Когда страх затмевает разум
Уже понятно, что резонансные уголовные дела последних недель - это не из ряда вон выходящие события, не нервный срыв издерганной власти, а ясное обозначение грядущей путинской политики. Власть, расценившая необходимость считаться с многотысячными митингами как свое унижение, теперь берет реванш. Протестная активность стараниями многих разных людей на какое-то время выдохлась, и реакция в эту паузу, будем надеяться, кратковременную, неизбежна. Роль персоналий, к сожалению, до сих пор велика в российской политике. Путин - человек амбициозный, самолюбивый и мелочный, никогда не простит российскому обществу того страха, который он испытал перед ним в эту зиму. Он будет мстить при любой возможности.
Другое дело, что понимается под этими возможностями. Это уже не вопрос больного самолюбия лидера или психологии власти. Это вопрос политических ориентиров. Установка власти на сегодня такова - карать в уголовном порядке с запасом и максимальной жестокостью при любом случае, когда есть возможность хоть к чему-нибудь прицепиться.
Аркадий Бабченко призывал устроить двухнедельный мирный митинг - уголовное дело о призывах к массовым беспорядкам. Девушки из Pussy Riot нарушили местные правила приличия в церкви - уголовное дело о хулиганстве. Выборгский журналист Андрей Коломойский разместил в блоге ссылку на смешной видеоролик с монтажом из выступлений Путина - прокуратура инициирует возбуждение уголовного дела по экстремизму. Илья Яшин и Ксения Собчак повздорили в ресторане с тайком снимающими их папарацци - уголовное дело о причинении имущественного вреда.
Там, где дело не стоит выеденного яйца или тянет максимум на административное правонарушение, власть пытается вменить в вину уголовное преступление. Даже если из этого потом ничего не получится. Чтобы такая тактика была успешной, приходится расширительно трактовать нормы закона или подтасовывать факты.
Обсуждая многочисленные призывы выйти 5 марта на несанкционированный властями митинг на Лубянке, Аркадий Бабченко написал в своем блоге, что «нет смысла на этом настаивать, потому что тогда у нас остается два варианта: либо взять снегоуборочные машины, закупить щиты и шлемы и идти на прорыв полицейских кордонов, которые там, безусловно, будут, либо изменить место проведения митинга». На основании этой фразы, основательно ее передернув, туповатый Борис Якеменко написал донос. Но Бабченко как раз предлагал изменить место проведения митинга! Он призывал отступить, а не идти на конфликт с полицией! Словно в насмешку, власти обвинили его в призывах к беспорядкам. Обвинение основано на призыве Бабченко устроить в Москве непрерывный двухнедельный мирный митинг. Дотянуть эти призывы до преступления будет очень трудно даже в российском суде.
Сталкиваясь с трудностями при доведении дел до приговора, власть понимает, что лучше издавать новые законы или поправлять старые таким образом, чтобы можно было криминализовать любые действия граждан. Например, стереть в законе грань между гомосексуализмом и педофилией и карать за то и другое равным образом. Или наказывать в уголовном порядке не только за распространение наркотиков, но и за их употребление. Или принять закон о богохульстве, как это мечтается некоторым деятелям РПЦ. Как можно больше запрещать и наказывать - это ли не в духе отечественных традиций?
Когда-то знаменитая диссидентская адвокатесса Софья Васильевна Калистратова наставляла молодых диссидентов: «Все переходят улицу на любой свет светофора, а вы переходите только на зеленый. Иначе вам не простят». Похоже, гипербола Каллистратовой имеет все шансы стать реальностью. Тенденции законотворчества сегодня таковы, что скоро переход улицы на красный свет светофора может оказаться для оппозиционеров уголовным преступлением - организацией массовых беспорядков или экстремизмом и попыткой захвата власти.
Тенденция очевидна, но вполне вероятно, что на этом пути усилия власти столкнутся с самозащитой общества. Можно сколько угодно говорить о мирном характере протестов, но глупо не понимать, что эти разговоры привязаны к сегодняшнему дню. Да, сегодня протесты носят исключительно мирный характер, и, дай бог, чтобы общество добилось победы, не меняя стиля отношений с властью. Так было в тех странах, где авторитарная власть была слабой или умной - она отступила прежде, чем терпение общества истощилось, и там мирные методы борьбы не успели уступить место насилию. Там, где власть была сильна и недальновидна, как недавно в Ливии и сейчас в Сирии, мирный общественный протест быстро сменился вооруженным восстанием. Наша страна не хуже и не лучше других; перед ней будет стоять тот же выбор.
Можно построить шкалу предпочтений в отношениях общества и власти. Хорошо, когда текущие проблемы решаются мирно в честно избранном парламенте и независимых судах. Немного хуже, когда обществу, чтобы его услышала власть, приходится выходить на улицу. Плохо, когда власть не реагирует на требование улицы - тогда обществу приходится призывать к «бархатной» революции, блокировать деятельность госучреждений, разбивать палатки на площадях и склонять на свою сторону армию и полицию. Совсем скверно, когда власть упирается и в этом случае. Тогда у общества только два выхода - либо сдаться и захлебнуться в волне правительственных репрессий, либо взяться за оружие. Это и есть то право на восстание, о котором говорится во Всеобщей декларации прав человека: «Необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения».
Как повернутся события, и дойдем ли мы до «последнего средства», зависит сейчас в первую очередь от самой власти. Это у нее в руках дирижерская палочка истории. Будет благоразумной - услышит колыбельную, не будет - сама себе сыграет похоронный марш. Мы находимся сейчас примерно в середине нарисованной мной «шкалы предпочтений». Но ничто не бывает вдруг, все случается постепенно. Уже были «приморские партизаны» и очень показательные результаты социологических опросов - подавляющее большинство населения партизан поддержало. Уже были в разных местах попытки толпы, не надеющейся на фальшивое российское правосудие, судить преступников самосудом. Уже сейчас, ввиду безуспешности мирных протестных митингов, раздаются призывы к «оранжевой» революции, гражданскому неповиновению и пассивному сопротивлению власти. Мы не придумаем ничего нового, мы пройдем тем же путем, что и все остальные, кто хотел свободы и не желал сдаваться.
Аркадия Бабченко обвинили в посягательстве на власть за призыв к двухнедельному митингу? Так это еще цветочки! Первым аккордом станет оружие улицы - булыжники, дорожная техника, баррикады. Они уже были в нашей недавней истории. Потом очередь дойдет и до более серьезных предметов. Властям впору готовиться к гораздо худшим сценариям развития событий. Их, возможно, ждет лавина недовольства, камнепад нешуточных протестов, а они пытаются укрыться от них в картонных коробочках своих никчемных репрессивных законов. Им бы подавить свой хватательный рефлекс и подумать не о том, как наказать Бабченко или Коломойского, а как спасти от грядущей бойни страну и свою собственную шкуру. Но то ли они разучились думать, то ли никогда и не умели, то ли надеются, что славный своей покорностью российский народ в очередной раз спасует перед силой.
Так и в самом деле было много раз в нашей истории. Но это вовсе не означает, что так будет всегда. Опыт XX века нас многому научил. И опыт последних трех месяцев тоже.
АЛЕКСАНДР ПОДРАБИНЕК
Другое дело, что понимается под этими возможностями. Это уже не вопрос больного самолюбия лидера или психологии власти. Это вопрос политических ориентиров. Установка власти на сегодня такова - карать в уголовном порядке с запасом и максимальной жестокостью при любом случае, когда есть возможность хоть к чему-нибудь прицепиться.
Аркадий Бабченко призывал устроить двухнедельный мирный митинг - уголовное дело о призывах к массовым беспорядкам. Девушки из Pussy Riot нарушили местные правила приличия в церкви - уголовное дело о хулиганстве. Выборгский журналист Андрей Коломойский разместил в блоге ссылку на смешной видеоролик с монтажом из выступлений Путина - прокуратура инициирует возбуждение уголовного дела по экстремизму. Илья Яшин и Ксения Собчак повздорили в ресторане с тайком снимающими их папарацци - уголовное дело о причинении имущественного вреда.
Там, где дело не стоит выеденного яйца или тянет максимум на административное правонарушение, власть пытается вменить в вину уголовное преступление. Даже если из этого потом ничего не получится. Чтобы такая тактика была успешной, приходится расширительно трактовать нормы закона или подтасовывать факты.
Обсуждая многочисленные призывы выйти 5 марта на несанкционированный властями митинг на Лубянке, Аркадий Бабченко написал в своем блоге, что «нет смысла на этом настаивать, потому что тогда у нас остается два варианта: либо взять снегоуборочные машины, закупить щиты и шлемы и идти на прорыв полицейских кордонов, которые там, безусловно, будут, либо изменить место проведения митинга». На основании этой фразы, основательно ее передернув, туповатый Борис Якеменко написал донос. Но Бабченко как раз предлагал изменить место проведения митинга! Он призывал отступить, а не идти на конфликт с полицией! Словно в насмешку, власти обвинили его в призывах к беспорядкам. Обвинение основано на призыве Бабченко устроить в Москве непрерывный двухнедельный мирный митинг. Дотянуть эти призывы до преступления будет очень трудно даже в российском суде.
Сталкиваясь с трудностями при доведении дел до приговора, власть понимает, что лучше издавать новые законы или поправлять старые таким образом, чтобы можно было криминализовать любые действия граждан. Например, стереть в законе грань между гомосексуализмом и педофилией и карать за то и другое равным образом. Или наказывать в уголовном порядке не только за распространение наркотиков, но и за их употребление. Или принять закон о богохульстве, как это мечтается некоторым деятелям РПЦ. Как можно больше запрещать и наказывать - это ли не в духе отечественных традиций?
Когда-то знаменитая диссидентская адвокатесса Софья Васильевна Калистратова наставляла молодых диссидентов: «Все переходят улицу на любой свет светофора, а вы переходите только на зеленый. Иначе вам не простят». Похоже, гипербола Каллистратовой имеет все шансы стать реальностью. Тенденции законотворчества сегодня таковы, что скоро переход улицы на красный свет светофора может оказаться для оппозиционеров уголовным преступлением - организацией массовых беспорядков или экстремизмом и попыткой захвата власти.
Тенденция очевидна, но вполне вероятно, что на этом пути усилия власти столкнутся с самозащитой общества. Можно сколько угодно говорить о мирном характере протестов, но глупо не понимать, что эти разговоры привязаны к сегодняшнему дню. Да, сегодня протесты носят исключительно мирный характер, и, дай бог, чтобы общество добилось победы, не меняя стиля отношений с властью. Так было в тех странах, где авторитарная власть была слабой или умной - она отступила прежде, чем терпение общества истощилось, и там мирные методы борьбы не успели уступить место насилию. Там, где власть была сильна и недальновидна, как недавно в Ливии и сейчас в Сирии, мирный общественный протест быстро сменился вооруженным восстанием. Наша страна не хуже и не лучше других; перед ней будет стоять тот же выбор.
Можно построить шкалу предпочтений в отношениях общества и власти. Хорошо, когда текущие проблемы решаются мирно в честно избранном парламенте и независимых судах. Немного хуже, когда обществу, чтобы его услышала власть, приходится выходить на улицу. Плохо, когда власть не реагирует на требование улицы - тогда обществу приходится призывать к «бархатной» революции, блокировать деятельность госучреждений, разбивать палатки на площадях и склонять на свою сторону армию и полицию. Совсем скверно, когда власть упирается и в этом случае. Тогда у общества только два выхода - либо сдаться и захлебнуться в волне правительственных репрессий, либо взяться за оружие. Это и есть то право на восстание, о котором говорится во Всеобщей декларации прав человека: «Необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения».
Как повернутся события, и дойдем ли мы до «последнего средства», зависит сейчас в первую очередь от самой власти. Это у нее в руках дирижерская палочка истории. Будет благоразумной - услышит колыбельную, не будет - сама себе сыграет похоронный марш. Мы находимся сейчас примерно в середине нарисованной мной «шкалы предпочтений». Но ничто не бывает вдруг, все случается постепенно. Уже были «приморские партизаны» и очень показательные результаты социологических опросов - подавляющее большинство населения партизан поддержало. Уже были в разных местах попытки толпы, не надеющейся на фальшивое российское правосудие, судить преступников самосудом. Уже сейчас, ввиду безуспешности мирных протестных митингов, раздаются призывы к «оранжевой» революции, гражданскому неповиновению и пассивному сопротивлению власти. Мы не придумаем ничего нового, мы пройдем тем же путем, что и все остальные, кто хотел свободы и не желал сдаваться.
Аркадия Бабченко обвинили в посягательстве на власть за призыв к двухнедельному митингу? Так это еще цветочки! Первым аккордом станет оружие улицы - булыжники, дорожная техника, баррикады. Они уже были в нашей недавней истории. Потом очередь дойдет и до более серьезных предметов. Властям впору готовиться к гораздо худшим сценариям развития событий. Их, возможно, ждет лавина недовольства, камнепад нешуточных протестов, а они пытаются укрыться от них в картонных коробочках своих никчемных репрессивных законов. Им бы подавить свой хватательный рефлекс и подумать не о том, как наказать Бабченко или Коломойского, а как спасти от грядущей бойни страну и свою собственную шкуру. Но то ли они разучились думать, то ли никогда и не умели, то ли надеются, что славный своей покорностью российский народ в очередной раз спасует перед силой.
Так и в самом деле было много раз в нашей истории. Но это вовсе не означает, что так будет всегда. Опыт XX века нас многому научил. И опыт последних трех месяцев тоже.
АЛЕКСАНДР ПОДРАБИНЕК