Холодное утро 23 февраля
Мне кажется это было за две недели до начала сбора сельчан в мечете! Так начал свой рассказ дед 30 лет назад.
К нам на постой поселили двух солдат, молодые были солдаты, видимо не давно в армии. Они нам не мешали, даже иногда их мы не видели, но с каждым днем мы как будто стали для них своими. Через два дня они подходили и стали здороваться, мы по хозяйству занимались, за скотиной надо было ухаживать, овцы, куры во общем было хозяйство и работы было не мало. Солдат мы подкармливали, но сами они не просили ни чего.
Жену называли бабушкой, меня, просто отец. Мне они тоже были как сыновья, жалел я их почему-то, наверное считал их слишком молодыми. Ну вот я стал замечать, что в последнее время они между собой, что-то часто и с эмоциями обсуждали, я многого не понимал, что они говорили, но несколько слов все таки понял, мечеть и сбор!
На второй день как я услышал эти слова, нам в селе объявили, что всех мужчин вызывают в мечеть на сбор, вроде сказали какой-то эпсар (офицер) будет выступать, и что это очень важно. После дневной молитвы, все были у мечети, были офицеры и много солдат, солдаты стояли полукругом, а мы в центре, офицер крикнул и нам сказали зайти в старую полуразрушенную мечеть, все зашли, у дверей поставили охрану. Потому еще долго приводили мужчин, которые по каким-то причинам не смогли прийти сами, многие были больны, некоторых привозили на телеге. У кого были кинжалы, сразу аккуратно попросили сдать, мол после собрания отдадут, но когда уже нас завели внутрь поняли, что нас больше не выпустят. Именно так они и поступили! Я как и все переживал за родных, дети были маленькие.
Внутри была суета, но ни кто не паниковал, время летело быстро для нас, рано утром нас выпустили, но прямо у входа стояли студебекеры, кто выходил сразу грузились в кузов. Узнали, что везут на станцию к вагонам, сказали, что наши семьи уже ждут там, поэтому все были спокойны, и не паниковали, главное для нас теперь была встреча с семьей. С больными церемонится не стали, их просто забрасывали в кузов, мы как могли помогли, но солдаты иногда наводили на нас стволы и прицеливались, мол не надо помогать, хотя мы продолжали поднимать больных они не стреляли. Утро было очень холодным, не знаю но я замерз, хотя и был одет тепло, многие сильно замерзли за ночь в мечети и ели двигались, но все друг друг помогали. Уже по пути на грузовиках многие задавали сами себе вопрос, за что нас так? Один наш сельчанин кричал, что Сталин не знает об этом поведении солдат и офицеров, что Сталин этого не позволил бы! Но к сожалению, более молодые не сомневались, что все все знают, но молчали.
К нашей радости на вокзале при загрузке, мы нашли свои семьи, нам повезло, что мы жили не далеко от города, я потом узнал, что с гор которых привозили, многие не смогли найти свои семьи, а нашли их только по прибытию, и то в разных местах. Эшелон был длинным, вагоны деревянные и грязные. С пустыми руками я присоединился к семье, но у детей и у жены были узелки и пол мешка муки. Они мне потом рассказали, что когда утром, нас стали вывозить, то солдаты их тоже начали собирать в группы, те кто жили у нас, сразу стали агрессивными, и быстро изменились, кричали на детей и орали, выталкивали их прикладами, старшую дочь которая хотели взять муку один ударил прикладом по плечу, а второй правда помог ей подняться и отдал ей муку, потом он же взял топор и забежал в сарай, принес оттуда несколько кур и засунул их по верх муки в мешок, этот мешок таскала дочь до грузовика. Многие в нашем вагоне были без ничего на руках, многие без теплой одежды, их просто подняли с кровати и привезли, было несколько стариков, им было лет 80, старые две женщины, одна умерла на второй день. Похоронили мы ее при остановке поезда, а как можно хоронить во время остановке на пять минут, нам позволяли только засыпать тело снегом.
Оказалось, что наши мучения только начинались, в вагонах начался голод. Ревели дети, умирали грудные, старики не выдерживали, тихо молясь они уходили в мир иной. Женщины проклинали Сталина и всю советскую власть, одна сошла с ума, ее муж и брат были на фронте у нее не было детей только старая бабушка с ней и дед. Дед удивлялся и часто говорил, мой сын на войне, он не знает, что такое происходит! А происходило все как в страшном, сне. Происходило то, что не пожелаешь своему врагу!
Да! Вот так начался для нас этот день 23 февраля 1944 года!
К нам на постой поселили двух солдат, молодые были солдаты, видимо не давно в армии. Они нам не мешали, даже иногда их мы не видели, но с каждым днем мы как будто стали для них своими. Через два дня они подходили и стали здороваться, мы по хозяйству занимались, за скотиной надо было ухаживать, овцы, куры во общем было хозяйство и работы было не мало. Солдат мы подкармливали, но сами они не просили ни чего.
Жену называли бабушкой, меня, просто отец. Мне они тоже были как сыновья, жалел я их почему-то, наверное считал их слишком молодыми. Ну вот я стал замечать, что в последнее время они между собой, что-то часто и с эмоциями обсуждали, я многого не понимал, что они говорили, но несколько слов все таки понял, мечеть и сбор!
На второй день как я услышал эти слова, нам в селе объявили, что всех мужчин вызывают в мечеть на сбор, вроде сказали какой-то эпсар (офицер) будет выступать, и что это очень важно. После дневной молитвы, все были у мечети, были офицеры и много солдат, солдаты стояли полукругом, а мы в центре, офицер крикнул и нам сказали зайти в старую полуразрушенную мечеть, все зашли, у дверей поставили охрану. Потому еще долго приводили мужчин, которые по каким-то причинам не смогли прийти сами, многие были больны, некоторых привозили на телеге. У кого были кинжалы, сразу аккуратно попросили сдать, мол после собрания отдадут, но когда уже нас завели внутрь поняли, что нас больше не выпустят. Именно так они и поступили! Я как и все переживал за родных, дети были маленькие.
Внутри была суета, но ни кто не паниковал, время летело быстро для нас, рано утром нас выпустили, но прямо у входа стояли студебекеры, кто выходил сразу грузились в кузов. Узнали, что везут на станцию к вагонам, сказали, что наши семьи уже ждут там, поэтому все были спокойны, и не паниковали, главное для нас теперь была встреча с семьей. С больными церемонится не стали, их просто забрасывали в кузов, мы как могли помогли, но солдаты иногда наводили на нас стволы и прицеливались, мол не надо помогать, хотя мы продолжали поднимать больных они не стреляли. Утро было очень холодным, не знаю но я замерз, хотя и был одет тепло, многие сильно замерзли за ночь в мечети и ели двигались, но все друг друг помогали. Уже по пути на грузовиках многие задавали сами себе вопрос, за что нас так? Один наш сельчанин кричал, что Сталин не знает об этом поведении солдат и офицеров, что Сталин этого не позволил бы! Но к сожалению, более молодые не сомневались, что все все знают, но молчали.
К нашей радости на вокзале при загрузке, мы нашли свои семьи, нам повезло, что мы жили не далеко от города, я потом узнал, что с гор которых привозили, многие не смогли найти свои семьи, а нашли их только по прибытию, и то в разных местах. Эшелон был длинным, вагоны деревянные и грязные. С пустыми руками я присоединился к семье, но у детей и у жены были узелки и пол мешка муки. Они мне потом рассказали, что когда утром, нас стали вывозить, то солдаты их тоже начали собирать в группы, те кто жили у нас, сразу стали агрессивными, и быстро изменились, кричали на детей и орали, выталкивали их прикладами, старшую дочь которая хотели взять муку один ударил прикладом по плечу, а второй правда помог ей подняться и отдал ей муку, потом он же взял топор и забежал в сарай, принес оттуда несколько кур и засунул их по верх муки в мешок, этот мешок таскала дочь до грузовика. Многие в нашем вагоне были без ничего на руках, многие без теплой одежды, их просто подняли с кровати и привезли, было несколько стариков, им было лет 80, старые две женщины, одна умерла на второй день. Похоронили мы ее при остановке поезда, а как можно хоронить во время остановке на пять минут, нам позволяли только засыпать тело снегом.
Оказалось, что наши мучения только начинались, в вагонах начался голод. Ревели дети, умирали грудные, старики не выдерживали, тихо молясь они уходили в мир иной. Женщины проклинали Сталина и всю советскую власть, одна сошла с ума, ее муж и брат были на фронте у нее не было детей только старая бабушка с ней и дед. Дед удивлялся и часто говорил, мой сын на войне, он не знает, что такое происходит! А происходило все как в страшном, сне. Происходило то, что не пожелаешь своему врагу!
Да! Вот так начался для нас этот день 23 февраля 1944 года!