1985, зима,воспоминания
Осенью 1984 года у меня обнаружили туберкулез с очагами в легких - голодный совок плюс антисанитария в общаге. В принципе, от совка заболел, но совок же и лечил, две зимы 85 и 86 я провел в туберкулезной больнице для детей в Тимирязево (это сосновые леса под Томском). Несмотря на утверждения в советских учебниках, что туберкулез якобы побежден, детей там было навалом, представляю сколько же тогда болело взрослых. Вместимость больницы порядка 200 коек, ротация детей постоянная, думаю, что было не менее трех тысяч больных детей на то время. На местном сленге дети называли ее "санаторием", поэтому иногда я тоже так буду.
Пребывание в санатории большое на меня впечатление произвело и я хорошо его помню, поэтому разобью это на четыре поста - два поста в 85 и два в 86. Первый опыт жизни без мамы + там из-за ротации детей было много новых знакомых, в отличие от школы, где один и тот же привычный класс. Среди деревенских я уже конкретно ходил за интеллектуала, чем постоянно и пользовался.
Там целый комплекс зданий стоит в лесу, основные - это корпус, где живут дети школьного возраста, школа и клуб. Отдельно стоит корпус для дошкольников, где они живут с мамами, нас к ним не пускали и я даже не знаю, что там, хотя стояло рядом со школой. Отдельно клуб, баня, летние веранды, где в хорошую погоду дети спят летом, куча всяких мелких строений, короче целая детская деревня. В пионерлагере никогда не был, но думаю у нас там было мощнее пионерлагеря.
Сроки пребывания - минимальный курс три месяца (вот я проходил два раза, за первый раз они сочли, что не вылечили), средний курс для детей с достаточно тяжелыми формами - шесть месяцев, часть подростков торчат постоянно - у которых нет родителей или родители лежат бессрочно во взрослой больнице, или родители с тяжелыми открытыми формами. Десятилетки там нет, после восьмого класса переводят во взрослую больницу.
Контроль за детьми практически никакой. С врачами вообще встречаются раз в неделю, и то довольно формально, потому что курс лечения стандартный, чё там еще можно назначить, изоиназид + витамины. Учителя в школе в основном занимаются попытками преподавать хоть какие-то предметы. Про школу и интеллектуальную жизнь напишу отдельный пост. Были какие-то "воспитатели", они заходят на полчаса после сончаса и в основном делают втыки по результатам жалоб медсестер. Реально кто контроллирует в палатах - это медсестры, там широкий спектр от слишком жесткого контроля (что воспринимается детьми как "злая") до попустительства ("добрая"). Санитарки большой роли не играют и просто убирают. Основной надзиратель так или иначе медсестра, но она ни в какой степени не мама, и свалить от нее никаких проблем не было, по сути мы там делали что хотели. Нельзя было только драться, слишком сильно напиваться, ебаться публично и накатывать на взрослых, все остальное можно. Поскольку туберкулез, еще активно боролись с курением, все-таки чахоточным это совсем вредно.
Помню украинскую медсестру, которая говорила с сильным акцентом, стиль у нее был средний (не злая и не добрая), она еще в начале сонного часа (90% детей не спали, я книжки читал под одеялом постоянно например) говорила "а теперь повернитесь на правый бок, закройте глаза и засыпайте" певучим украинским голосом. Почему-то запрещали спать на левом боку, потому что там сердце.
Довольно часто приезжала мама, хотя ее с трудом отпускали с советской работы, два раза в неделю примерно. Раз в две недели появлялась и бабушка, которая непременно кормила какими-нибудь лично сваренными пельменями. Среди санитарок оказалась какая-то бабушкина знакомая, которую она просила за мной посмотреть, но та почти не смотрела, один раз только что-то там выговаривала, когда я в очередной раз матершинное стихотворение сочинил и громко читал на весь двор. Кажется, та же санитарка чем-то еще подкармливала - бабушка ей оставляла? Уже плохо помню.
В целом ко мне ездили больше прочих детей, многие из которых не видели родителей месяцами, и я этого как-то даже стеснялся. Про приезды еще помню историю - непосредственно перед больницей мы с мамой отправили ответы на какую-то викторину в детской газете, она вообще по мере возможностей пыталась как-то меня развивать. И вот где-то наверно для через три после того, как в больницу попал, эта самая украинская медсестра меня во время сончаса тайно отзывает и выводит к двери в холл, мама приехала. Это было строго запрещено, мать наверно специально с ней договорилась. Я не понял, что там такого важного, почему прямо в сончас, а мать мне просто дает вопросы на второй тур этой идиотской викторины и плачет. Думаю, просто за три дня соскучилась и хотела меня увидеть, но эти блин поляки такие сентиментальные, что сами стесняются своей сентиментальности, и вот она про эту викторину придумала, что надо непременно передать. Это же все сложно в совке делается - отпрашиваться с работы, ехать за город, договариваться с медсестрой и так далее.
Сам я разлуку с родственниками переносил весело и меня даже напрягало, что часто приезжают. Как впрочем и далее так или иначе напрягали они меня всегда.
Томская детская областная туберкулезная больница, Тимирязево, да, это она. В этом двухэтажном доме и живут дети. Ворота - вещь сакральная, в принципе за них не пускают, но как обычно в советской сакральности самое сладкое - это ее нарушить, и каким-то способом все же вылезти за ворота:
Пребывание в санатории большое на меня впечатление произвело и я хорошо его помню, поэтому разобью это на четыре поста - два поста в 85 и два в 86. Первый опыт жизни без мамы + там из-за ротации детей было много новых знакомых, в отличие от школы, где один и тот же привычный класс. Среди деревенских я уже конкретно ходил за интеллектуала, чем постоянно и пользовался.
Там целый комплекс зданий стоит в лесу, основные - это корпус, где живут дети школьного возраста, школа и клуб. Отдельно стоит корпус для дошкольников, где они живут с мамами, нас к ним не пускали и я даже не знаю, что там, хотя стояло рядом со школой. Отдельно клуб, баня, летние веранды, где в хорошую погоду дети спят летом, куча всяких мелких строений, короче целая детская деревня. В пионерлагере никогда не был, но думаю у нас там было мощнее пионерлагеря.
Сроки пребывания - минимальный курс три месяца (вот я проходил два раза, за первый раз они сочли, что не вылечили), средний курс для детей с достаточно тяжелыми формами - шесть месяцев, часть подростков торчат постоянно - у которых нет родителей или родители лежат бессрочно во взрослой больнице, или родители с тяжелыми открытыми формами. Десятилетки там нет, после восьмого класса переводят во взрослую больницу.
Контроль за детьми практически никакой. С врачами вообще встречаются раз в неделю, и то довольно формально, потому что курс лечения стандартный, чё там еще можно назначить, изоиназид + витамины. Учителя в школе в основном занимаются попытками преподавать хоть какие-то предметы. Про школу и интеллектуальную жизнь напишу отдельный пост. Были какие-то "воспитатели", они заходят на полчаса после сончаса и в основном делают втыки по результатам жалоб медсестер. Реально кто контроллирует в палатах - это медсестры, там широкий спектр от слишком жесткого контроля (что воспринимается детьми как "злая") до попустительства ("добрая"). Санитарки большой роли не играют и просто убирают. Основной надзиратель так или иначе медсестра, но она ни в какой степени не мама, и свалить от нее никаких проблем не было, по сути мы там делали что хотели. Нельзя было только драться, слишком сильно напиваться, ебаться публично и накатывать на взрослых, все остальное можно. Поскольку туберкулез, еще активно боролись с курением, все-таки чахоточным это совсем вредно.
Помню украинскую медсестру, которая говорила с сильным акцентом, стиль у нее был средний (не злая и не добрая), она еще в начале сонного часа (90% детей не спали, я книжки читал под одеялом постоянно например) говорила "а теперь повернитесь на правый бок, закройте глаза и засыпайте" певучим украинским голосом. Почему-то запрещали спать на левом боку, потому что там сердце.
Довольно часто приезжала мама, хотя ее с трудом отпускали с советской работы, два раза в неделю примерно. Раз в две недели появлялась и бабушка, которая непременно кормила какими-нибудь лично сваренными пельменями. Среди санитарок оказалась какая-то бабушкина знакомая, которую она просила за мной посмотреть, но та почти не смотрела, один раз только что-то там выговаривала, когда я в очередной раз матершинное стихотворение сочинил и громко читал на весь двор. Кажется, та же санитарка чем-то еще подкармливала - бабушка ей оставляла? Уже плохо помню.
В целом ко мне ездили больше прочих детей, многие из которых не видели родителей месяцами, и я этого как-то даже стеснялся. Про приезды еще помню историю - непосредственно перед больницей мы с мамой отправили ответы на какую-то викторину в детской газете, она вообще по мере возможностей пыталась как-то меня развивать. И вот где-то наверно для через три после того, как в больницу попал, эта самая украинская медсестра меня во время сончаса тайно отзывает и выводит к двери в холл, мама приехала. Это было строго запрещено, мать наверно специально с ней договорилась. Я не понял, что там такого важного, почему прямо в сончас, а мать мне просто дает вопросы на второй тур этой идиотской викторины и плачет. Думаю, просто за три дня соскучилась и хотела меня увидеть, но эти блин поляки такие сентиментальные, что сами стесняются своей сентиментальности, и вот она про эту викторину придумала, что надо непременно передать. Это же все сложно в совке делается - отпрашиваться с работы, ехать за город, договариваться с медсестрой и так далее.
Сам я разлуку с родственниками переносил весело и меня даже напрягало, что часто приезжают. Как впрочем и далее так или иначе напрягали они меня всегда.
Томская детская областная туберкулезная больница, Тимирязево, да, это она. В этом двухэтажном доме и живут дети. Ворота - вещь сакральная, в принципе за них не пускают, но как обычно в советской сакральности самое сладкое - это ее нарушить, и каким-то способом все же вылезти за ворота: