1978, зима, воспоминания
К зиме 1978 относится обучение меня чтению, то есть мне было 3,5 года, точно помню, что была зима. Дома имелся советский букварь, и я решил научиться читать. Методик никаких не применялось, я просто подходил к бабушке с букварем и просил показать мне буквы, а дальше сам с этим разбирался. Иногда бабушка сидела рядом вечером и читала по букварю, показывая, как произносятся слова, а я повторял. Так или иначе, к четырем годам (то есть весной 1978 года) я начал самостоятельно читать детские книги. Фрагментарно помню: обычно я сидел с букварем на диване возле окна, окно было покрыто льдом и снегом, рядом со мной мурчал серый кот, про которого позже как-нибудь расскажу в этой рубрике. Синий букварь, на картинках дети.
Специально со мной никто не играл, во всяком случае, я не помню: взрослые постоянно были заняты своими делами. Кот как-то лучше ко мне относился и был основным товарищем во всех играх. Дома имелись хаотические игрушки - часть осталась от детства взрослых; иногда что-то покупала мама, но совершенно бессистемно; много валялось шахматных фигур и шашек, которые поломались и не могли использоваться в игровых наборах. Что с этим делать, я понятия не имел, и в основном мои игры заключались в том, чтобы расставлять это по порядку: например, по величине, или цвету, или отдельно шахматы, отдельно шашки и так далее. Сюжеты, которые я с ними придумывал, были обычно военные: я их расставлял в шеренгу и отправлял завоевывать соседнюю комнату. Кот обычно составлял компанию, но иногда мог внезапно прыгнуть и разрушить порядок, в котором игрушки были мной расставлены.
Довольно рано сформировалась фобия перед собаками, которых в деревне было достаточно, они все охраняли свои дворы и были довольно агрессивными. Кажется, к этой зиме относится история, когда я стою на улице и боюсь пройти дальше, потому что под одним из заборов сидит собака и лает. Я жду, пока пройдет какой-то взрослый, потому что со взрослым проходить мимо собаки менее страшно. Кругом все белое от снега.
И кажется, к этой зиме относится поездка за Томь, потом на ней стали добывать гравий, и, видимо, из-за этого перестали ездить на остров. Томь была границей моего мира в принципе, до нее можно было добираться только со взрослыми и идти по моим представлениям было ужасно далеко, своими ногами я даже не мог дойти. Поэтому когда однажды дедушка со мной поехал на телеге даже за Томь, это было невероятное событие, которое запомнилось. Телега шла по дороге, которую сделали прямо по речке, река застыла, и по льду сделали путь, как будто там всегда была твердая земля. За рекой был остров, а потом уже другой берег, но там был Синий Утес, санаторий для партийного начальства, поэтому мы были только на острове, где собирали какие-то еловые ветки, то ли для Нового года, не помню. Однако сама ситуация, когда я этот берег видел постоянно на границе мира, а потом внезапно совершенно сказочным образом его посетил, проезжая по реке как по дороге, меня поразила до такой степени, что эта поездка, которая была в три года, мне иногда снится до сих пор - сияет лед, скрипит телега, и впереди что-то совсем неизвестное.
Вот такой, обложку помню:
