Еще раз о Волконских…
Сегодня исполняется 225 лет со дня рождения князя Сергея Григорьевича Волконского.
В честь этой даты, а также исключительно ради торжества п р а в д ы и с п р а в е д л и в о с т и отдельно выношу из комментариев к ранее размещенному в моём ЖЖ посту , дополнения , опровержения и поправки неравнодушного и искушенного в данном вопросе человека по имени Alina Gordelli:
* * * * *Во-первых князь Сергей был известный красавец и любимец женщин.
Во-вторых, он был старше Марии всего 17 лет, а не на 19 - ему только-только исполнилось перед свадьбой 36 лет, а ей было 19.
В третьих, насчет "не любила" : ...
...вот письмо Маши к мужу Сергею задолго до восстания и его аресты когда он уехал по по долгу службы:
"Не могу тебе передать, как мысль о том, что тебя нет здесь со мной, делает меня печальной и несчастной, ибо хоть ты и вселил в меня надежду обещанием вернуться к 11-му, я отлично понимаю что это было сказано тобой лишь для того, чтобы немного успокоить меня, тебе не разрешат отлучиться. Мой милый, мой обожаемый, мой кумир Серж! Заклинаю тебя всем, что у тебя есть самого дорогого, сделать все, чтобы я могла приехать к тебе если решено, что ты должен оставаться на своем посту".
Что-то непохоже на нелюбовь!
* * * * *Если позволите - немного о деликатном вопросе по поводу Поджио. Вы очень правильно делаете, что не верите, потому что ничего такого не было. Кто-то один раз напечатал инсинуацию, и все теперь к сожалению копируют, потому что - сенсация! Князь Сергей вызвал бы на дуэль (он был отменный дуэлянт) да не может. Приходится нам отвечать.
Александр Поджио был холост, это жена его старшего брата Йосифа с ним развелась. Оба Поджио были близкими друзьями Волконского и РОДСТВЕННИКАМИ его жене (кумовьями). Волконских последних выпустили на поселение в Урик, и пока их дом строился они жили в одном малюсеньком доме с обоими братьями Поджио и своими двумя детьми - Мишей и Еленой. Все по родственному, какой здесь адюльтер??
Отец, мать, оба Поджио и Михаил Лунин занимались воспитанием и обучением маленьких Волконских. Вообще всех детей воспитывали общиной в Петровском заводе до этого, всем хотелось отдать частичку своей любви и тепла кому-то, а детей было мало.
Александра Поджио его Сибирский воспитанник Белоголовый характеризует как чуть ли не святого, эти люди не были способны на грязь, к сожалению, мы допускаем то, чего им и не пришло бы в голову. Кстати когда Волконские съехали в свой дом Александр Поджио женился на местной учительнице и у них родилась дочка Варенька.
Сергей Григорьевич всю жизнь помогал этой семье, разве стал бы он это делать при предполагаемых обстоятельствах? Когда декабристы вернулись из Сибири и семья Александра Поджио осталась без куска хлеба Волконские пригласили его управлять делами их малолетнего внука в имение Вороньки.
Кстати князь Сергей всегда оставался очень импозантным, до конца жизни не сравнить с Поджио - у вас не очень хорошие портреты.
Когда Мария Николаевна умирала (кстати неожиданно), ее сестра Софья была в Вороньках (прочтите ее письмо Екатерине), там же был Поджио - он ведь работал управляющим имения внука Волконских, и не один а СО СВОЕЙ ЖЕНОЙ Ларисой, и они все троем - Софья, Александр и Лариса и дети ухаживали за Марьей Николаевной. А она так ждала Сергея Григорьевича, писала Софья, но он был в Фалле (имении сына) и не успел приехать. Он детям не простил, что скрыли от него состояние любимой жены, но никто не ожидал внезапного исхода...
Вот так было, без грязи. Простите за длинный комментарий, я и так постаралась все очень сконденсировать.
* * * * *
Я очень рада, что вам приятно, что красивая история любви именно такой и оказалась - красивой и любви. Я больше не буду докучать вам длинными комментариями, просто хочется оставить в вашем распоряжении факты, которыми вы могли бы оперировать, случись вам и в будущем участвовать в дискуссии по этому вопросу. Все приведенное ниже в кавычках - цитаты из реальных документов, а не домыслы сплетников.
19 декабря исполняется 225 лет со дня рождения князя Сергея Григорьевича В о л к о н с к о г о, замечательного человека, единственного из всех заговорщиков героя отечественной войны, удостоенного золотой шпаги за храбрость, георгиевского кавалера, кавалера 34 других орденов и медалей - полковника в 22 года, генерала в 24 года, чей портрет украшал галлерею героев Зимнего дворца, - гражданина, богача, красавца, Рюриковича по отцовской и материнской (Репнины) линии, положившего все, все что он имел на алтарь своих убеждений и отечества, так как он это понимал.
"Благороднейший, достойнейший, великодушнейший из людей" - так писала о нем в своих Записках его супруга Мария Николаевна в конце своей жизни.
По трафарету в публикациях проходит линия, что бедную Машу отец чуть ли не насильно выдал замуж за князя Сергея, который был много старше ее. Во-первых князь Сергей был одним из самых завидных женихов России, бывший кавалергард и гусар, красавец, бретер и дуэлянт, проведший в седле все Наполеоновские и Турецкие кампании (его назначение бригадным генералом пехотной дивизии было сознательной пощечиной со стороны императора Александра, знавшего о его "тайной" деятельности).
Во-вторых, мы забываем как быстро старели женщины в ту эпоху. Кто женился на ровесницах? Уже в Сибири в 44 года Мария Николаевна выглядела ни на год моложе ее 60-летнего супруга.
Самые блестящие дамы, и девицы и замужние, в лучших салонах Петербурга, Москвы, Парижа и Лондона - князь Сергей часто жил за границей - боролись за его внимание, и не безрезультатно, но он оставался холост, а в 35 лет влюбился на всю жизнь в Машу Раевскую - без титула, богатства и знатности - "простолюдинку" как считала его семья Волконских/Репниных. Это князь Сергей женился ниже себя, своего положения в обществе, а не наоборот! Но ему всегда мнение этого самого общества было безразлично.
То, что Маша была не менее влюблена в своего супруга, следует из отрывка ее письма к нему - приведенного в моем предыдущем комментарии - где она называет его "мой милый, мой обожаемый, мой кумир Серж!"
А вот первое письмо Маши к Сержу (его все называли Серж а не Сергей) после того как она узнала о его аресте:
“Я узнала о твоем аресте, милый друг. Я не позволяю себе отчаиваться… Какова бы ни была твоя судьба, я ее разделю с тобой, я последую за тобой в Сибирь, на край света, если это понадобится, - не сомневайся в этом ни минуты, мой любимый Серж. Я разделю с тобой и тюрьму, если по приговору ты останешься в ней”.
Ради него она оставила - со свекровью, а не с ее собственными родителями, как принято полагать (родители Раевские от нее отказались - как великодушно!) - годовалого сына! Почему, как могла? - ответ находим в ее собственных словах. Когда Маша спешила зимой на санях через всю Россию в Сибирь к Сержу уже добывавшему руду в Нерчинских рудниках, она отправила ему с оказией одну единственную строчку: "Без тебя я как без жизни!"...
* * * * *
Откуда же эта укоренившаяся фантазия, что не любила? Во-первых это устраивало советскую историографию - мол идейная княгиня мужа не любила, но разделяла его идеи и поехала из чувства долга! Абсолютная выдумка - не знала, не разделяла и не могла понять как он мог "дать увлечь себя людям" , которых она и ее семья (Раевские) "презирает". Так до конца жизни и не могла понять для чего он разрушил их совместную волшебную сказочную жизнь в золотой клетке, а поехала просто потому что не могла без него жить...
Кстати, чтобы быть справедливыми - и он без нее жить не мог. Если бы Маша не приехала в Нерчинск, князь Сергей, человек физически очень сильный и выносливый (всю жизнь в военных походах) просто погибал от тоски по ней, и друзья говорили, что долго так не протянет.
Кстати интересный факт - в один из визитов еще в Петропавловскую крепость во время процесса сестра Софья тайно принесла Сергею письмо от его бывшей возлюбленной недавно овдовевшей графини Н.Л-Р. В свое время мать Сержа воспрепятствовала их отношениям. Графиня Н хотела, чтобы Серж знал, что если супруга его предпочтет с ним развестись, то она готова ехать за ним в ссылку,в Сибирь, в Тьмутаракань лишь бы позвал. Ответ князя этой благородной женщине остался неизвестным. Известно лишь одно, властительницей его сердца теперь была только Маша.
Но на что-то же опирались советские историки?
А опирались они на целенаправленную дезинформацию, которой занялся не кто иной как Александр Раевский, уверенный что Маша послушается его и отца, не поедет никуда и разведется с мужем-преступником ( император Николай специальным указом разрешил женам "декабристов" разводиться с мужьями и приравнял их к вдовам - с правом наследования имущества, к сожалению некоторые прельстились) и рассылал письма к знакомым и родственникам по Петербургским и Московским салонам, подготовляя общественное мнение. Раевские Машу заперли у тетки Браницкой в имении - на ключ, буквально, даже не разрешали гулять с ребенком в саду, чтобы не сбежала ( куда, если не любила?), не разрешали никого принимать ( Трубецкая и Муравьева искали встречи, хотели вместе молить императора о прощении - им говорили, что княгини дома нет) или получать и писать письма.
«Боже мой, - пишет она 16 августа 1826 года Сергею, - когда же кончится время испытаний для меня! Если бы знать, какова будет твоя судьба!.. Но какой бы то ни была твоя судьба, раз и навсегда решенной, - я была бы спокойнее. Потому что никакая мука не может сравниться с неизвестностью. Минуты, которые сейчас переживаю, в этом ужасном душевном состоянии, самые тяжелые в моей жизни».
Это письмо было написано через месяц после объявления приговора! Излишне говорить, что оно отправлено адресату не было.
Она не знала ни о процессе, ни о приговоре (вначале смертном, только через месяц замененном на каторгу),ни о каторге, пока ей не удалось сбежать с ребенком из родительского дома (больной обессиленной с рожистым воспалением на ноге) к свекрови первой фрейлине императорского двора Александре Николаевне Волконской. Как удалось - это сюжет для детективного и приключенского фильма, я здесь это опущу, а то вы закроете ваш журнал! :-))
После побега к свекрови, Маша оставляет ей и золовке Софье Григорьевне годовалого сына и, получив согласие императора, устремляется к Сержу в Тьмутаракань. Свекровь так полюбила младшую невестку и внука - как она говорила, такого же "чубастого и вихрастого" как ее "самый младший и самый любимый сын, несчастный Серж", что Маша оставляла ребенка в надежных руках. Несчастный ребенок умер через два года, но детская смертность тогда была велика, и это случилось не потому что не досмотрели...
* * * * *
Позже когда Маша уже давно была в Сибири кое-какая переписка с сестрами и отцом восстановилась. Однако помощи не было никакой. За все 30 лет пребывания Волконских в Сибири они Маше прислали ... о д и н ящик вина.
В 1829 году генерал Раевский писал дочери Екатерине: "Маша здорова, влюблена в своего мужа, видит и рассуждает по мнению Волконских и Раевского уже ничего не имеет, в подробности всего войти не могу и сил не станет".
Мать Маши Софья Алексеевна до 1829 г. не написала дочери ни строчки! "Вы говорите в письмах к сестрам, что я как будто умерла для вас. А чья вина? Вашего обожаемого мужа. Приказываю вам, не отвечайте!"
Брат Николай уже в 1832 году после рождения в Петровском заводе у Волконских сына Миши (в 1830 году в Чите у них родилась дочь Софья, которая прожила всего один день) пеняет Маше, что она пишет о муже-преступнике "с фанатизмом".
А вот Маша и старая княгиня Волконская устанавливают устойчивую переписку. Маша посылает ей и сестре Сергея Софье детальные отчеты о состоянии здоровья Сергея, ее самой, их нуждах. Все письма только практичные, они перлюстрируются. В каждом письме список необходимых продуктов, вещей, книг, в том числе и тех, которые нужны другим, нуждающимя декабристам. В своих письмах Маша называет свекровь матерью - ее собственная мать от нее отказалась.
Впоследствие на счет старой княгини Александры Николаевны Волконской злословили, те же Раевские, что после ареста и осуждения сына она не оставила своего поста первой фрейлины императрицы и осталась на нем до самой смерти.
Какое лицемерие!
Как она могла уйти с поста, который давал ей единственную возможность через любящую ее императрицу воздействовать на императора Николая и понемногу, по крупицам улучшать положение Сергея, а вместе с ним и всех других каторжан.
Трудно переоценить все то, что ей удалось сделать для узников находясь на своем посту: снять кандалы через год после каторги, уменьшить срок каторги с «вечной» до 20-летней, а затем и 10-летней, разрешить женам проживать вместе с мужьями в их камерах, чтобы у них наконец появились семьи. Она покупала и присылала продукты, одежду, деньги, в точности по списку, который получала от Маши из Сибири: сама ездила по лавкам, укладывала и высылала.
Наконец, когда после смерти старой княгини в 1835 году вскрыли ее завещание, в нем оказалась одна единственная просьба: сократить срок каторги и разрешить сыну Сергею и его семье выйти на поселение. Император последнюю просьбу княгини удовлетворил.