Отрывок из романа
Еще один отрывок из романа «Сообщество». (Глава восьмая, фрагмент).
Осень окончательно вступила в права, затянув небо сизыми облаками, сырость мигом забралась под тонкую куртку, под ногами захлюпали лужицы, а когда Дима подходил к дому, снова начался дождь.
Закрывая тяжелую подъездную дверь, Дима с предвкушением подумал, что вот-вот окажется под теплым душем или в теплой ванне, но неожиданно налетел на препятствие в виде сидящего на ступеньках соседа Ивана, полностью перегородившего проход.
Вначале показалось, что тот напился и уснул в самом неподходящем месте, и Дима даже хотел аккуратненько перелезть через задремавшее тело, но поседевшая голова внезапно вздрогнула, и задумчивые, карие в звездочки глаза непривычно трезво посмотрели на торопящегося дизайнера.
- Дима? - прозвучал негромкий, но четкий голос соседа.
- Добрый вечер! - вежливо поздоровался молодой человек. - Можно пройти?
- Вначале ответь на вопрос, - потребовал дядя Ваня. - Ты веришь, что они существуют?
- Кто? - нахмурился Дима, опасаясь, что разговор может затянуться.
- П…п…п… - споткнувшись об непослушное слово, зашлепал губами сосед.
- Пигмеи? Почтальоны? Политики? - с нескрываемой иронией взялся перечислять Дима.
- Пришельцы! - наконец выговорил сосед.
- А вы сами как думаете? - вместо ответа растерянно произнес Дима.
- Я? Ну, агент Малдер утверждает, что существуют, а Татьяна Степановна, которая в гастрономе работает, что нет, а я - алкоголик. Кому верить, Дима, кому?
- Вы действительно много пьете… - начал Дима и осекся.
- Пью, - согласился сосед. - А как не пить? Ты посмотри, что кругом творится. Все абсурдно, неправильно, несправедливо, а алкоголь помогает примириться с реальностью. Ну разве о такой жизни я мечтал в молодости? Эх, молодость… Завидую я молодым, всем сердцем завидую.
И дядя Ваня горько вздохнул.
Дима хотел было высказать колкое замечание, но заглянув в бесконечно грустные глаза в принципе не старого еще соседа, плотно сжал губы.
- Ты не подумай, что я из-за крепкого тела сокрушаюсь или лица без морщин - не баба все-таки. Самое ценное в молодости - это ощущение мира, - философски заметил Иван. - Во многом глупого ощущения, что жизнь прекрасна и полна возможностей, и все тебе по плечу, и все обязательно сбудется, исполнится, осуществится, и впереди еще столько всего хорошего. Что, Дима, разве не так?
- Наверное, - пожал плечами молодой дизайнер и серьезно задумался.
- А потом доживаешь до определенного возраста и словно просыпаешься. Понимаешь, что все это время пребывал в иллюзии. Сладкой иллюзии. Ведь жизнь потихоньку поворачивает к старости, а мечты так и остались мечтами. И солнце уже не такое яркое, и люди вокруг - сплошь безразличные чужаки.
Дима подумал, что сосед отчасти прав, и человек полжизни смотрит вперед, а вторую половину - назад, и если оглянуться не на что, хорошего в этом мало. А еще, Дима поймал себя на мысли, что совсем ничего об Иване не знает, и из-за такого незнания считает соседа алкоголиком и дураком.
- Но ведь так случается не у всех, - собравшись с духом, возразил он. - Кто-то находит в себе силы достигнуть желаемого…
- Ну почему мы постоянно оглядываемся на других? - покачал головой дядя Ваня. - Кто-то добился! А мне какое дело до его достижений? Я-то не добился!
- А при чем здесь пришельцы? - внезапно поинтересовался Дима, вспомнив начало нелегкой беседы.
- Очень даже при чем! Ведь надо же во что-то верить и на что-то надеяться! - горячо воскликнул сосед. - На кого мне еще надеяться? На правительство? Или на Бога? Им, похоже, до нас никакого дела и нету.
Дима ничего не ответил, решив, что спорить бессмысленно, потому что людям, особенно в темные моменты жизни, свойственно уповать на какие-то высшие силы: обращаться к Богу, относить последнее шарлатанам-гадалкам, заказывать амулеты и гороскопы или верить в мистическое и сверхъестественное.
Дядя Ваня тоже замолчал, понурил голову, но с места не сдвинулся.
- Мне кажется, что любая вера поддерживает человека, - тихо заметил Дима. - Вы бы лучше домой пошли, что толку сидеть на лестнице?
- А какая разница, где сидеть? - возразил Иван. - Что от этого изменится?
И с каким-то щенячьим выражением в глазах нерешительно попросил:
- Можешь долгонуть полтинник?
Дима машинально опустил руку в карман:
- Могу. Только вы же снова напьетесь.
- Напьюсь, - подтвердил сосед. - А тебе какое дело? Внезапная вспышка альтруизма приключилась? Или денег жалко? Так я отдам. Обязательно отдам, как пенсию получу!
- Можете не отдавать, - разрешил Дима, протягивая Ивану смятую купюру. - Но запомните - больше у меня не просите.
- Спасибо, - почему-то смущаясь, поблагодарил дядя Ваня. - Честное слово, выручил. Знаешь, какие пенсии у преподавателей?
- Преподавателей? - изумился Дима.
- Ну да, я ведь четверть века в институте проработал. Других учил, а сам не научился, - признался Иван. - Ладно, пойду в гастроном.
И, схватившись за перила, кряхтя, сосед тяжело поднялся с насиженного места.
- А что вы преподавали? - начав движение наверх, все-таки полюбопытствовал Дима.
- Философию, - ответил Иван и исчез за входной дверью.
Дима сильно удивился и застыл на лестнице, обдумывая услышанное. В душе облезшей дворовой кошкой заскреблась жалость, и, чего никогда прежде не случалось, он ясно увидел чужую жизнь и принялся рассматривать ее, как ребенком рассматривал муравья: с любопытством и омерзением. И хотя внешняя оболочка этой жизни казалась никчемной и убогой, Дима различил за ней целый мир, наполненный разными мыслями и чувствами, и от этого сильно защемило сердце.