О жизни в сталинских колхозах
Тем, кто считает русский народ покорным быдлом, неспособным к сопротивлению, следовало бы ознакомиться с методом, каким монголы дрессируют для охоты пойманного орла.
Пойманному орлу связывают крылья и надевают на голову кожаный колпачок, закрывающий глаза. Затем поперек юрты слабо натягивают веревку и сажают на нeё пленника. Веревку время от времени покачивают. Даже ночью должен кто-либо подняться и качнуть ее.
Примерно на третий или четвертый день орлу открывают глаза и подносят кусок окровавленного мяса. И чудится птице в этом куске - не только пища, но и заветная воля... Oн хочет уже схватить мясо, не слышит зловещее КАР-Р-Р! Рука с мясом отодвигается, снова колпачок погружает его в темноту, и снова веревка качается...
Каждый день повторяется процедура с мясом до тех пор, пока несчастная птица при виде пищи, сопровождаемой карканьем, не сжимается от страха. Тогда решают, что орел готов к работе. Для поддержания сил его кормят вареным мясом. А на охоту - вывозят привязанным за одну лапу и с колпачком на голове. Колпачок снимают при виде лисы, зайца или другою зверька. Орел, заметив добычу, устремляется к ней и, вонзив в нее когти, уже намеревается поработать клювом. В этот момент он слышит зловещее карканье, напоминающее ему длительное мучение на веревке. Он послушно оставляет добычу и возвращается на плечо охотника.
Так вольная птица вынужденно делает философский вывод: «Лучше быть живым псом, чем мертвым орлом».
Так начиналась «распрекрасная» колхозная жизнь. А с нею…
Те, кто прочитал книги Ф. Абрамова («Братья и сестры», «Две зимы и три лета», «Пути-перепутья»), могут подумать: «Это, дескать, в войну и после неё пекашинцы так бедовали. А вот до войны, наверное, здесь было полное изобилие, как в фильме «Кубанские казаки».
(Между прочим, Ж. Бортоли, упоминая в одной книге об этом фильме, рассказывает, что на место съемки отдельных кадров было доставлено около двух вагонов разной провизии, и что у кинооператоров не было отбоя от сбежавшихся со всей округи кошек и собак…)
Увы… В наших местах в предвоенные годы в большинстве колхозов четвероногих друзей почти не оставалось. В несколько голодных зим они или передохли, или сами колхозники их съели.
У нас, в предгорьях Урала, с самою начала коллективизации цвет «хлеба» менялся в зависимости от времени года. Осенью от примеси размолотых дубовых желудей «хлеб» был фиолетовым. Зимою его цвет зависел от количества картофеля и других овощей, в него добавляемых. А весною выпекался богатый «витаминами» конского щавеля зеленый хлеб.
Справедливости ради следует заметить, что наконец (о, торжество революции!) в деревне наступило равенство. Разного цвета хлеб должны были есть все колхозники. Если же кто и ухитрялся достать больше других зерна и на сделанной самим мельничке намолоть к празднику немного муки - чистый хлеб нужно было есть скрыто от чужих глаз. Тайну труднее было хранить тем, кто имел семью. Детвора - народ откровенный. Проболтаются своим приятелям, подругам и тогда...
Одно лето в нашей деревне смертность от голода была настолько высокой, что власти забеспокоились. Приезжала комиссия с «органами», конечно. Первым делом произвели тщательный обыск по всей деревне. Три дня искали, а потом нашли у одною колхозника в пчелином улье пуд пшеницы. Его осудили на десять лет!.. А то как же?.. Это «из-за него» колхозники голодали. Это он должен был совершить чудо, накормив своих односельчан хлебом, приготовленным из пуда пшеницы, да так, чтобы собранных остатков хватило до конца колхозной системы.
Никогда, даже в средневековье, даже во время монгольского ига, еще не было подобного издевательства над народом.
Даже за сбор колосьев на убранном поле (а не за стрижку, Боже упаси!) люди получали по два года лагерей.
Александр Николаев "Так это было"
Найдено здесь: https://vk.com/beloedelo?w=wall-1958271_217400
или
