последнее утро в городе
На табло обменников погасли даже нули. «Ооо!» - говоришь ты. Мы стоим спинами к пустым витринам и смотрим, как из автобуса выходят женщины - в платках, болоньевых куртках и с постными лицами. Все, чего боишься, возвращается. Напуганные 90-ми приехали в 17-й век.
Лет десять прошло, но все так же помним, что для успеха здесь нужны слабоумие и отвага. Дни и годы, город желтого дьявола, квартиры сдаются строгим славянам. Улыбаясь, куришь, глядя под ноги. Идем, не спеша, в сторону кольцевой.
Каждый остается в своей молодости и поэтому проигрывает. Как ни старайся, как ни напрягайся. Наши родители все еще верят, что именно милиция придет им на помощь.
Жизнь - по-прежнему веселый карнавал. Получив вчера аванс, ты решила выпить. Ночь сошла рубашкой, не заправленной в джинсы, с верхних этажей шелестят аплодисменты.
С ним как во сне жила два с половиной года, а теперь летишь в отпуск одна. Подруги все родили и стали другими. И черт с ними. Море, его воздух. Хорошо, что евро заранее купила.
Наш разговор мог бы состояться и в телеграме. Так, пожалуй, было бы даже лучше. Ты легла бы раньше, я проснулся бы позже. И вот аплодисменты превращаются в дождь.
Что это там, в небе, над вестибюлем? Выше крыш, зонтов и наших разговоров. Выше запаха леса, что мерещится мне и картонного стаканчика, для которого ты не нашла урны. Выше единиц и нулей, кредитов и нереализованных амбиций… духовности, бетона, стекла, улыбок, тестостерона. Что это там?
Лет десять прошло, но все так же помним, что для успеха здесь нужны слабоумие и отвага. Дни и годы, город желтого дьявола, квартиры сдаются строгим славянам. Улыбаясь, куришь, глядя под ноги. Идем, не спеша, в сторону кольцевой.
Каждый остается в своей молодости и поэтому проигрывает. Как ни старайся, как ни напрягайся. Наши родители все еще верят, что именно милиция придет им на помощь.
Жизнь - по-прежнему веселый карнавал. Получив вчера аванс, ты решила выпить. Ночь сошла рубашкой, не заправленной в джинсы, с верхних этажей шелестят аплодисменты.
С ним как во сне жила два с половиной года, а теперь летишь в отпуск одна. Подруги все родили и стали другими. И черт с ними. Море, его воздух. Хорошо, что евро заранее купила.
Наш разговор мог бы состояться и в телеграме. Так, пожалуй, было бы даже лучше. Ты легла бы раньше, я проснулся бы позже. И вот аплодисменты превращаются в дождь.
Что это там, в небе, над вестибюлем? Выше крыш, зонтов и наших разговоров. Выше запаха леса, что мерещится мне и картонного стаканчика, для которого ты не нашла урны. Выше единиц и нулей, кредитов и нереализованных амбиций… духовности, бетона, стекла, улыбок, тестостерона. Что это там?