Просто так. 301-й. Bd.13
Байка из жизни.
Когда-то к нам ходил 301-й номер автобуса, который кондукторы ненавидели лютой ненавистью - он считался не городским, а коммерческим.
Еще бы четыре тарифа... - Орлово - Октябрьский, Орлово - Витебск, Октябрьский - Витебск, ну и сам по городу - Витебск.
Копейки нечетные - то есть не 50 или 80... неаа, там типа 57, 68, 82... Уходил он ровно в 08.00 - зимой для кондукторов, капец - копейки у нас мелки, так и зрение можно посадить.
А до него за пять минут отправлялся обычный городской 42-й, в котором цена на всем пути была одинаковая и ехали они в одно и тоже место - на Смоленский рынок, но разными маршрутами.
Мне 301-й в самый кайф, 15 минут добежать до службы. Он пропал пару лет назад, его то какие то маршрутки заменяли, то мелкие бусы.
Сегодня случайно увидел его - тихо офигел, но доехал домой.
Там теперь другая беда - рейс один раз в день. В неудобное время - где-то в 10 с- чем то. Ездят одни дачники - их у нас много. Всего 22 места - я когда залез, понял, что мне полный капец, почти совсем. Я люблю тишину. А тут все всех знают, сплошной гвалт - из конечной части перекрикиваются с началом этого пепелаца, рассказывая про рассаду, гладиолусы, картошку и прочие сельскохозяйственные признаки жизни. И так 30 минут. Сразу вспомнил Владимира Короткевича и его "Черный замок Ольшанский".
Разговор с бранью можно услышать во всем мире - от Аляски до Австралии - но такой разговор с такой бранью - только в белорусских автобусах и на наших рынках, особенно на Могилевском, Рогачевском, ну и еще немного на Слуцком. Можно было когда-то и на Комаровке, но там теперь стесняются цивилизации и милиционеров. Болтают, правда, что-то про одесский «Привоз», но я бывал там и скажу: не то, не то.
Чем они приукрашивали свой разговор - этого я из уважения к вам не повторю. Но автобус гомонил, и никто ни на кого не обижался.
- У него в родном доме всегда корчма.
- Ну, это лучше, чем корчма была бы ему всегда родным домом.
...К остановке как раз подошел огромный «Икарус» из Кладно, и из него повалили «потомки», приехавшие в гости и за колбасами к «предкам», и дачники - довольно-таки несносная в своей массе порода людей. Особенно в день, окрашенный у тебя ипохондрией.
Шли свеже урбанизированные с чемоданами, иногда даже с фанерными, и давно урбанизированные с рюкзаками и сетками. Плелись на последнем дыхании, как верблюды, одолевшие Каракумы, дачные мужья. И важно шествовали за ними дачные жены с неизвестно для какого дьявола сооруженными прическами. Шел легкомысленный одиночка, украдкой бросая на них взгляды, и шла многодетная семья, изнемогавшая под тяжестью своих забот. Да и не только своих, но и чужих, потому что девочка лет семи настойчиво просилась по большой нужде, а мальчик лет четырех шел рядом и, что хуже всего, уже ни о чем не просил.
- Крестный ход в старом местечке Кладненской губернии, - прозвучал вдруг голос Хилинского. - Тьма зевак. - И тоном заботливой квочки: - «Ванечка, перестань пукать и смотри лучше, какие хоругви несут».
Когда-то к нам ходил 301-й номер автобуса, который кондукторы ненавидели лютой ненавистью - он считался не городским, а коммерческим.
Еще бы четыре тарифа... - Орлово - Октябрьский, Орлово - Витебск, Октябрьский - Витебск, ну и сам по городу - Витебск.
Копейки нечетные - то есть не 50 или 80... неаа, там типа 57, 68, 82... Уходил он ровно в 08.00 - зимой для кондукторов, капец - копейки у нас мелки, так и зрение можно посадить.
А до него за пять минут отправлялся обычный городской 42-й, в котором цена на всем пути была одинаковая и ехали они в одно и тоже место - на Смоленский рынок, но разными маршрутами.
Мне 301-й в самый кайф, 15 минут добежать до службы. Он пропал пару лет назад, его то какие то маршрутки заменяли, то мелкие бусы.
Сегодня случайно увидел его - тихо офигел, но доехал домой.
Там теперь другая беда - рейс один раз в день. В неудобное время - где-то в 10 с- чем то. Ездят одни дачники - их у нас много. Всего 22 места - я когда залез, понял, что мне полный капец, почти совсем. Я люблю тишину. А тут все всех знают, сплошной гвалт - из конечной части перекрикиваются с началом этого пепелаца, рассказывая про рассаду, гладиолусы, картошку и прочие сельскохозяйственные признаки жизни. И так 30 минут. Сразу вспомнил Владимира Короткевича и его "Черный замок Ольшанский".
Разговор с бранью можно услышать во всем мире - от Аляски до Австралии - но такой разговор с такой бранью - только в белорусских автобусах и на наших рынках, особенно на Могилевском, Рогачевском, ну и еще немного на Слуцком. Можно было когда-то и на Комаровке, но там теперь стесняются цивилизации и милиционеров. Болтают, правда, что-то про одесский «Привоз», но я бывал там и скажу: не то, не то.
Чем они приукрашивали свой разговор - этого я из уважения к вам не повторю. Но автобус гомонил, и никто ни на кого не обижался.
- У него в родном доме всегда корчма.
- Ну, это лучше, чем корчма была бы ему всегда родным домом.
...К остановке как раз подошел огромный «Икарус» из Кладно, и из него повалили «потомки», приехавшие в гости и за колбасами к «предкам», и дачники - довольно-таки несносная в своей массе порода людей. Особенно в день, окрашенный у тебя ипохондрией.
Шли свеже урбанизированные с чемоданами, иногда даже с фанерными, и давно урбанизированные с рюкзаками и сетками. Плелись на последнем дыхании, как верблюды, одолевшие Каракумы, дачные мужья. И важно шествовали за ними дачные жены с неизвестно для какого дьявола сооруженными прическами. Шел легкомысленный одиночка, украдкой бросая на них взгляды, и шла многодетная семья, изнемогавшая под тяжестью своих забот. Да и не только своих, но и чужих, потому что девочка лет семи настойчиво просилась по большой нужде, а мальчик лет четырех шел рядом и, что хуже всего, уже ни о чем не просил.
- Крестный ход в старом местечке Кладненской губернии, - прозвучал вдруг голос Хилинского. - Тьма зевак. - И тоном заботливой квочки: - «Ванечка, перестань пукать и смотри лучше, какие хоругви несут».