Сегодня - день святого мученика Феодора Иванова. Как расстреляли беспомощного инвалида.

[von_hoffmann]

В церковном календаре 12 сентября - день памяти святого мученика Феодора Иванова. Он не был священником, но пострадал за веру Христову, а потому канонизирован как мученик.
Фе­о­дор Ми­хай­ло­вич Ива­нов ро­дил­ся в 1895 го­ду в го­ро­де То­боль­ске. Отец его ра­бо­тал ку­рье­ром и сто­ро­жем в го­судар­ствен­ном ар­хи­ве То­боль­ска и под­ра­ба­ты­вал ши­тьем муж­ской одеж­ды. В 1911 го­ду отец умер и на ру­ках ма­те­ри оста­лось де­сять че­ло­век де­тей, при­чем, млад­ше­му бы­ло все­го де­сять ме­ся­цев. Мать, чтобы под­дер­жать се­мью, по­сту­пи­ла на ра­бо­ту в ар­хив и ис­пол­ня­ла обя­зан­но­сти по­чив­ше­го му­жа, под­ра­ба­ты­вая ру­ко­де­ли­ем.
С дет­ства Фе­о­дор при­слу­жи­вал в со­бо­ре. Со­бор был хо­лод­ным, и Фе­о­дор, но­чуя в нем, не раз силь­но про­сту­жал­ся. В три­на­дцать лет Фе­о­дор за­бо­лел су­став­ным рев­ма­тиз­мом и через год стал ин­ва­ли­дом - па­ра­лич ног. Пер­вые несколь­ко лет у него бы­ли та­кие силь­ные бо­ли, что вре­ме­на­ми он от бо­ли кри­чал.
В 1916 го­ду, во вре­мя тор­же­ствен­ной ка­но­ни­за­ции свя­ти­те­ля Иоан­на То­боль­ско­го, Фе­о­до­ра по­се­ти­ла Алек­сандра Ва­си­льев­на Ду­ле­по­ва, зна­ко­мая с се­мьей Го­су­да­ря, и пред­ло­жи­ла ма­те­ри Фе­о­до­ра, Ели­за­ве­те, по­ка­зать сы­на док­то­ру Де­ре­вен­ко, ле­чив­ше­му на­след­ни­ка.
По­сле осмот­ра док­тор ска­зал:
- Ди­а­гноз пра­виль­но по­ста­ви­ли, а вот ле­чи­ли невер­но. Ле­кар­ство, ко­то­рое пер­вым да­ва­ли, на­до бы­ло да­вать вто­рым, а вто­рое - да­вать сна­ча­ла. К со­жа­ле­нию, не имею воз­мож­но­сти взять­ся за его ле­че­ние, а то бы он у ме­ня по ком­на­те с па­лоч­кой, но по­ха­жи­вал.
В дру­гой раз Алек­сандра Ва­си­льев­на до­го­во­ри­лась, что во вре­мя празд­нич­ной служ­бы Иоан­ну То­боль­ско­му Фе­о­до­ра при­ло­жат к мо­щам свя­ти­те­ля.
Бы­ло мно­же­ство на­ро­да - ар­хи­ереи, свя­щен­ни­ки, па­лом­ни­ки со всей Рос­сии; во вре­мя пе­ния «Хва­ли­те имя Гос­подне» Фе­о­до­ра при­ло­жи­ли к свя­тым мо­щам, и с это­го вре­ме­ни бо­ли у него в но­гах пре­кра­ти­лись.
За его глу­бо­кую ве­ру на­род от­но­сил­ся к Фе­о­до­ру с боль­шим ува­же­ни­ем, и мно­гие по­се­ща­ли его. При­хо­ди­ли мо­на­хи, свя­щен­ни­ки, ар­хи­ереи. Иной раз в со­бо­ре шла все­нощ­ная, на­чи­на­лось елео­по­ма­за­ние, ар­хи­ерей сколь­ко-ни­будь на­ро­да по­ма­жет, его за­ме­нит свя­щен­ник, а ар­хи­ерей ухо­дил к Фе­о­до­ру, его по­ма­зы­вал, а за­тем всех до­маш­них. Из ссыль­ных свя­щен­ни­ков Фе­о­до­ра по­се­ща­ли на­сто­я­тель Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли в Москве о. Мит­ро­фан Се­реб­рян­ский и о. Ге­ор­гий Скрип­ка. Мно­гие ду­хов­ные ли­ца пи­са­ли ему, же­лая по­лу­чить со­вет и уте­ше­ние. Бо­ля­щий Фе­о­дор по­чи­тал­ся на­ро­дом как ве­ли­кий уте­ши­тель скор­бя­щих душ и без­от­каз­ный мо­лит­вен­ник. Осо­бен­но на­род устре­мил­ся к нему по­сле то­го, как в на­ча­ле трид­ца­тых го­дов бы­ло аре­сто­ва­но по­чти все ду­хо­вен­ство.
В 1937 го­ду То­боль­ский от­дел НКВД на­чал ши­ро­кие аре­сты сре­ди на­се­ле­ния. За один ме­сяц бы­ло аре­сто­ва­но сто трид­цать шесть че­ло­век, сре­ди них мно­го свя­щен­ни­ков и ве­ру­ю­щих кре­стьян. В ав­гу­сте вла­сти пре­ду­пре­ди­ли Фе­о­до­ра, что ес­ли к нему не пе­ре­ста­нут хо­дить лю­ди, то его аре­сту­ют. Но он не мог от­ка­зать ищу­щим уте­ше­ния и по­мо­щи.
Вско­ре к нему при­шли с обыс­ком - за­бра­ли кни­ги и пе­ре­пис­ку, а ве­че­ром то­го же дня его на­ве­сти­ла сест­ра Ев­ге­ния с му­жем; Фе­о­дор был ра­дост­ный и спо­кой­ный.
- У те­бя се­го­дня кто-ни­будь был? - спро­си­ла Ев­ге­ния.
- Бы­ли. Они очень ско­ро сно­ва при­дут. Да что на них вни­ма­ние об­ра­щать.
Со­труд­ни­ки НКВД при­шли через несколь­ко дней.
- Кто до­ма есть? - спро­сил один из них.
- Все до­ма, - от­ве­ти­ла Ев­ге­ния Ми­хай­лов­на.
- И хо­ро­шо. Фе­до­ра Ива­но­ва мы за­би­ра­ем.
Ев­ге­ния про­шла в ком­на­ту к Фе­о­до­ру, во­ен­ный за ней.
- Фе­дя, вот здрав­ствуй. Го­сти к те­бе по­на­е­ха­ли.
- Ну и что же, я все­гда рад го­стей при­ни­мать, - крот­ко от­ве­тил по­движ­ник.
- Мы вас за­би­ра­ем, - ска­зал во­ен­ный.
- Ну что же, раз у вас есть та­кое рас­по­ря­же­ние, то я под­чи­ня­юсь вла­сти.
Фе­о­дор ле­жал все эти го­ды в по­сте­ли в длин­ной ру­ба­хе, и мать его, Ели­за­ве­та Ива­но­ва, по­шла за ко­стю­мом, един­ствен­ным у него, при­го­тов­лен­ным на смерть, но ее оста­но­ви­ли:
- Не по­на­до­бит­ся, не ну­жен бу­дет.
При­го­то­ви­ли но­сил­ки. По­до­шед­ший со­труд­ник НКВД ска­зал:
- Ну, да­вай­те бу­дем класть. - А сам впол­го­ло­са спро­сил у Фе­о­до­ра: - А как же вас брать?
- А вы вот так сде­лай­те ру­ки, - он по­ка­зал, - вза­мок, и пе­ре­кинь­те мне за го­ло­ву. А вто­рой за но­ги пусть дер­жит.
Но­ги у него не гну­лись, бы­ли как пал­ки, но чув­стви­тель­но­сти не по­те­ря­ли.
Один из них под­хва­тил его за но­ги, но, сра­зу по­чув­ство­вав огром­ную си­лу по­движ­ни­ка, от ис­пу­га вскрик­нул и бро­сил Фе­о­до­ра. Под­бе­жа­ла сест­ра, под­хва­ти­ла но­ги боль­но­го и за­кри­ча­ла на них:
- Из­вер­ги! Что вы де­ла­е­те над боль­ным че­ло­ве­ком? Что у вас за спеш­ка та­кая?
- Не вол­нуй­ся, - с лю­бо­вью, уте­ши­тель­но про­из­нес Фе­о­дор, - те­бе вред­но вол­но­вать­ся.
На­ко­нец, по­ло­жи­ли его на но­сил­ки. Он по­мо­лил­ся и го­во­рит:
- До­ро­гие мои, ма­моч­ка и сест­ра, не жди­те ме­ня и не хло­по­чи­те; вам все рав­но прав­ды не ска­жут. Мо­ли­тесь. Не плачь­те обо мне и не ищи­те!
У Ев­ге­нии бы­ла ша­поч­ка крас­ная, вро­де бе­ре­та. Фе­о­дор ска­зал ей:
- Ты дай мне свою ша­поч­ку. Я хоть крас­ный цвет не боль­но люб­лю, но пус­кай это бу­дет на па­мять, на сколь­ко бы этой па­мя­ти ни хва­ти­ло.
Он на­дел ша­поч­ку, и его увез­ли в тюрь­му. В ка­ме­ре Фе­о­до­ра по­ло­жи­ли ли­цом к стене, чтобы он ни­ко­го не ви­дел, и за­пре­ти­ли ему раз­го­ва­ри­вать.
Ев­ге­ния со сво­им му­жем Ген­на­ди­ем Хил­ко­вым несколь­ко дней но­си­ли пе­ре­да­чи в тюрь­му. Вско­ре вла­сти аре­сто­ва­ли Ген­на­дия; из за­клю­че­ния он не вер­нул­ся.
В тюрь­ме Фе­о­до­ра ни о чем не спра­ши­ва­ли, на до­про­сы не но­си­ли и сле­до­ва­тель в ка­ме­ру не при­хо­дил. И ни­ко­го из ста трид­ца­ти ше­сти аре­сто­ван­ных в од­но вре­мя с ним так­же не спра­ши­ва­ли о Фе­о­до­ре. Все об­ви­не­ние ос­но­вы­ва­лось на справ­ке, дан­ной пред­се­да­те­лем То­боль­ско­го уезд­но­го со­ве­та. 11 сен­тяб­ря Трой­ка УНКВД при­го­во­ри­ла его к рас­стре­лу. Фе­о­дор был рас­стре­лян в То­боль­ской тюрь­ме, на тер­ри­то­рии ко­то­рой и по­гре­бен.
То­гда же бы­ла аре­сто­ва­на мо­на­хи­ня Иоан­нов­ско­го мо­на­сты­ря Ра­фа­и­ла. Неза­дол­го пе­ред обыс­ком у Фе­о­до­ра она при­нес­ла к нему в дом две цер­ков­ные кни­ги и ска­за­ла:
- Ты бо­ля­щий, к те­бе не при­дут ис­кать.
Вско­ре по­сле аре­ста мо­на­хи­ня Ра­фа­и­ла бы­ла рас­стре­ля­на.
По­сле сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны Фе­о­дор не остав­ля­ет сво­им мо­лит­вен­ным пред­ста­тель­ством всех, кто об­ра­ща­ет­ся к нему за по­мо­щью. До се­го вре­ме­ни мно­гие по его мо­лит­вам по­лу­ча­ют ис­це­ле­ние, осо­бен­но те, у ко­го бо­лят но­ги.

Источник: https://azbyka.ru/days/saint/4929/group