Егор Ершов "СОВЕТСКАЯ ТРАДИЦИЯ И ПУТИ ЕЕ СЛОМА. ЧАСТЬ 1"
Единственно живая традиция
Начнем с такого общего момента, что под большевизмом следует понимать не только идеологию марксизма-ленинизма, но и совокупность тех практик в самых разных сферах жизни, к которым прибегли большевики в процессе своей попытки ее воплощения. Со временем эта совокупность вошла в традицию, которую мы обозначим как советскую традицию. При этом сама коммунистическая идеология в целом умерла еще в 60-е годы прошлого века, однако советская традиция не только осталась, но является единственной живой традицией в РФ за вычетом ряда нацменьшинств.
В самом деле, как я уже писал,
"Если говорить о быте - русские en masse переехали из деревень в города именно при советской власти. Причем если тем же украинцам, грубо говоря, оставили их вышиванку, то русским такого не полагалось. Чуть ли не самый вопиющий пример произошедшего - ситуация с кухней. Русская национальная кухня была уничтожена настолько, что теперь под "русской кухней" зарубежом нередко понимают, простите, шашлык, хачапури, лагман и салат "Оливье". Без шуток, автору этих строк приходилось обедать в берлинской "русской столовой" с подобным ассортиментом.
Культура? Если говорить о ее массовом изводе, наиболее ярким показателем является "Голубой огонек" с его неизменными рожами позднесоветских еще артистов, поющих "старые песни о главном".
Продолжать можно долго, а посему стоит отдельно остановиться лишь на православной церкви, на которую очень многие в свое время надеялись как на хранительницу старой русской традиции. Но является ли РПЦ МП таковой? Что ж, сколько бы иные альтернативно одаренные ни рассуждали, мол, без молитвы новомучеников и исповедников российских у нас тут был бы ужас-ужас-ужас, как земной институт вообще и хранительница каких-либо традиций в частности в результате большевистских гонений церковь понесла непоправимый ущерб. Кроме того, когда Сталин перешел от политики откровенного искоренения религии к политике ограниченной веротерпимости, РПЦ, как и прочие легальные религиозные организации, была поставлена под жесточайший чекистский и не только контроль, под которым оставалась аж до самой перестройки, когда он был ослаблен. И оно не могло не привести к ее структурной деформации, которую доходчиво описал священник-диссидент Павел Адельгейм.
В общем уж если кто и сберег старую русскую традицию, то это находившаяся в условиях свободы РПЦЗ (могла ли она ее передать, если бы приверженность Ельцина американской модели светскости была более последовательной, вопрос отдельный, в любом случае сего, увы, не случилось), но никак не МП. И если на рубеже 80-х и 90-х оно не так бросалось в глаза, ибо в позднесоветское время РПЦ в любом случае была центром притяжения всевозможных антисоветских элементов, то со временем русско-имперское советское православие стало мейнстримом. С учетом же того, что нынче нет и аутентичной РПЦЗ, а со старообрядчеством случилась в целом похожая история, ситуация выглядит совсем уж безрадостно.
В общем, никакой живой русской несоветской традиции сейчас уже нет."
Более того, можно констатировать: с того момента, как режим начал муссировать тему "традиционных ценностей", верность советской традиции де-факто стала в РФ государственной идеологией, а сама она превратилась в некий идол, навязываемый нам как объект поклонения.
К слову, тут случилась забавная инверсия: если большевики создавали советскую традицию, пытаясь воплотить свою идеологию в жизнь, то теперь, напротив, основная работа идеологов неосоветизма сводится к поиску новых идейных обоснований советских практик взамен устаревших еще полвека назад и если мы почитаем прошлогодние юбилейные статьи многочисленных апологетов Октября, авторы, говорящие исключительно на языке марксизма-ленинизма будут в явном меньшинстве, зато мы очень много услышим о великом проявлении русского мессианства, спасении (пусть и временном) империи от развала, сохранении своеобразия русской души, невозможности победы над Гитлером в случае торжества в России любых иных сил и т.д.
При этом стоит отметить: когда некая религия/идеология захватывает господство и порождает ту или иную традицию на некоей территории, сия традиция со временем вбирает в себя рудименты предыдущей традиции данных мест, что, однако никоим образом не следует принимать за возрождение последней. Особенно явно подобное начинает проявляться тогда, когда накал изначальной идеи гаснет. Примеров тут можно привести довольно много, начиная от святочных гаданий на Руси и заканчивая феноменом почитания христианских святых мест в Турции. Не стал исключением и советский случай, более того, в силу смерти аутентичной коммунистической идеологии тут оно проявилось особенно выпукло. Собственно, если описать случившееся с РПЦ за постсоветские годы наиболее лаконично, это можно сформулировать так: ее интеграция в советскую традицию. Однако значение этих рудиментов старой традиции не стоит преувеличивать и мы видим: ни Рождество, ни Пасху нельзя даже сравнивать по значимости для сегодняшней советской традиции с девятомаем. Аналогично, мы видим на примере скандалов с "Матильдой" и "Смертью Сталина" истинное положение дореволюционного и советского в иерархии современной РФ.
Основные черты советской традиции.
Каковы же основные черты советской традиции?
Чтобы узнать ответ на сей вопрос, обратимся к ее истокам. Так вот, если мы откроем "Манифест коммунистической партии" 1848 года, там открытым текстом говорится о желании коммунистов уничтожить частную собственность, семью, национальность и религию, а также об их видении своей революции не менее, чем в мировом масштабе.
Во что все это вылилось на практике?
Вопрос собственности
С частной собственностью с поправкой на временное отступление в виде НЭПа у большевиков получилось, только вот заводы достались не рабочим, а земля - не крестьянам. Все вышеперечисленное до рубежа 80-х и 90-х досталось государству. А дальше? А дальше после исполнения первой части лозунга "отнять и поделить" настал черед исполнения второй: собственность начали жаловать нужным людям, то и дело отбирая у менее нужных. Снизу, правда, начали пробиваться и ростки подлинной частной собственности, но их постепенно начали душить и теперь уже практически задушили. Вишенкой на торте и, без сомнения, символом окончания НЭПа 2.0 стала собянинская "ночь длинных ковшей".
В любом случае вся собственность в современной РФ - это собственность милостью государства, а не нечто священное, неприкосновенное и потому действительно частное. Ну и - уважения к институту частной собственности все эти залоговые аукционы уж точно не прибавили.
Семейный вопрос
С семьей чуть сложнее, ибо на первый взгляд в период с прихода к власти Сталина и до перестройки советская власть семью всячески укрепляла. В действительности же случилось следующее: с ходу сломать семью в крестьянской стране оказалось совершенно нереально. Кроме того Коминтерну требовалось исправное рождение новых рабов и холопов для всякого рода великих строек и пушечного мяса для отложенной, но так и не отмененной мировой революции. Наконец, в некоторых ситуациях семью было удобно использовать для дополнительного ограничения человеческой свободы. Например, при выдаче выездной визы наличие остающегося в СССР супруга объективно уменьшало вероятность получить очередного невозвращенца. Да и контролировать перемещение людей по стране как-то проще, если не селить в гостиницы пары без штампа в паспорте. Вообще, тоталитарное государство на то и тоталитарное, что просто не может не залезть человеку помимо прочего еще и в постель.
В общем, когда было решено, что с НЭПом уже наигрались и надо, наконец, и впрямь строить социализм, с "теорией стакана воды" было покончено и действительно, началось некоторое укрепление семьи.
Однако при этом подразумевалось: советская семья должна быть придатком государственной машины и во всех случаях, когда вставала дилемма между государственным и семейным, государство беспощадно давило семью.
Например, если в семье обнаруживался "враг народа", другие ее члены оказывались перед выбором между публичным отречением от него и попаданием в ГУЛАГ по статье ЧСИР. Также советская власть практиковала отъем детей у "неправильных" родителей, а про абсолютно антисемейный культ Павлика Морозова я уж молчу. И, конечно, очень показательным явлением стал институт детдомов, очень многое говорящий о истинном положении дел с семейными ценностями в СССР. В самом деле, такого не появилось ни на загнивающем Западе с его развитым институтом усыновления, ни на патриархальном Востоке с его крепкими родственными связями.
Остается добавить, что вскоре после начала громких речей о "традиционных ценностях" с высоких трибун сначала был принят "закон Димы Яковлева", уменьшивший шанс детей-сирот вырасти в семье, а чуть позже родственники погибших на Донбассе ихтамнетов оказались перед традиционным советским выбором: смолчать, предав своих близких или заработать себе проблемы.
И еще одно: воспитание детей советское государство решило в общем и целом взять на себя. Пока родители вкалывали на стройках социализма, детей пичкали чем положено в яслях, садике, школе и вузе. Более того, когда в 90-е государство внезапно решило от воспитательной роли отказаться, для многих родителей было шоком то, что, оказывается, надо самим воспитывать детей. И, конечно, если поговорить с ватными "борцами за семью" о том, имеют ли право воспитывать собственных детей люди с "недостаточно патриотичной позицией" относительно итогов ВМВ или статуса Крыма, много интересного узнаем.
Наконец, в белом мире еще со средневековых времен сложилась вполне логичная в условиях христианской монархии традиция, согласно которой члены семьи монарха - публичные персоны. В самом деле, моногамия, не знавшая исключений даже для венценосных особ, сделала супругу государя серьезной величиной, в условиях же передачи власти по наследству обществу было небезразлично увидеть воочию наследников престола. И вообще, логичным было то, что символ нации должен был продемонстрировать семейные ценности личным примером. Впоследствии эта традиция успешно пережила буржуазно-демократические революции и распространилась на президентов республик и глав ответственных перед парламентами правительств.
А как оно было в Совдепии? И тут я просто процитирую Раису Максимовну Горбачеву: "Когда Михаил Сергеевич стал главой государства, в России в отношении жен руководителей страны была одна традиция - не существовать. И эта традиция была сформулирована еще со времен Сталина". Правда, казалось: с 1985 года по крайней мере в данном аспекте мы вернулись в нормальный мир, однако по мере восстановления всего советского получили президента-чекиста с полузасекреченными детьми и разводом в самый разгар борьбы за "традиционные ценности" (2013 год), после которого его личная жизнь вообще почти никому не известна.
Так или иначе семья в советской традиции - это придаток государства.
Национальный вопрос
Теперь поговорим о национальности.
Как и семью, полностью отменить её не удалось. Но успехи в данном направлении относительно русского народа оказались более чем значительными. Настолько, что в 1986 году, отвечая на вопрос социологов, 78% русских людей называли себя советскими и только 15% русскими (!!!)
Т.е. если бы не перестройка, еще через пару поколений никаких русских бы не было, а их потомки без остатка растворились бы в новой исторической общности - советском народе, эдаком усеченном по причине краха проекта мировой революции варианте общечеловечества.
(К слову, при всем моем скепсисе к идее гражданской нации, оторванной от этнического начала назвать так советских у меня язык не поворачивается: в тоталитарном государстве нет никаких граждан, лишь подданные).
При этом в случае необходимости русское самосознание могло использоваться и как инструмент. В первый раз такое случилось во время войны с Польшей по инициативе тов. Бронштейна ("Сейчас, товарищи, в эти недели, когда рабочий класс России, уставший, недоедающий, рвущийся к мирному труду, снова выпрямляется для боевых задач, поднимается для беспощадного отпора польской шляхте, - в этот период все, что есть в нашей стране честного, мыслящего, опрятного, даже при несогласии с нашей социальной программой и нашими методами действий, вынуждено признать, что единственная сила, которая сейчас отстаивает независимость русского народа и будущность России, есть русский рабочий класс и Советская коммунистическая власть", - провозгласил он тогда), а самым хрестоматийным примером подобного рода стал тост Джугашвили за русский народ.
С прочими народами СССР, правда, вышло иначе, в результате большевистской уравниловки они в той или иной мере подверглись положительной дискриминации, которая иногда (в случае, если к данному народу со стороны большевистских вождей появлялись вопросы) сменялась борьбой с "султангалеевщиной" и "буржуазным национализмом" вплоть до тотальных депортаций по этническому признаку. И то, и другое их национальное самосознание зачастую укрепляло.
К слову, если в вопросах собственности, семьи и религии перестройка заметно, пусть и временно, ослабила хватку системы, то в национальном большевистские установки продолжали тщательно оберегаться даже тогда.
Более того, приходится констатировать: вся полемика "демократов" и "патриотов" в национальном вопросе чуть более, чем полностью сводилась к воспроизведению большевистских установок на несколько разный манер.
Если первые не придумали ничего умнее, чем переименовать ту часть новой исторической общности, коя оказалась в границах РСФСР, в "дорогих россиян" (впрочем, до поры до времени в целях развала Совдепии они дозированно использовали и русские национальные чувства) и забить на всех остальных, то вторые в пику "россиянству" и страху оппонентов перед словом "русский" додумались переименовать советский народ вне зависимости от страны проживания в... русский, не меняя при этом сути "моя родина - СССР" и совершая тем самым акт наглейшего этнополитического мародерства, дошедшего со временем до переименования соцлагеря в "русский мир". Советский подход к нацменьшинствам в виде пряника позитивной дискриминации и кнута для "контрреволюционных наций" ( марксовский ещё термин) также оказался в полной мере присущ обеим сторонам. Наиболее ярко сие проявилось по отношению к различным кавказским народностям, которое упиралось в дихотомию "проимперскости" и "прозападности" чуть более, чем полностью.
Впрочем, вопреки всем вышеназванным обстоятельствам и благодаря в большей степени миграции с южных окраин СССР в русские города и в меньшей степени объективному интересу к очерненной большевиками старой России, национальное самосознание русских начало было расти с этих почти отрицательных величин, да случились крымнаш и ЛДНР, во многом обнулившие достижения предыдущих лет, перемешав в очередной раз русское с советским.
Подведём итог: советская традиция допускает проявления чего-либо национального лишь настолько, насколько того требуют интересы государства и никак не более того.
Религиозный вопрос
И, наконец, религия.
Что ж, показать по телевизору последнего попа у комми не получилось, более того, когда нацисты разрешили открывать храмы на оккупированной территории, в религиозной политике пришлось срочно идти на послабления. Однако веротерпимость по-сталински оказалась более чем ограниченной. Конфессии сразу же были поделены на условно традиционные и условно нетрадиционные (к слову, с момента принятия в 1997 году нового закона о свободе совести данное деление было восстановлено практически один в один). И если первым позволили как-то жить под жесточайшим контролем чекистов и Совета по делам религий и даже худо-бедно возвращать себе отнятые до войны культовые сооружения, то для вторых годы позднего сталинизма стали годами самых страшных гонений. При этом объектом особой ненависти большевиков того времени были истинно православные (православные, не принявшие декларацию Сергия Страгородского и потому не входившие в РПЦ МП), а также конфессии, имевшие центр заграницей (показательна тут трагическая судьба Свидетелей Иеговы, запрещенных, к слову, недавно в РФ, а также традиционнейших без всяких кавычек для западной Украины греко-католиков). Впоследствии религиозная политика советской/неосоветской власти не раз менялась от хрущевской атеистической кампании до введения уголовной статьи за оскорбление чувств верующих, но за вычетом первых лет существования РФ неизменным оставался принцип: религиозная жизнь страны должна определяться государством и в интересах государства, как их понимает правящая верхушка.
К слову, порой доходит до откровенно анекдотичных вещей вроде определения правительством правил пользования кадилом. Ну и - часто бывает так: при соцопросе в нынешнюю эпоху человек называет себя православным (ибо сверху недвусмысленно намекнули, мол, теперь так положено) и тут же говорит, что не верит, скажем, в жизнь после смерти.
Страна Советов как ГУЛАГ-лайт
Остаётся добавить: важнейшим элементом коммунистической машины, более того, местом, где реализация большевистских практик была осуществлена в наиболее полном объеме был ГУЛАГ и в известной шутке "полстраны сидело, полстраны охраняло" есть лишь доля шутки. Страна Советов - это, если назвать вещи своими именами, ГУЛАГ-лайт.
Посему советская традиция хорошо пропиталась тем, что раньше называли "понятиями", а теперь модно называть АУЕ и вскоре после того, как фасад марксистской риторики отвалился, феня зазвучала из уст официальных лиц неосоветского государства.
К слову, пресловутая русская гомофобия, из-за которой многие по всему миру считают РФ оплотом Христианства, семьи и всего такого прочего берет свое начало не в Библии, а в тюремном отношении к "петухам", которых и изнасиловать не грех.
От мировой революции к "русскому миру"
Стоит поговорить, наконец и о мировой революции. Она, как известно, не удалась, но благодаря итогам ВМВ и деколонизации таки перешагнула пределы отдельно взятой страны. Правда, со временем процесс забуксовал и знаменитая "доктрина Брежнева" была уже не наступательной, а оборонительной. Тем не менее одно в советской внешнеполитической традиции неизменно: поддержание соцлагеря (нынче, как мы уже отметили выше, его переименовали в "русский мир") в настолько расширенном состоянии, насколько это возможно. Просто в силу ограниченных возможностей приходится придумывать то "мирное сосуществование", то "многополярность", а когда совсем припрет, то и "новое мышление". К слову, территории, которым однажды уже посчастливилось испытать на себе прелести социализма под крылом Москвы, считаются принадлежащими Кремлю по определению, особенно если единственно верное учение напрямую было принесено туда на штыках РККА, а их отпадение от "русского мира" является актом исторической несправедливости, который по возможности нужно предотвращать огнём и мечом.
Возможно, актуальность вышесказанного вызывает у вас сомнения. Однако сирийскую кампанию едва ли возможно убедительно объяснить иначе. Ведь если посмотреть на ситуацию с точки зрения reapolitik, то хорошо видно следующее:
Сирия находится довольно далеко от РФ. Никаких серьёзных экономических связей между РФ и довоенной Сирией не было, равно как не было там и никакого серьёзного военного присутствия РФ. Т.е. в Кремле могли бы спокойно забыть о существовании данной страны на карте мира.
За 90-е и нулевые у РФ сложились более чем конструктивные и тесные отношения с Турцией и Израилем, которые хотелось бы сохранить и в эпоху прекрасной России будущего, но которые, увы, слишком мало ценит вата, которая кроме формата "русского мира" вообще ничего во внешней политике толком не ценит.
Для Турции и Израиля сирийский вопрос действительно жизненно важен и эти страны полагают, что Асад должен уйти.
Всё мусульманское население России, за вычетом азербайджанской диаспоры - сунниты. При этом алавитов в России просто нет, а немногочисленные сирийские христиане никогда не проходили в массовом русском сознании по категории "братушек". Ну и про кучу обладателей двойного российско-израильского гражданства не забываем. Вся эта картина отнюдь не в пользу Асада.
Итак, мотивы Кремля в сирийской кампании явно не являются прагматическими, а значит, она обусловлена чем-то иным. Но чем? Про casus belli в виде присутствия там запрещенного в РФ ИГ даже смешно говорить всерьёз. Защита сирийских христиан? Подобные домыслы "православных путинистов" сложно воспринимать без смеха сквозь слезы по причинам, о которых мы уже поговорили. Эдак можно договориться и до того, что Брежнев просто решил защитить афганских женщин. Борьба с "цветными революциями"? Так-с, а вот с этого момента поподробней.
Если попросить советских патриотов объяснить, что такое цветные революции, едва ли они дадут некое внятное определение, но по конкретным примерам картину составить можно. Итак:
Хронологически цветная революция происходит после ВМВ. (Киселев, например, называет первой цветной революцией венгерскую революцию 1956 г.)
Цветная революция или является буржуазно-демократической, или по крайней мере претендует на звание оной. В послевоенных реалиях это так или иначе подразумевает апелляцию к Западу.
Как правило цветная революция противостоит режиму с соцлагерным генезисом.
Так вот, Сирия - последняя соцстрана Ближнего Востока. Причём её режим прямо-таки идеален с точки зрения кооператива "Озеро": там сумели распилить собственность между нужными людьми, сохранив за государством все командные высоты и обойдясь без особых игр в демократию и гласность. И сие в итоге перевесило все рациональные соображения.
Итак, советская традиция и во внешней политике живее всех живых. Причём, что важно отметить, культ внешней силы государства является важным компенсаторским механизмом: да, живём в дерьмище, зато защитить вьетнамских или кубинских товарищей от американского империализма можем!
Выводы из вышеизложенного
Итак, приходится констатировать: задачи, поставленные ещё Марксом и Энгельсом не были выполнены большевиками и необольшевиками в полном объёме. Однако и частная собственность, и семья, и национальность, и религия были низведены на уровень чего-то откровенно подчинённого государству, т.е. правящей верхушке, которая, в свою очередь, вообще никому не подотчетна и к тому же склонна так или иначе воспроизводить ГУЛАГ. Не удалась и мировая революция. Но зато удалось вовлечь в её процесс добрую половину мира и пусть сейчас она изрядно скукожилась, предпринимаются серьёзные усилия для по крайней мере удержания ранее завоеванного и сие вдобавок становится чуть ли не главным поводом для гордости. И это ещё полбеды. В связи с тем, что СССР просуществовал достаточно долго, поколения, видевшие иную жизнь, попросту не дожили до падения диктатуры КПСС. А те, кто дожил, попросту не умели жить иначе. Благодаря чему сдача победившей на рубеже 80-х и 90-х условно-прогрессивной фракцией номенклатуры изрядной части командных высот была для многих весьма болезненной. Плюс утрата изрядной части контролируемых Кремлём территорий вызвала к жизни постимперский синдром.
Таким образом мы проследили особенности советской традиции на основе истории её генезиса, и, как несложно увидеть, она принципиально отлична от традиций других обществ, которые принято называть традиционными. И, конечно, в ней нет ничего достойного сохранения и ничему, кроме слома, она не подлежит.
Продолжение следует.
https://harbin.lv/sovetskaya-traditsiya-i-puti-ee-sloma
=============================================
Не могу сказать, что готов подписаться под всеми выводами Егора (хотя со многими из них я солидарен), но текст весьма интересен и заставляет задуматься.