ЗАКОН ФЕДОРА ИВАНОВИЧА ТЮТЧЕВА
Исторические грабли. Война перьев - информационная война.
Перед Крымской войной в Европе случился тяжелейший приступ русофобии.
Противоречия между европейскими державами накапливались, а «венская система» международных отношений,
была уже не в состоянии поддерживать равновесие интересов. Европа захотела высвободиться из под русского влияния,
отменить условия Венского Конгресса, продиктованные страной-победительницей в лице императора Александра I.
Ведомство Бенкендорфа ежедневно должно «пробегать со вниманием все журналы, вести переписку с агентами,
иметь внимательные разговоры и делать подробные расспросы всем иностранцам, прибывающим в наши пределы»
Аналитическая работа приводила к неприятным выводам: западные публицисты создавали в общественном сознании
образ агрессивной державы, обречённой на отставание от Западной Европы, на извечное, обусловленное
особенностями самой страны и её народа, противостояние «всему цивилизованному миру».
Александр Бенкендорф обращал внимание Николая I на то, что силы, предубеждённые против России,
«стараются вселить к ней общую ненависть народов», которая «не может не ослабить
нравственное влияние России в сношениях с другими державами»
А силы были мощные...
Сам великий Виктор Гюго написал пафлет:
Россия и Сибирь - два лика у кумира:
Одна личина - гнёт, отчаянье - в другой.
Солидная британская «Таймс» публиковала нелепые слухи:
«Супруга сына и наследника императора Николая (хотя ныне и беременная) решила оставить своего мужа и возвратиться к отцу своему в Дармштадт по причине постоянного грубого обращения, которое она претерпевает. Герцог Лейхтенбергский искренне сожалеет о том, что покинул своё счастливое пребывание в Мюнхене для женитьбы на русской великой княжне и поселился в Петербурге, где уже перенёс много неприятностей от своего тестя-императора. Неблагоприятные сведения, полученные в Мюнхене о дворе петербургском, воспрепятствовали супружеству баварского принца с русскою великою княжною Ольгою…»
Фёдор Тютчев с горечью замечал, что общественное мнение немцев в конце 1830-х годов
резко контрастировало с мыслями и чувствами «великого поколения 1813 года»:
«Они в продолжение тридцати лет разжигали в себе это чувство враждебности к России, и чем наша политика в отношении
к ним была нелепо-великодушнее, тем их не менее нелепая ненависть к нам становилась раздражительнее»
Однако же официальные лица империи лишь глупо ухмылялись, никаких противодействий не принимали,потому как, что делать не понимали. Когда же появлялись годные проекты,
требующие усилий, действий, ажитации,ума в конце концов, русские чиновники булькали в тину.
Вот что пишет Тютчев, дипломатический работник между прочим, бывшего дипломата возмущало,
что Министерство иностранных дел «кобенилось, с презрением отвергло предложение, говоря,
что ему дела нет до того, что говорят или пишут немецкие журналы о России».
Такова была позиция министра иностранных дел Нессельроде, который был убеждён,
что «неприлично достоинству великого государства входить в борьбу с прессой»
Бенкендорф же пришёл к выводу о необходимости «продолжать опровержение книг и статей
против России, печатаемых за границею», - однако «не по влиянию правительства».
Куда лучше было бы, считал он, чтобы «литераторы… сами по себе следили за подобными статьями и опровергали оные. Приискивать же таких писателей и иметь их под своим влиянием неприлично достоинству нашего правительства, которое, тем не менее, всегда с благодарностью обратит внимание на писателей, трудящихся по собственной воле в пользу оного, но не может и не должно вмешиваться в это дело, дабы не показать, что правительство имеет надобность в защитниках».
Такая форма «вмешательства», как подкуп журналов и газет «для помещения в оных нам угодных статей»,
по мнению Бенкендорфа, не согласовывалась «с достоинством и всегдашним благородством нашего правительства»
Проект Тютчева.
В 1843 году Тютчев был услышан всесильным Бенкендорфом, благодаря Амалии Крюденер
( «Я встретил вас - и всё былое…», это про неё) и получил «благословение» по реализации задуманного:
«защищать пером русское дело на Западе, то есть выдвигать правильную постановку восточного вопроса
в противовес Западу, как и до сих пор, не насилуя своего убеждения» привлекать благожелательно настроенных
к России немецких публицистов.
Тютчеву было поручено создание позитивного облика России на Западе.
Он был уполномочен выступать в печати по политическим вопросам взаимоотношений между Россией и Европой.
Он оказался одним из самых эффективных контрпропагандистов, пером отвечая на потоки лжи, лавиной катившиеся
с Запада на империю...
Весной 1844 года Тютчев начал публикацию собственных политических статей, настолько тонких и продуманных,
что даже далёкий от симпатий к официальной политике Иван Аксаков заметил, что это была защита именно России,
а не николаевской системы:
«Нельзя не признать, что… впервые раздался в Европе твёрдый и мужественный голос русского общественного мнения. Никто никогда из частных лиц России ещё не осмеливался говорить прямо с Европою таким тоном, с таким достоинством и свободой»
По мнению Тютчева, причина русофобии «в двойном неведенье, основанном на том, что Европа осознает Россию
ровно настолько, насколько Россия сама себя осознает». В своей записке императору Николаю I Тютчев писал:
«Россия занимает огромное место в мире, и, тем не менее, она представляет собою лишь материальную силу, и ничего более» - вот истинная претензия Европы к России, а все остальные второстепенны или мнимы. Как в Европе возникла эта мысль и какова ее цена? Она есть плод двойного неведения: европейского и нашего собственного……В тот день, когда Россия вполне распознает, она действительно заставит мир принять свое начало…»
Простыми словами: В тот миг, когда РОССИЯ НАЧНЁТ УВАЖАТЬ САМУ СЕБЯ, ЕЁ БУДЕТ УВАЖАТЬ ВЕСЬ МИР (А,М)
Основываясь на своем огромном опыте дипломатической службы и жизни в Европе, Тютчев делает вывод о том,
что взаимоотношение России и Европы возможно лишь с позиции «недоброжелательного нейтралитета».
«Я допускаю сближения, но с тем, чтобы они были лишь случайными и чтобы соглашаясь на них, ни на мгновение не забывалась та истина-догмат, что между Россией и Западом не может быть союза ни ради интересов, ни ради принципов, что не существует на Западе ни одного интереса, ни одного стремления, которые бы не злоумышляли против России, в особенности против ее будущности, и которые бы не старались повредить ей».
Надо сказать вот что. Если в 19 веке европейские русофобы всё-таки пыжились, прилагали усилия,
как никак, приходилось тому же маркизу Кюстину утруждаться, писать клеветнический роман
с клюквенными деревьями, то уже в 21 веке Российское министерство культуры щедро отсыпало бюджеты
на собственных русофобов.
Один фильм Левиафан, снятый по событиям, произошедшим в американской глубинке, но переложенными на русскую тему,
перечёркивал существование культурных отделов МИДа, Россотрудничества и других .....контор (контора пишет).
Сегодня имидж русского мира, справедливого, мощного и умеющего за себя постоять, поддерживает,
не осознавая этого, ЧВК Вагнер.
Такие вот парадоксы.
https://t.me/frenchconnectiomiloradovich
