Еще звенит в гитарѣ каждая струна
Случайно зацепилась за произношение и слегка обалдела. Ребята, он яти произносит:
Осень, прозрачное утро,
Небо какъ будто въ туманѣ,
Даль изъ тоновъ перламутра,
Солнце холодное, дальнее.
Гдѣ наша первая встрѣча,
Яркая, острая, тайная,
Въ тотъ лѣтній памятный вечеръ,
Милая, словно случайная?
Не уходи, тебя я умоляю,
Слова любви стократъ я повторю.
Пусть осень у дверей, я это твердо знаю,
Но все жъ не уходи, тебѣ я говорю.
Нашъ уголокъ намъ никогда не тѣсенъ.
Когда ты въ немъ, то въ немъ цвѣтетъ весна.
Не уходи, еще не спѣто столько пѣсенъ,
Еще звенитъ въ гитарѣ каждая струна.
(Ять произносился чуть более узким, чем "е", нечто вроде совмещённого "и" и "э" (вики). Здесь в песне он меньше заметен под ударением, но явственно слышен в окончаниях: "в тумани", "в гитари". Под ударением хорошо отлавливается на контрасте в рифмуемых "встрѣча" и "вечер", где ударный звук чуть замедлен в конце строки, и на "тѣсен" и "пѣсен", где чётко слышна разница между первым узким "и/э" (в слогах "те" и "пе") и более широким "э" в последнем слоге "сен".)
Запись 1939 года, Вадим Козин родился в 1903-м в Петербурге. Ещё застал, что называется.
Теоретически-то понимаешь, что салонный устный ять, пусть даже почти исчезнувший к революции сам по себе, ещё мог мелькать в старых записях. Но в эстрадном танго советских времён наткнуться так, что посреди строки вздрагиваешь, зависаешь и не веря собственным ушам идёшь сличать текст, - это впечатляет.
Click to viewОсень, прозрачное утро,
Небо какъ будто въ туманѣ,
Даль изъ тоновъ перламутра,
Солнце холодное, дальнее.
Гдѣ наша первая встрѣча,
Яркая, острая, тайная,
Въ тотъ лѣтній памятный вечеръ,
Милая, словно случайная?
Не уходи, тебя я умоляю,
Слова любви стократъ я повторю.
Пусть осень у дверей, я это твердо знаю,
Но все жъ не уходи, тебѣ я говорю.
Нашъ уголокъ намъ никогда не тѣсенъ.
Когда ты въ немъ, то въ немъ цвѣтетъ весна.
Не уходи, еще не спѣто столько пѣсенъ,
Еще звенитъ въ гитарѣ каждая струна.
(Ять произносился чуть более узким, чем "е", нечто вроде совмещённого "и" и "э" (вики). Здесь в песне он меньше заметен под ударением, но явственно слышен в окончаниях: "в тумани", "в гитари". Под ударением хорошо отлавливается на контрасте в рифмуемых "встрѣча" и "вечер", где ударный звук чуть замедлен в конце строки, и на "тѣсен" и "пѣсен", где чётко слышна разница между первым узким "и/э" (в слогах "те" и "пе") и более широким "э" в последнем слоге "сен".)
Запись 1939 года, Вадим Козин родился в 1903-м в Петербурге. Ещё застал, что называется.
Теоретически-то понимаешь, что салонный устный ять, пусть даже почти исчезнувший к революции сам по себе, ещё мог мелькать в старых записях. Но в эстрадном танго советских времён наткнуться так, что посреди строки вздрагиваешь, зависаешь и не веря собственным ушам идёшь сличать текст, - это впечатляет.