100 дней после детства
Недавно исполнилось ровно 100 дней с того момента, как по-детски сладкий сон Европы был потревожен самым бесцеремонным образом. Детство, в которое временно впала старушка Европа, похоже, наконец-то закончилось. Виновник "торжества" ныне известен решительно всем, кто слышал в своей жизни слово «Европа». Разбор полетов на тему «как мы дошли до жизни такой» проведен уже многими и неоднократно, есть и неплохие результаты. Куда интереснее другое: чем руководствовался Брейвик? Чего он хотел добиться? Кто он вообще?
Столь популярная версия о его сумасшествии, которую наперегонки выдвигают европейские «властители дум», начиная с его собственного растерянного адвоката, продолжая газетчиками европейских левых (то есть практически всех крупных) СМИ, и заканчивая левой профессурой, оккупировавшей университетские кафедры, не выдерживает ни малейшей критики. Даже выжившие на Утойе, рассказывая о происшедшем, не говорят о том, что Брейвик получал какое-либо удовольствие от убийства. «Он был спокоен», «он был абсолютно спокоен». Эмоций не было, он делал это не удовольствия ради. Для Брейвика это был очередной (приятный или нет, это уже другое дело) этап давно задуманной, тщательно продуманной и блестяще исполненной работы.
Предыдущие этапы включали в себя осмысливание катастрофических изменений привычного мира вокруг себя, осознание, формирование и формулирование идеологии, поиск союзников и легальных путей выхода - и разочарование в них, решение о самостоятельных действиях, подготовку материальной и интеллектуальной базы, работа над "Манифестом" - попытка объясниться с миром. Именно тщательный, многолетний и, надо признать, во многих отношениях очень сильный исторический и политологический труд Брейвика служит ярким доказательством того, насколько ему важны мнение, поддержка и сопереживание других людей.
Потратить более десяти лет на послание к миру - это надо было очень любить этот мир. Любить, сострадать ему, сопереживать, не быть равнодушным к его ближайшему и отдаленному будущему.
Всю свою взрослую, сознательную жизнь (при его 32 годах это примерно 12-14 лет) Брейвик подчинил осмыслению проблемы и поиску выхода из нее. Стоит уважать человека, не просто явно талантливого во многих областях, но и реализовавшим эти таланты. В области экономической он создал успешную компанию, обеспечившую его начинания материально. В области интеллектуальной, имея лишь экономическое образование (торговая школа), самостоятельно приобрести солидное историческое и политологическое образование. Умение работать с литературой и источниками, находить в них необходимую информацию, умение связываться с нужными специалистами, получать от них желаемую информацию, оценивать ее.
Вызывает уважение его попытки поиска легальных путей решения проблемы: он честно пытался пойти законным путем участия в политической жизни. Причем нельзя сказать, что это пассивный путь - участие в выборах и ничего более. Брейвик выбрал для себя политическую партию, вступил в нее и состоял в ней несколько лет. К сожалению, мне не удалось найти информацию о том, насколько активным и успешным было его участие в партийной жизни. Но могу предполагать, что вышел он из нее скорее не из-за разочарования в деятельности самой партии (ее идеология достаточно близка высказанным им взглядам). Это, скорее, был тот вариант, когда «любовная лодка разбилась о быт».
Иными словами, реалии современного европейского общества таковы, что в политической жизни царит самый настоящий тоталитаризм, агрессивное господство одной, «единственно верной» идеологии.
Все остальное беспощадно подавляется. Что толку, что это подавление мягкое и ласковое: оно не оставляет несогласному с официально провозглашенной в Европе доктриной агрессивной политкорректности и навязчивой толерантности ни единого шанса. Да, на Колыму не сошлют, но вот затравить «общественным мнением», измазать грязью некогда доброе имя в нахрапистых левацких СМИ, начисто подорвать финансовое благополучие судебными исками за недостаточную толерантность, скрытый расизм или превышенную самооборону, перекрыть всякую возможность человеку интеллектуальной профессии, особенно гуманитария, для профессиональной самореализации - это сделают.
Данный конкретный расстрел я не считаю особо кровавым деянием на фоне того, что творилось и продолжает твориться в Европе и Европой. Помяните мое слово - лет через 50 (а если мозги у европейцев не настолько заплыли жиром, как я думаю, то и через 20) Брейвику поставят в центре Осло памятник от благодарных потомков со словами признательности на постаменте. За то, что своим поступком он дал возможность Европе обойтись столь малой кровью - всего каких-то около ста убитых, а иначе шла бы речь о сотнях тысяч, если не о миллионах. Но это если останутся к тому времени потомки, которые смогут распоряжаться собственной страной и сами решать, кому и за что им ставить памятники. Что не факт, учитывая современное состояние дел в Европе, собственно, и приведшее ее к «феномену Брейвика».
Так вот, возвращаясь к «как», «кто» и «почему допустили». По-моему, Брейвик попросту хотел быть услышанным и считал (он - не без оснований, в отличие от подавляющего большинства тех, кто хочет что-то сказать миру), что сказать ему есть что. Почему допустили? А потому что ему не дали ни единого шанса обратиться открыто, вслух, к «городу и миру». Интернет для этого по-своему хорош, но не всегда. Всемирная паутина - источник для поиска того, о чем уже знаешь, того, что целенаправленно ищешь. Времени у Брейвика было в обрез: не секрет, что если исламские опусы чувствуют себя в Сети весьма вольготно, то на литературу правого толка это не распространяется.
Форумы и прочие открытые Интернет-площадки для обмена мнениями посещаются не только любителями почитать, обсудить и поспорить, но и полицией.
Сейчас Норвежский суд, стоящий на страже основных и неотъемлемых прав граждан своей страны, лишил Брейвика права свободы слова. Причем, невероятно оперативно - 22 июля, под вечер, произошла бойня, а уже 25-го июля суд принимает судебное решение сделать слушания по делу Брейвика закрытыми, в том числе и для прессы. Почему? Вероятно, потому, что ему очень даже есть, что сказать. Более того, это что будет очень даже услышано норвежским (и не только) обществом. И выслушано с вниманием и явно с сочувствием. Почему вдруг убийца совершенно откровенно будет пользоваться симпатией и поддержкой большинства? Что такого могло произойти с обществом политкорректного европейского эльфийства, если стала возможной подобная метаморфоза?
Современное западное государство не просто перестало защищать своих коренных граждан. Случилось нечто более страшное, оно начало защищать его врагов в ущерб самим гражданам. Оно начало унижать своих в угоду пришлым. И этим оно само открыло врата анархии, самосуду, который, увы, в сложившейся в Европе обстановке, суть самооборона.
Государство потеряло право осуждать или судить Брейвика. Более того, это именно он на суде задаст вопросы, на которые у государства не будет ответа. И весь ужас как раз в том, что общество, пусть молчаливо, но на его стороне.
И в этой ситуации Брейвик - тот самый последний звонок, после которого европейский локомотив стремительно помчится навстречу тоске и мечте по «сильной руке», которая «наведет порядок». А они всегда, как известно, открывают путь к установлению самой разнузданной диктатуры, с мало что прикрывающим фиговым листочком с надписью «народ просил».
Брейвик суть консервативный экстремист. Это означает, что он готов убивать ради сохранения своего привычного мира. Кто-то назовет это войной во имя Культуры, а его самого Роландом Цивилизации. Кто-то - замшелым традиционалистом или долбанутым на всю голову маньяком. Суть же останется неизменной: человек не готов терять свой привычный мир. Хуже того - он готов его самым решительным образом защищать. Плохо ли это? Возможно, что и плохо - неполиткорректно и нетолерантно.
Но если бы наши предки кроманьонцы были толерантны к неандертальцам, то не быть бы нам гомо сапиенсом, а быть бы неандертальцами. Мы бы, конечно, этого так и не узнали и жили бы себе относительно счастливо где-нибудь в пещерках. Но вот так, оглядываясь назад, понимаешь - не хотелось бы.
Брейвик пугающе логичен. Совершенно логично выбрал своими целями здание правительства Норвегии и стойбище мультикультурных сынков, созванных идейно попастись на уютном зеленом островке. При этом добрый пастырь - правящая Норвежская рабочая партия. Брейвик считает политику мультикультурализма подыгрыванием ползучей исламизации и смертельной опасностью для иудео-христианской цивилизации. Честно говоря, обсуждать предпосылки и последствия события куда интереснее и поучительнее, нежели само событие. Тем не менее, о нем можно сказать примерно так: как человека, поступок Брейвика меня ужасает и отвращает. Как историка, этот же поступок восхищает меня своим мужеством и безупречной логикой: уничтожить инкубатор врага - что может быть логичнее?
mishmar.info
Столь популярная версия о его сумасшествии, которую наперегонки выдвигают европейские «властители дум», начиная с его собственного растерянного адвоката, продолжая газетчиками европейских левых (то есть практически всех крупных) СМИ, и заканчивая левой профессурой, оккупировавшей университетские кафедры, не выдерживает ни малейшей критики. Даже выжившие на Утойе, рассказывая о происшедшем, не говорят о том, что Брейвик получал какое-либо удовольствие от убийства. «Он был спокоен», «он был абсолютно спокоен». Эмоций не было, он делал это не удовольствия ради. Для Брейвика это был очередной (приятный или нет, это уже другое дело) этап давно задуманной, тщательно продуманной и блестяще исполненной работы.
Предыдущие этапы включали в себя осмысливание катастрофических изменений привычного мира вокруг себя, осознание, формирование и формулирование идеологии, поиск союзников и легальных путей выхода - и разочарование в них, решение о самостоятельных действиях, подготовку материальной и интеллектуальной базы, работа над "Манифестом" - попытка объясниться с миром. Именно тщательный, многолетний и, надо признать, во многих отношениях очень сильный исторический и политологический труд Брейвика служит ярким доказательством того, насколько ему важны мнение, поддержка и сопереживание других людей.
Потратить более десяти лет на послание к миру - это надо было очень любить этот мир. Любить, сострадать ему, сопереживать, не быть равнодушным к его ближайшему и отдаленному будущему.
Всю свою взрослую, сознательную жизнь (при его 32 годах это примерно 12-14 лет) Брейвик подчинил осмыслению проблемы и поиску выхода из нее. Стоит уважать человека, не просто явно талантливого во многих областях, но и реализовавшим эти таланты. В области экономической он создал успешную компанию, обеспечившую его начинания материально. В области интеллектуальной, имея лишь экономическое образование (торговая школа), самостоятельно приобрести солидное историческое и политологическое образование. Умение работать с литературой и источниками, находить в них необходимую информацию, умение связываться с нужными специалистами, получать от них желаемую информацию, оценивать ее.
Вызывает уважение его попытки поиска легальных путей решения проблемы: он честно пытался пойти законным путем участия в политической жизни. Причем нельзя сказать, что это пассивный путь - участие в выборах и ничего более. Брейвик выбрал для себя политическую партию, вступил в нее и состоял в ней несколько лет. К сожалению, мне не удалось найти информацию о том, насколько активным и успешным было его участие в партийной жизни. Но могу предполагать, что вышел он из нее скорее не из-за разочарования в деятельности самой партии (ее идеология достаточно близка высказанным им взглядам). Это, скорее, был тот вариант, когда «любовная лодка разбилась о быт».
Иными словами, реалии современного европейского общества таковы, что в политической жизни царит самый настоящий тоталитаризм, агрессивное господство одной, «единственно верной» идеологии.
Все остальное беспощадно подавляется. Что толку, что это подавление мягкое и ласковое: оно не оставляет несогласному с официально провозглашенной в Европе доктриной агрессивной политкорректности и навязчивой толерантности ни единого шанса. Да, на Колыму не сошлют, но вот затравить «общественным мнением», измазать грязью некогда доброе имя в нахрапистых левацких СМИ, начисто подорвать финансовое благополучие судебными исками за недостаточную толерантность, скрытый расизм или превышенную самооборону, перекрыть всякую возможность человеку интеллектуальной профессии, особенно гуманитария, для профессиональной самореализации - это сделают.
Данный конкретный расстрел я не считаю особо кровавым деянием на фоне того, что творилось и продолжает твориться в Европе и Европой. Помяните мое слово - лет через 50 (а если мозги у европейцев не настолько заплыли жиром, как я думаю, то и через 20) Брейвику поставят в центре Осло памятник от благодарных потомков со словами признательности на постаменте. За то, что своим поступком он дал возможность Европе обойтись столь малой кровью - всего каких-то около ста убитых, а иначе шла бы речь о сотнях тысяч, если не о миллионах. Но это если останутся к тому времени потомки, которые смогут распоряжаться собственной страной и сами решать, кому и за что им ставить памятники. Что не факт, учитывая современное состояние дел в Европе, собственно, и приведшее ее к «феномену Брейвика».
Так вот, возвращаясь к «как», «кто» и «почему допустили». По-моему, Брейвик попросту хотел быть услышанным и считал (он - не без оснований, в отличие от подавляющего большинства тех, кто хочет что-то сказать миру), что сказать ему есть что. Почему допустили? А потому что ему не дали ни единого шанса обратиться открыто, вслух, к «городу и миру». Интернет для этого по-своему хорош, но не всегда. Всемирная паутина - источник для поиска того, о чем уже знаешь, того, что целенаправленно ищешь. Времени у Брейвика было в обрез: не секрет, что если исламские опусы чувствуют себя в Сети весьма вольготно, то на литературу правого толка это не распространяется.
Форумы и прочие открытые Интернет-площадки для обмена мнениями посещаются не только любителями почитать, обсудить и поспорить, но и полицией.
Сейчас Норвежский суд, стоящий на страже основных и неотъемлемых прав граждан своей страны, лишил Брейвика права свободы слова. Причем, невероятно оперативно - 22 июля, под вечер, произошла бойня, а уже 25-го июля суд принимает судебное решение сделать слушания по делу Брейвика закрытыми, в том числе и для прессы. Почему? Вероятно, потому, что ему очень даже есть, что сказать. Более того, это что будет очень даже услышано норвежским (и не только) обществом. И выслушано с вниманием и явно с сочувствием. Почему вдруг убийца совершенно откровенно будет пользоваться симпатией и поддержкой большинства? Что такого могло произойти с обществом политкорректного европейского эльфийства, если стала возможной подобная метаморфоза?
Современное западное государство не просто перестало защищать своих коренных граждан. Случилось нечто более страшное, оно начало защищать его врагов в ущерб самим гражданам. Оно начало унижать своих в угоду пришлым. И этим оно само открыло врата анархии, самосуду, который, увы, в сложившейся в Европе обстановке, суть самооборона.
Государство потеряло право осуждать или судить Брейвика. Более того, это именно он на суде задаст вопросы, на которые у государства не будет ответа. И весь ужас как раз в том, что общество, пусть молчаливо, но на его стороне.
И в этой ситуации Брейвик - тот самый последний звонок, после которого европейский локомотив стремительно помчится навстречу тоске и мечте по «сильной руке», которая «наведет порядок». А они всегда, как известно, открывают путь к установлению самой разнузданной диктатуры, с мало что прикрывающим фиговым листочком с надписью «народ просил».
Брейвик суть консервативный экстремист. Это означает, что он готов убивать ради сохранения своего привычного мира. Кто-то назовет это войной во имя Культуры, а его самого Роландом Цивилизации. Кто-то - замшелым традиционалистом или долбанутым на всю голову маньяком. Суть же останется неизменной: человек не готов терять свой привычный мир. Хуже того - он готов его самым решительным образом защищать. Плохо ли это? Возможно, что и плохо - неполиткорректно и нетолерантно.
Но если бы наши предки кроманьонцы были толерантны к неандертальцам, то не быть бы нам гомо сапиенсом, а быть бы неандертальцами. Мы бы, конечно, этого так и не узнали и жили бы себе относительно счастливо где-нибудь в пещерках. Но вот так, оглядываясь назад, понимаешь - не хотелось бы.
Брейвик пугающе логичен. Совершенно логично выбрал своими целями здание правительства Норвегии и стойбище мультикультурных сынков, созванных идейно попастись на уютном зеленом островке. При этом добрый пастырь - правящая Норвежская рабочая партия. Брейвик считает политику мультикультурализма подыгрыванием ползучей исламизации и смертельной опасностью для иудео-христианской цивилизации. Честно говоря, обсуждать предпосылки и последствия события куда интереснее и поучительнее, нежели само событие. Тем не менее, о нем можно сказать примерно так: как человека, поступок Брейвика меня ужасает и отвращает. Как историка, этот же поступок восхищает меня своим мужеством и безупречной логикой: уничтожить инкубатор врага - что может быть логичнее?
mishmar.info