Сексуальная революция в период оттепели
Четвертого июня 1966 года в Музее современного искусства в Стокгольме открылась инсталляция Hon - en katedral («Она - храм») впоследствии всемирно известных художников Ники де Сен-Фалль и Жана Тэнгли. В большом зале в позе роженицы лежала гигантская женская фигура, меж ее раздвинутых ног располагался вход в луна-парк с кинотеатром, баром и прудом с золотыми рыбками.
Вид инсталляции «HON - en katedral» («ОНА - собор»), 1966, Moderna Museet, Стокгольм. Фотография: Ганс Хаммаршельд. Предоставлено художниками и Moderna Museet
За три месяца в «храм» заглянуло 100 тыс. человек. После покупки билетов посетители должны были выстроиться в очередь между поднятыми ногами гиганта, перед ее гениталиями - проходя через эти «ворота» с мигающими красными и зелеными огнями, которые контролировали поток людей, - чтобы открыть для себя достопримечательности, скрытые в тело скульптуры.
В 1967-м куратор и феминистка Люси Липпард в статье «Предполагаемый эрос» объявила сексуальную тему главной в текущем нью-йоркском арт-сезоне.
А что же контркультура советская?
На первый взгляд, наше неофициальное искусство целомудренно и асексуально. «Эротический восторг», по выражению Бориса Гройса, точно не лежал на его поверхности. Если на Западе художники иронизировали (и паразитировали) на женских образах - фетишах общества потребления, то перед советским искусством стояли другие задачи: скинуть морок сталинской эпохи, взорвать шаблоны соцреализма, восстановить связь с предвоенным авангардом.
В сентябре 2022 года в Центре Вознесенского открылась выставка «Аргонавты андеграунда», посвященная влиянию Анри Матисса и Пабло Пикассо на советское неофициальное искусство.
Юло Соостер. «Влюбленные». 1965.
Невесомых, как видение, девушек писал Евгений Кропивницкий; Эрнст Неизвестный, Вадим Сидур, Юрий Соболев, Юло Соостер создавали завершенные образы «одной линией»; скетчи обнаженных женских тел делал Анатолий Зверев.
Работы Анатолия Зверева на выставке «Аргонавты андеграунда» в Центре Вознесенского.Фото: Центр Вознесенского
Женские образы начала 1960-х хороши хотя бы тем, что разрушали «советский гендерный порядок» - презентовали женский образ «вне советских амплуа и парадных общественных декораций», правда, применительно к некоторым явлениям 1930-х годов. Женский идеал 1960-х замечателен своей неопределенностью: ни Родина-мать, ни крестьянка-работница, ни жена инженера, актриса, натурщица или спортсменка - чистая греза.
Еще одним вариантом презентации сексуальности был код сюрреалистов, весьма популярный после войны не только в мире, но и в СССР.
Вадим Сидур. «Без названия». 1968.Фото: ARTSTORY
Мастером до сих пор не разгаданных шарад был Владимир Янкилевский (1938-2018).
Гендерная тема широкой бороздой проходит через его творчество - от серии «Даная» 1961 года в подражание Жоану Миро до расписных фарфоровых тарелок «Психоаналитическая Афродита» 2003-го и далее. Человеческое тело он редуцирует до тотемных образов, сексуальный акт интерпретирует как механический, лишенный эмоций процесс.
«Нестыдно выражаемой сексуальностью» назвал такой подход Алек Эпштейн.
ЭРОТИЧЕСКИЕ ЗНАКИ-СИМВОЛЫ
Травмы другого свойства - после сталинских лагерей - залечивал Юло Соостер (1924-1970). Художественное образование он получил до войны в тартуской школе «Паллас» из рук мастеров, учившихся в 1920-е в Мюнхене. Перебравшись в Москву в 1956-м, Соостер изначально обладал более широким кругозором и свободой. Сам его образ - высокого широкоплечего эстонца, говорившего с иностранным акцентом, - был весьма притягателен.
Прелестные эротические рисунки Соостер делал, еще находясь в заключении, где он познакомился с будущей женой Лидией. Она нередко выступала героиней его фантазий.
Юло Соостер. «Губы». 1964.Фото: Art Museum of Estonia
Соостер тяготел к универсальным обобщениям. В 1964-м он создал вопиюще эротический образ - картину «Губы» (Эстонский художественный музей KUMU). Загадка этого образа в том, что его демонстрируют горизонтально, в то время как его очевидный смысл обнажается, если повернуть полотно вертикально.
К вертикальным «Губам» Соостера подверстывается еще одна известная картина с туманной этимологией - «Разрез» (1965-1966) Эрика Булатова (р. 1933).
«Разрез», 1965-1966. Источник: официальный сайт Третьяковской галереи
Илья Кабаков увидел в ней «идущий из абсолютной глубины, из бесконечной пространственности свет», но, вполне вероятно, это ворота в другую, более земную, но не менее волнующую область.
Гендерная проблематика есть в работах В Бориса Турецко (1928-1997). В начале 1970‑х у него была серия ассамбляжей с фрагментами манекенов, предметами женского туалета - «такая расчлененка, грубый эротизм на грани с насилием», по словам Светлякова.
ТУРЕЦКИЙ БОРИС 1928-1997Три манекена Бумага, гуашь, 146 на 197 см.
Из фигуратива Турецкого кидало в абстракцию, и он рисовал округлые вагинальные формы, окрашивая их в розовый цвет, с подтеками. «Западные искусствоведы однозначно считывают это как феминистское творчество», - объясняет Кирилл Светляков.
Обнажённая. 1974. Вещевая картина. 91х63х8.Государственная Третьяковская галерея.
Обнажённая - это произведение подводит черту под десятилетним периодом увлечения российских художников-нонконформистов жанром ассамбляжа. Турецкий взял добротные, хотя и ранее использованные вещи: набор нижнего белья, а также перчатки и туфли, типичные для туалета советской женщины 1960-х годов, и разложил их на листе оргалита в антропоморфном порядке.
«Обнаженная» Турецкого - не отвлеченная аллегория женственности. Это предельно конкретный и динамический образ, передающий процесс женского раздевания - последовательного освобождения от туфель, падающих чулок и лифчиков когда взгляд наблюдающего предвкушает появление еще скрытых под одеждой частей тела.
Турецкий мастерски использует заложенные в вещах эмоциональные и наративные ресурсы, такие, как свойство одежды демонстрировать наготу, то, что она изначально призвана скрывать. Выход за рамки живописной иллюзии в сферу манипулирования предметами отнюдь не исключил суггестивного, эротического накала создаваемых образов. Более того, работа Турецкого постулирует приоритет в современном либидо не живой плоти, а ее отражения в предмете и знаке. Это одна их аксиом поп-артовского мировосприятия.