Лорка
...И не было «песен до рассвета», и никаких «шёл он смело и гордо», и регулярных войск или цыганок-плакальщиц, и даже апельсинов не было. Была оливковая роща, слишком молодые убийцы из «Чёрного эскадрона» и связанные одной верёвкой поэт, два тореро и школьный учитель...
Я не знаю, где могила Гарсиа Лорки.
Никто не знает. Совсем недавно, в сентябре 2012 года, Суд города Гранада вынес постановление прекратить поиски останков поэта, а также других жертв испанской гражданской войны, расстрелянных вместе с ним. Может, это и к лучшему. Лорка окончательно стал легендой, а легенды принято рассказывать долгими зимними вечерами, дополняя их новыми подробностями и собственными фантазиями. А вдруг Лорка и не умер вовсе? Может, он успел уехать в Аргентину или, едва живой, был подобран деревенским мальчишкой на просёлочной дороге и прожил ещё много лет, правда, потеряв память, как это описал в своём романе Фернандо Мариас...
Легенда - это красиво. Реальность же чаще всего жестока и отвратительна, даже когда её пытаются облачить в романтические одежды.
Признаюсь - я больна Лоркой, причём уже давно, с того самого дня, как впервые прочла небольшую книгу «Цыганских романсеро». Но даже если не брать во внимание его лёгкую и необычайно красивую поэзию (ведь огромное число людей просто её не понимает или не принимает), вопрос, как могли УБИТЬ такого светлого человека, не даёт мне покоя.
Федерико Гарсиа Лорка,
Радость была его кожей...
Он был баловнем судьбы. Большая и дружная семья, не знавшая нужды. Возможность учиться и путешествовать в своё удовольствие, зарабатывая тем, что больше всего в жизни любишь. Десятки друзей на двух континентах, огромная слава - что ещё нужно человеку?
Так продолжайте писать чудесные невесомые строки о зелёных ящерках, играющих детях и танцующих на белых камнях девах. Бередите души балладами о яркой и трагической любви, о госпоже Луне, беспристрастно взирающей свысока на тела тех, кто сгорел от страсти, о плачущей Гитаре и «разбивающейся чаше утра». Зачем, зачем вам этот «Романс об испанской жандармерии» (они не простят!), «Дом Бернарды Альбы» и «Йерма» (они не забудут!) Зачем вам колесить по Богом забытой провинции вместе со студенческим театром? Зачем подписываться под Манифестами в защиту демократии, республики и личной свободы?
Какая может быть вообще свобода, если с каждым днём фашизм становится всё более реален, и вы даже больше не носите голубые рубашки, потому что они теперь ассоциируются с фалангистами. Так вернитесь же к «чистой поэзии»! Может быть, она поможет выжить - у кого подымется рука на человека, чьи стихи давно стали народными песнями, а пьесы ставятся на сценах всего мира?..
Понимаю, не получится... Ведь талант - это не просто дар, это ещё и тяжёлая ноша. Если хотите, это проклятие человека, который обречён чувствовать по-другому, думать по-другому и впитывать боль обильнее, чем радость, ощущая себя «единым со всем человечеством».
«Это Гранада научила меня быть с теми, кого преследуют: с цыганами, неграми, евреями, маврами, - ведь в каждом из нас есть что-то от них... Я испанец до мозга костей и не мог бы жить в каком-нибудь другом месте земного шара, но мне ненавистен всякий, кто считает себя выше других по одному тому, что он испанец. Я брат всем людям, и мне отвратителен тот, кто, вслепую любя родину, готов принести себя на алтарь пустых националистических идеалов. Добрый китаец мне ближе злого испанца. Испания живет в глубинах моего сердца, я ее поэт, но прежде того я гражданин мира и брат всем людям».
Остановитесь! Спрячьте свой дневник! Убийцам достаточно услышать, что Испания - это не только католическая церковь, но и великое наследие арабского (читай, мусульманского) прошлого, и (возмутительно!) цыганская культура. Убийцы запомнят начало фразы: «Я член партии бедняков», но её окончание - «Мирных бедняков», они не услышат, им это не нужно.
Зато им нужен другой Лорка, «попирающий общественную мораль». С каким чувством ухватятся они за то, что, воспевая в своих стихах женщину, в реальной жизни вы сердце своё отдаёте мужчинам. И даже не считаете нужным это скрывать (ах, эта «Ода Сальвадору Дали»)! Светлое чувство? Какое там чувство! Извращение! Болезнь, которую следует лечить, выписав сто граммов свинца...
«Отче наш, помилуй любовь!»...
«Далёк ты от Бога», - твердит каждый камень...
А ещё, под шумок, можно здорово отомстить семейству Лорка, с которым Альбы и Ролданы давно в кровной вражде. Больной старик-отец уже не опасен и никому не интересен, но отыграться на сыне - это ли не прекрасный ход?
Всё. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Тогда хотя бы останьтесь в Мадриде! Или уезжайте в Мексику, где собираются снова поставить «Йерму».
«Мне нужно в Гранаду, домой. Там в меня не ударит молния.» Гранада не может предать.
...Виснар. 18 августа 1936 года.
Парни из «Чёрного эскадрона» опускают дымящиеся ружья. Трое приговорённых мертвы. И только тот, в белом костюме и шейном платке, всё пытается встать. «Надо, какой живучий! А я стрелял ему прямо в голову» - Антонио Бенавидис (клан Ролданов) сплёвывает в траву. Он прекрасно знает, кто перед ним. Хуан Медина (клан Ролданов) медленно прицеливается: «Ты просто не знаешь, как надо убивать педиков...»
...Теперь на горе далекой,
наверно, играют в кости
покойники: им так скучно
весь век лежать на погосте...
Хотя... Вам и сейчас есть о чём поговорить в царстве Вечности. Ведь подобралась неплохая компания: поэт, два тореро и школьный учитель...
P.S.
Потом слагали баллады: дескать, гордо шёл на расстрел,
И звёзды тихо сияли из апельсиновой рощи...
Идти к тому времени он не мог, как бы того ни хотел.
Изнанка легенды, как водится, и дерьмовей, и проще.
Расстрельная команда, работавшая его,
Полагала правильным продлить развлеченье.
Его насиловали всю ночь. Все. Не упустив ничего.
Сознанье в некий момент перестаёт отзываться мученьям,
Мир вспыхивает перед глазами - той апельсиновою звездой,
Все звуки сходятся в точку - остры, пронзительны, тонки...
Его приводили в чувство, отливали водой.
Он был беспомощен - а вокруг стояли подонки.
Один из работавших позже записал в дневнике,
Как было на самом деле, и как им весело было.
От них имён не останется - исчезнут в сером песке.
По безымянной сволочи - презрительная могила.
А вот легенды останутся. И книг желтеющие листы,
Где жар стихов, торжество небесной сини, музыки, света...
И вот эта правда - ударом под дых: дёрнуться, выдохнуть не смочь, застыть -
И оплакивать великого поэта.
Великого, б...ь, поэта!!!
Татьяна Луговская
Я не знаю, где могила Гарсиа Лорки.
Никто не знает. Совсем недавно, в сентябре 2012 года, Суд города Гранада вынес постановление прекратить поиски останков поэта, а также других жертв испанской гражданской войны, расстрелянных вместе с ним. Может, это и к лучшему. Лорка окончательно стал легендой, а легенды принято рассказывать долгими зимними вечерами, дополняя их новыми подробностями и собственными фантазиями. А вдруг Лорка и не умер вовсе? Может, он успел уехать в Аргентину или, едва живой, был подобран деревенским мальчишкой на просёлочной дороге и прожил ещё много лет, правда, потеряв память, как это описал в своём романе Фернандо Мариас...
Легенда - это красиво. Реальность же чаще всего жестока и отвратительна, даже когда её пытаются облачить в романтические одежды.
Признаюсь - я больна Лоркой, причём уже давно, с того самого дня, как впервые прочла небольшую книгу «Цыганских романсеро». Но даже если не брать во внимание его лёгкую и необычайно красивую поэзию (ведь огромное число людей просто её не понимает или не принимает), вопрос, как могли УБИТЬ такого светлого человека, не даёт мне покоя.
Федерико Гарсиа Лорка,
Радость была его кожей...
Он был баловнем судьбы. Большая и дружная семья, не знавшая нужды. Возможность учиться и путешествовать в своё удовольствие, зарабатывая тем, что больше всего в жизни любишь. Десятки друзей на двух континентах, огромная слава - что ещё нужно человеку?
Так продолжайте писать чудесные невесомые строки о зелёных ящерках, играющих детях и танцующих на белых камнях девах. Бередите души балладами о яркой и трагической любви, о госпоже Луне, беспристрастно взирающей свысока на тела тех, кто сгорел от страсти, о плачущей Гитаре и «разбивающейся чаше утра». Зачем, зачем вам этот «Романс об испанской жандармерии» (они не простят!), «Дом Бернарды Альбы» и «Йерма» (они не забудут!) Зачем вам колесить по Богом забытой провинции вместе со студенческим театром? Зачем подписываться под Манифестами в защиту демократии, республики и личной свободы?
Какая может быть вообще свобода, если с каждым днём фашизм становится всё более реален, и вы даже больше не носите голубые рубашки, потому что они теперь ассоциируются с фалангистами. Так вернитесь же к «чистой поэзии»! Может быть, она поможет выжить - у кого подымется рука на человека, чьи стихи давно стали народными песнями, а пьесы ставятся на сценах всего мира?..
Понимаю, не получится... Ведь талант - это не просто дар, это ещё и тяжёлая ноша. Если хотите, это проклятие человека, который обречён чувствовать по-другому, думать по-другому и впитывать боль обильнее, чем радость, ощущая себя «единым со всем человечеством».
«Это Гранада научила меня быть с теми, кого преследуют: с цыганами, неграми, евреями, маврами, - ведь в каждом из нас есть что-то от них... Я испанец до мозга костей и не мог бы жить в каком-нибудь другом месте земного шара, но мне ненавистен всякий, кто считает себя выше других по одному тому, что он испанец. Я брат всем людям, и мне отвратителен тот, кто, вслепую любя родину, готов принести себя на алтарь пустых националистических идеалов. Добрый китаец мне ближе злого испанца. Испания живет в глубинах моего сердца, я ее поэт, но прежде того я гражданин мира и брат всем людям».
Остановитесь! Спрячьте свой дневник! Убийцам достаточно услышать, что Испания - это не только католическая церковь, но и великое наследие арабского (читай, мусульманского) прошлого, и (возмутительно!) цыганская культура. Убийцы запомнят начало фразы: «Я член партии бедняков», но её окончание - «Мирных бедняков», они не услышат, им это не нужно.
Зато им нужен другой Лорка, «попирающий общественную мораль». С каким чувством ухватятся они за то, что, воспевая в своих стихах женщину, в реальной жизни вы сердце своё отдаёте мужчинам. И даже не считаете нужным это скрывать (ах, эта «Ода Сальвадору Дали»)! Светлое чувство? Какое там чувство! Извращение! Болезнь, которую следует лечить, выписав сто граммов свинца...
«Отче наш, помилуй любовь!»...
«Далёк ты от Бога», - твердит каждый камень...
А ещё, под шумок, можно здорово отомстить семейству Лорка, с которым Альбы и Ролданы давно в кровной вражде. Больной старик-отец уже не опасен и никому не интересен, но отыграться на сыне - это ли не прекрасный ход?
Всё. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Тогда хотя бы останьтесь в Мадриде! Или уезжайте в Мексику, где собираются снова поставить «Йерму».
«Мне нужно в Гранаду, домой. Там в меня не ударит молния.» Гранада не может предать.
...Виснар. 18 августа 1936 года.
Парни из «Чёрного эскадрона» опускают дымящиеся ружья. Трое приговорённых мертвы. И только тот, в белом костюме и шейном платке, всё пытается встать. «Надо, какой живучий! А я стрелял ему прямо в голову» - Антонио Бенавидис (клан Ролданов) сплёвывает в траву. Он прекрасно знает, кто перед ним. Хуан Медина (клан Ролданов) медленно прицеливается: «Ты просто не знаешь, как надо убивать педиков...»
...Теперь на горе далекой,
наверно, играют в кости
покойники: им так скучно
весь век лежать на погосте...
Хотя... Вам и сейчас есть о чём поговорить в царстве Вечности. Ведь подобралась неплохая компания: поэт, два тореро и школьный учитель...
Click to viewP.S.
Потом слагали баллады: дескать, гордо шёл на расстрел,
И звёзды тихо сияли из апельсиновой рощи...
Идти к тому времени он не мог, как бы того ни хотел.
Изнанка легенды, как водится, и дерьмовей, и проще.
Расстрельная команда, работавшая его,
Полагала правильным продлить развлеченье.
Его насиловали всю ночь. Все. Не упустив ничего.
Сознанье в некий момент перестаёт отзываться мученьям,
Мир вспыхивает перед глазами - той апельсиновою звездой,
Все звуки сходятся в точку - остры, пронзительны, тонки...
Его приводили в чувство, отливали водой.
Он был беспомощен - а вокруг стояли подонки.
Один из работавших позже записал в дневнике,
Как было на самом деле, и как им весело было.
От них имён не останется - исчезнут в сером песке.
По безымянной сволочи - презрительная могила.
А вот легенды останутся. И книг желтеющие листы,
Где жар стихов, торжество небесной сини, музыки, света...
И вот эта правда - ударом под дых: дёрнуться, выдохнуть не смочь, застыть -
И оплакивать великого поэта.
Великого, б...ь, поэта!!!
Татьяна Луговская