество родителей и существование реальности в качестве еще одного телесного органа, сохраняет свое влияние на формирование и динамику зрелых переживаний. В некоторых случаях зависть проявляется вообще как реакция несогласия с прохождением этой стадии и тогда завистливые переживания направляется на объект только потому, что он обладает необходимым благом и способен его дать, ведь в этом случае благо оказывается отделенным от меня самого.