Китайская «Москва»
Оригинал взят у nswap в Китайская «Москва»
Запись опубликована pn14.info. Вы можете оставить комментарий здесь или в Правых Новостях.
Удивительное - знаковое, мистическое, то бишь провидческое - рядом. И оно - обыкновенно.
25 марта я ездил покупать пиджак в ТЦ «Москва». «ТЦ» написано на маршрутках, которые ходят в это «ТЦ» из Орехово-Борисово, и обозначает Торговый Центр в Люблино. Но что это такое, на самом деле, описать трудно. Грузная стеклянная громадина, накрывающая своим телом бескрайний пустырь, пространство которого внутри поделено на множество продольных (цифрами обозначенных) и поперечных галерей (А, Б, В, Г, Д - и так до буквы Н). Каждая галерея - чуть ли ни в полкилометра. И все это пространство плотно завешено (заложено, завалено, забито) товаром. Взгляд проваливается в узкие щели торговых отсеков. Сотни метров джинсов, потом столько же - черных очков, ветровок, бюстгалтеров, курток, полотенец, женских сумочек и проч. и проч. Перенасыщенный глаз тупеет сразу. От изобилия как бы даже легкая тошнота. Чтобы тут что-то найти и купить, нужно иметь железные нервы закаленной шопоголички.
Через полчаса с распухшей головой я устраиваюсь - дух перевести - за столиком у буфетика на втором этаже. За столиком на небольшой площади, образованной перекрестком линий. С галереями-мостиками над такой же площадью внизу. Со скамейками, на которых сидят смуглые мужчины и женщины, которые переговариваются друг с другом, которые набирают номера в своих мобильниках. Газетки читают - малого формата, толстенькие, черно-белые. Не помню, был ли фонтан на той площади. Вполне мог быть.
Нет, в принципе все понятно - я на рынке, только очень большом и под крышей. Но есть что-то странное. Что?
Звуки. Точнее - речь. Она звучала везде, но услышал я ее только сейчас. За соседним столиком двое мужчин и девушка, тыкающая пальчиком в мобильник. На столе документы и калькулятор. Мужчины тихо разговаривают. И я наконец-то начинаю вслушиваться в эту мелодичную с какими-то внезапными понижениями и повышениями звука, булькающую как будто, речь - в ее незнакомый, еще неосвоенный (мною - не освоенный, пока - неосвоенный) интонационный строй.
- Простите, - поворачиваюсь я к соседям, - вы что, китайцы?
- Да,- удивленно говорят они и смотрят вопросительно.
- Да нет. Извините. Просто я здесь не был лет пять. А кавказцы где?
- Они в «Садовниках» торгуют. И еще в других местах. Здесь, конечно, есть и русские продавцы, и кавказские, и узбекские. Тут все есть. Понемногу. Ну а вообще-то здесь теперь - мы. Ну, еще и вьетнамцы.
Отвечает мне один из двоих мужчин. Ему лет пятьдесят. Второй, помоложе, только смотрит и вежливо улыбается. Похоже, не понимает по-русски. Девушка по-прежнему сидит, не поднимая головы от мобильника.
- И что здесь много теперь китайского товара?
- А вам не нравится китайский товар? - как будто уловив что-то в моей интонации, спрашивает китаец.
- Да нет, просто… Мой брат в Приморье одевается только в Китае, ездит туда «помогайкой» при челноках. - Китаец кивает головой, значит, слово «помогайка» он знает. - И брат говорит, что качество китайской одежды может быть абсолютным. Ну а у нас в Москве… - и тут я, наконец, затыкаюсь.
Мужик вежливо ждет продолжения и, не дождавшись, спрашивает: «У вас есть компьютер?» - «Есть» - «Ну и как?»
- Нормально. Пашет. Уже который год… Ну да, да - «Asus» китайского производства, - говорю я и уже не смотрю на выложенный мною на стол маленький «Кэнон», которым тоже пользуюсь не первый год.
- Спасибо, - говорю я. - Извините.
Мужики вежливо улыбаются и кивают. Оба. То есть молодой, похоже, понимал, о чем мы говорили.
И я смотрю в теперь уже китайскую даль бесконечной галереи, смотрю на скамейки поблизости, на которых отдыхают китайцы. И до меня доходит, почему уже через несколько минут блужданий по этому рынку, толкнув нечаянно кого-то, я произносил на автомате не «извините», а «сори», которым обычно пользуюсь только за границей.
У локтя девушки за соседним столиком лежит такая же, как у сидящих на скамейках китайцев, газетка, теперь я вижу ее шрифт - иероглифы. И даже спрашивать не надо, в каком городе издается эта газета.
Да нет, я помню бурю в сети, поднятую по поводу закрытия Черкизовского рынка и переселения китайцев в Люблино - «Не отдадим наше Люблино под чайна-таун!». Ну и что? Вот он вокруг меня, чайна-таун.
Я непроизвольно поворачиваю голову - соседи мои встают. Поймав мой взгляд, они прощально кивают.
- Скажите, - торможу я их, - а где тут у вас мужские пиджаки продают, а то полчаса уже хожу и никак.
Мужчина что-то говорит девушке по-китайски, и девушка, наконец, поднимает на меня глаза: «Я провожу вас».
Мы идем по верхней галерее, я сбоку и чуть сзади. На самом деле ей лет сорок, девушкой она кажется китаянка потому что. «Вон костюмы, видите? И там же - пиджаки. И на двух линиях рядом посмотрите» - говорит она и продолжает смотреть на меня, как будто хочет сказать что-то еще, но не решается. И все-таки произносит: «Вам китайские вещи здесь покупать не надо. Китайское покупайте только в хорошем магазине», - и улыбается.
- Еще раз, спасибо, - говорю я от души.
Пиджака я не купил. Были, но - не на меня. Слишком крупный и костлявый (костырко) уродился.
Я спустился на первый этаж и, преследуемый тремя молодыми китайцами, стремительно катящими за широко шагающей рядом со мной женщиной три тележки с тюками отобранного - этой женщиной, видимо, - товара, вышел наружу.
И, уже стоя на остановке двести первого автобуса, оглянулся - полгоризонта закрывал ангар, над которым гордо светило графическое изображение двух совмещенных куполов, образующих букву М, и ниже - слово «Москва». По крышей этой Москвы - плотно упакованный товаром, многолюдный, живой, энергичный Китай, с неимоверным количеством магазинов и магазинчиков, с мастерскими, с закусочными и кофейнями, с улицами и улочками, завешенными рекламными щитами, с лестницами и эскалаторами, с площадями, со своим кинотеатром даже. Ну а главное - с китайской речью, приватизировавшей вот это пространство, и пространство, скажем так, немалое.
Короче, прообраз Москвы через пятьдесят лет? Привет из русских антиутопий Владимира Сорокина? Продолжение иркутских заметок Ивана Шипнигова в РЖ, включая рассказы моих родичей и друзей детства из Приморья про старинную Светлановскую улицу, визитную карточку Владивостока, уже наполовину заговорившую по-китайски.
Дочитавший до этого места может спросить у автора, а ты что, патриот? В смысле - ксенофоб? Да нет. Вроде как бог миловал. Напротив. Передо мной на стене - уже лет двадцать - гравюра Ци Байши, на книжной полке - зачитанные Пу Сун-лин и Мэнлуновские сборники. И чай прихлебываю, отстукивая этот текст, зеленый, с добавкой жасмина - китайский чай. Нормально. Ну и потом, китайские торговцы всегда были частью русского пейзажа - вот фраза из путевых заметок Льюиса Кэрролла, гулявшего по Нижегородской ярмарке в 1867 году: «Ярмарка - чудесное место. Помимо отдельных помещений, отведенных персам, китайцам и другим, мы то и дело встречали …».
На самом деле сказанная мне китайской теткой фраза может выглядеть универсальной: хороший Китай ищи в хорошем месте.
Дело не в Китае. Китай большой. Китай разный. Дело в нас.
Я, например, за то, чтобы китайцы ехали к нам торговать своим - но хорошим - товаром. И пусть едут учиться, как когда-то; едут работать (и мы бы тоже у них тоже этому поучились). Пусть едут презентовать свои книги (у них сейчас есть замечательные писатели), устраивать выставки своих картин, ставить спектакли и т. д. Чем более открыты мы будем друг другу, тем лучше.
Только здесь очень важно сделать так, чтобы китайцы приезжали к нам, то есть приезжали в Россию, а не на освобожденные от захватчиков «временно-оккупированные территории Китая», как обозначены в некоторых учебниках, по которым дети учатся в китайских школах, территории того же Приморья или Хабаровского края.
А вот это уже зависит и от нас тоже. От того, как строит наше государство свои отношения с Китаем.
А как оно строит? Вот, скажем, диаграммы, характеризующие экономические отношения Китая с Россией, в частности, экспорт, на которых (диаграммах) две трети поставляемого нам из Китая это - машины и оборудование, а также текстиль; а из России в Китай - на те же две трети: нефть и древесина. Иными словами, вот вам, дяденьки, сырье, делайте из него вещь, а мы купим, потому как сами мы на головку слабые и руки у нас не оттуда растут, ментальность, знаете. То есть наша государственная политика в отношениях с Китаем строится с ориентацией на то, чтобы стать сырьевым придатком еще и Китая? Так, что ли?
А получается, что так. В 2008 году наше правительство подписало русско-китайский договор, по которому Китай получает право на разработку в Сибири и Дальнем Востоке полезных ископаемых (золото-серебряно-полиметалические руды, а также цеолиты, апатиты, титан, оксид ванадия и проч. и проч.). Тут даже у такого далекого от политики и экономики человека как я не может не возникнуть вопрос, а как это все соотносится - нет, не с баблом, которое урвем (если урвем), а, извините, - со стратегическими интересами государства? Нет, я понимаю, что кругозор у меня сугубо обывательский, и потому полез в сеть узнать мнение специалистов, ну хотя бы о наших нефтяных позициях - «… настораживает тот факт, что <…> Россия берет на себя обязательства в течение 20 лет поставлять Китаю нефть на общую сумму в $100 млрд по средней цене порядка $45 за баррель. И это при том, что уже сегодня средняя цена барреля российской нефти Urals составляет порядка $77 - $78. Получается, что заключенные более года назад договоренности предполагают, что на протяжении 20 лет Россия будет поставлять в Китай нефть по цене почти в два раза ниже рыночной (на конец 2010 года)» («Утро.ru»).
И еще вопрос - уже о нашей внутренней политике в регионах, где Россия соприкасается с Китаем непосредственно, географически, в том же Приморье, где уже заметны признаки экономической экспансии Китая. Вопрос такой: как мы крепим свои «форпосты»? А никак не крепим. Скажем, в тот же Приморский край идут огромные деньги, но не на реанимацию его экономической жизни, а на строительство образцово-показательного комплекса для проведения саммита АТЭС на острове Русский (по затратности объект этот сопоставим разве только с Сочинской олимпиадой). Ситуация, скажем мягко, конфузная - строительство грандиозной вывески нашей российской процветающей жизни, вместо строительства самой этой жизни. Мысль о том, что на саммит приедут специалисты, люди, профессия которых сопоставлять реальность с декором, - мысль такая никому, похоже, вообще никому не приходила.
Но это все, повторяю, вопросы обывателя. Я даже не очень понимаю, кому их задавать.
Но а вот то, что очевидно для меня, и, думаю, для огромного количества людей, так это необходимость серьезной и квалифицированной работы с проблемой «китайцев в России». Работы на всех уровнях. Поскольку вопрос о том, будут или нет у нас чайна-тауны, уже не стоит. Они есть. Сам видел. Вопрос в другом, как сделать так, чтобы жизнь этих чайна-таунов не имела криминальной составной, как у большинства национальных сообществ Москвы. Как понудить специалистов и общественность заняться поиском форм сосуществования китайской общины с городом, которые были бы выгодны и городу, и «китайцам». Что нужно сделать, чтобы общество понимало, с чем оно имеет дело. И чтобы процесс врастания в наш быт китайцев не включал на автомате привычный алгоритм «патриотической защиты» по-русски. (В этом отношении характерна история мести «патриотически настроенных масс» за убитого северокавказцами в драке болельщика Свиридова, - это когда московская милиции отпустила его убийцу на свободу буквально через несколько часов после задержания, и взбудораженные этим толпы патриотов, вместо того, чтобы потребовать объяснений у той же милиции, ринулись на Манежную площадь избивать случившихся там армянских подростков. Типа, знай наших!)
А проблема с присутствием китайцев в Москве, на самом деле, существует. И она становится все острее. Фото, которое вывешено здесь, взято из сети, и в сети у этого фото было название «Китай наступает». То есть общая тональность этой «китайско-московской темы» в сети - Вставай, страна огромная!
Нет, вставать кому-то, наверно, надо. Вот только против кого вставать, и за что вставать?..
Источник: Русский журнал
Запись опубликована pn14.info. Вы можете оставить комментарий здесь или в Правых Новостях.
Удивительное - знаковое, мистическое, то бишь провидческое - рядом. И оно - обыкновенно.
25 марта я ездил покупать пиджак в ТЦ «Москва». «ТЦ» написано на маршрутках, которые ходят в это «ТЦ» из Орехово-Борисово, и обозначает Торговый Центр в Люблино. Но что это такое, на самом деле, описать трудно. Грузная стеклянная громадина, накрывающая своим телом бескрайний пустырь, пространство которого внутри поделено на множество продольных (цифрами обозначенных) и поперечных галерей (А, Б, В, Г, Д - и так до буквы Н). Каждая галерея - чуть ли ни в полкилометра. И все это пространство плотно завешено (заложено, завалено, забито) товаром. Взгляд проваливается в узкие щели торговых отсеков. Сотни метров джинсов, потом столько же - черных очков, ветровок, бюстгалтеров, курток, полотенец, женских сумочек и проч. и проч. Перенасыщенный глаз тупеет сразу. От изобилия как бы даже легкая тошнота. Чтобы тут что-то найти и купить, нужно иметь железные нервы закаленной шопоголички.
Через полчаса с распухшей головой я устраиваюсь - дух перевести - за столиком у буфетика на втором этаже. За столиком на небольшой площади, образованной перекрестком линий. С галереями-мостиками над такой же площадью внизу. Со скамейками, на которых сидят смуглые мужчины и женщины, которые переговариваются друг с другом, которые набирают номера в своих мобильниках. Газетки читают - малого формата, толстенькие, черно-белые. Не помню, был ли фонтан на той площади. Вполне мог быть.
Нет, в принципе все понятно - я на рынке, только очень большом и под крышей. Но есть что-то странное. Что?
Звуки. Точнее - речь. Она звучала везде, но услышал я ее только сейчас. За соседним столиком двое мужчин и девушка, тыкающая пальчиком в мобильник. На столе документы и калькулятор. Мужчины тихо разговаривают. И я наконец-то начинаю вслушиваться в эту мелодичную с какими-то внезапными понижениями и повышениями звука, булькающую как будто, речь - в ее незнакомый, еще неосвоенный (мною - не освоенный, пока - неосвоенный) интонационный строй.
- Простите, - поворачиваюсь я к соседям, - вы что, китайцы?
- Да,- удивленно говорят они и смотрят вопросительно.
- Да нет. Извините. Просто я здесь не был лет пять. А кавказцы где?
- Они в «Садовниках» торгуют. И еще в других местах. Здесь, конечно, есть и русские продавцы, и кавказские, и узбекские. Тут все есть. Понемногу. Ну а вообще-то здесь теперь - мы. Ну, еще и вьетнамцы.
Отвечает мне один из двоих мужчин. Ему лет пятьдесят. Второй, помоложе, только смотрит и вежливо улыбается. Похоже, не понимает по-русски. Девушка по-прежнему сидит, не поднимая головы от мобильника.
- И что здесь много теперь китайского товара?
- А вам не нравится китайский товар? - как будто уловив что-то в моей интонации, спрашивает китаец.
- Да нет, просто… Мой брат в Приморье одевается только в Китае, ездит туда «помогайкой» при челноках. - Китаец кивает головой, значит, слово «помогайка» он знает. - И брат говорит, что качество китайской одежды может быть абсолютным. Ну а у нас в Москве… - и тут я, наконец, затыкаюсь.
Мужик вежливо ждет продолжения и, не дождавшись, спрашивает: «У вас есть компьютер?» - «Есть» - «Ну и как?»
- Нормально. Пашет. Уже который год… Ну да, да - «Asus» китайского производства, - говорю я и уже не смотрю на выложенный мною на стол маленький «Кэнон», которым тоже пользуюсь не первый год.
- Спасибо, - говорю я. - Извините.
Мужики вежливо улыбаются и кивают. Оба. То есть молодой, похоже, понимал, о чем мы говорили.
И я смотрю в теперь уже китайскую даль бесконечной галереи, смотрю на скамейки поблизости, на которых отдыхают китайцы. И до меня доходит, почему уже через несколько минут блужданий по этому рынку, толкнув нечаянно кого-то, я произносил на автомате не «извините», а «сори», которым обычно пользуюсь только за границей.
У локтя девушки за соседним столиком лежит такая же, как у сидящих на скамейках китайцев, газетка, теперь я вижу ее шрифт - иероглифы. И даже спрашивать не надо, в каком городе издается эта газета.
Да нет, я помню бурю в сети, поднятую по поводу закрытия Черкизовского рынка и переселения китайцев в Люблино - «Не отдадим наше Люблино под чайна-таун!». Ну и что? Вот он вокруг меня, чайна-таун.
Я непроизвольно поворачиваю голову - соседи мои встают. Поймав мой взгляд, они прощально кивают.
- Скажите, - торможу я их, - а где тут у вас мужские пиджаки продают, а то полчаса уже хожу и никак.
Мужчина что-то говорит девушке по-китайски, и девушка, наконец, поднимает на меня глаза: «Я провожу вас».
Мы идем по верхней галерее, я сбоку и чуть сзади. На самом деле ей лет сорок, девушкой она кажется китаянка потому что. «Вон костюмы, видите? И там же - пиджаки. И на двух линиях рядом посмотрите» - говорит она и продолжает смотреть на меня, как будто хочет сказать что-то еще, но не решается. И все-таки произносит: «Вам китайские вещи здесь покупать не надо. Китайское покупайте только в хорошем магазине», - и улыбается.
- Еще раз, спасибо, - говорю я от души.
Пиджака я не купил. Были, но - не на меня. Слишком крупный и костлявый (костырко) уродился.
Я спустился на первый этаж и, преследуемый тремя молодыми китайцами, стремительно катящими за широко шагающей рядом со мной женщиной три тележки с тюками отобранного - этой женщиной, видимо, - товара, вышел наружу.
И, уже стоя на остановке двести первого автобуса, оглянулся - полгоризонта закрывал ангар, над которым гордо светило графическое изображение двух совмещенных куполов, образующих букву М, и ниже - слово «Москва». По крышей этой Москвы - плотно упакованный товаром, многолюдный, живой, энергичный Китай, с неимоверным количеством магазинов и магазинчиков, с мастерскими, с закусочными и кофейнями, с улицами и улочками, завешенными рекламными щитами, с лестницами и эскалаторами, с площадями, со своим кинотеатром даже. Ну а главное - с китайской речью, приватизировавшей вот это пространство, и пространство, скажем так, немалое.
Короче, прообраз Москвы через пятьдесят лет? Привет из русских антиутопий Владимира Сорокина? Продолжение иркутских заметок Ивана Шипнигова в РЖ, включая рассказы моих родичей и друзей детства из Приморья про старинную Светлановскую улицу, визитную карточку Владивостока, уже наполовину заговорившую по-китайски.
Дочитавший до этого места может спросить у автора, а ты что, патриот? В смысле - ксенофоб? Да нет. Вроде как бог миловал. Напротив. Передо мной на стене - уже лет двадцать - гравюра Ци Байши, на книжной полке - зачитанные Пу Сун-лин и Мэнлуновские сборники. И чай прихлебываю, отстукивая этот текст, зеленый, с добавкой жасмина - китайский чай. Нормально. Ну и потом, китайские торговцы всегда были частью русского пейзажа - вот фраза из путевых заметок Льюиса Кэрролла, гулявшего по Нижегородской ярмарке в 1867 году: «Ярмарка - чудесное место. Помимо отдельных помещений, отведенных персам, китайцам и другим, мы то и дело встречали …».
На самом деле сказанная мне китайской теткой фраза может выглядеть универсальной: хороший Китай ищи в хорошем месте.
Дело не в Китае. Китай большой. Китай разный. Дело в нас.
Я, например, за то, чтобы китайцы ехали к нам торговать своим - но хорошим - товаром. И пусть едут учиться, как когда-то; едут работать (и мы бы тоже у них тоже этому поучились). Пусть едут презентовать свои книги (у них сейчас есть замечательные писатели), устраивать выставки своих картин, ставить спектакли и т. д. Чем более открыты мы будем друг другу, тем лучше.
Только здесь очень важно сделать так, чтобы китайцы приезжали к нам, то есть приезжали в Россию, а не на освобожденные от захватчиков «временно-оккупированные территории Китая», как обозначены в некоторых учебниках, по которым дети учатся в китайских школах, территории того же Приморья или Хабаровского края.
А вот это уже зависит и от нас тоже. От того, как строит наше государство свои отношения с Китаем.
А как оно строит? Вот, скажем, диаграммы, характеризующие экономические отношения Китая с Россией, в частности, экспорт, на которых (диаграммах) две трети поставляемого нам из Китая это - машины и оборудование, а также текстиль; а из России в Китай - на те же две трети: нефть и древесина. Иными словами, вот вам, дяденьки, сырье, делайте из него вещь, а мы купим, потому как сами мы на головку слабые и руки у нас не оттуда растут, ментальность, знаете. То есть наша государственная политика в отношениях с Китаем строится с ориентацией на то, чтобы стать сырьевым придатком еще и Китая? Так, что ли?
А получается, что так. В 2008 году наше правительство подписало русско-китайский договор, по которому Китай получает право на разработку в Сибири и Дальнем Востоке полезных ископаемых (золото-серебряно-полиметалические руды, а также цеолиты, апатиты, титан, оксид ванадия и проч. и проч.). Тут даже у такого далекого от политики и экономики человека как я не может не возникнуть вопрос, а как это все соотносится - нет, не с баблом, которое урвем (если урвем), а, извините, - со стратегическими интересами государства? Нет, я понимаю, что кругозор у меня сугубо обывательский, и потому полез в сеть узнать мнение специалистов, ну хотя бы о наших нефтяных позициях - «… настораживает тот факт, что <…> Россия берет на себя обязательства в течение 20 лет поставлять Китаю нефть на общую сумму в $100 млрд по средней цене порядка $45 за баррель. И это при том, что уже сегодня средняя цена барреля российской нефти Urals составляет порядка $77 - $78. Получается, что заключенные более года назад договоренности предполагают, что на протяжении 20 лет Россия будет поставлять в Китай нефть по цене почти в два раза ниже рыночной (на конец 2010 года)» («Утро.ru»).
И еще вопрос - уже о нашей внутренней политике в регионах, где Россия соприкасается с Китаем непосредственно, географически, в том же Приморье, где уже заметны признаки экономической экспансии Китая. Вопрос такой: как мы крепим свои «форпосты»? А никак не крепим. Скажем, в тот же Приморский край идут огромные деньги, но не на реанимацию его экономической жизни, а на строительство образцово-показательного комплекса для проведения саммита АТЭС на острове Русский (по затратности объект этот сопоставим разве только с Сочинской олимпиадой). Ситуация, скажем мягко, конфузная - строительство грандиозной вывески нашей российской процветающей жизни, вместо строительства самой этой жизни. Мысль о том, что на саммит приедут специалисты, люди, профессия которых сопоставлять реальность с декором, - мысль такая никому, похоже, вообще никому не приходила.
Но это все, повторяю, вопросы обывателя. Я даже не очень понимаю, кому их задавать.
Но а вот то, что очевидно для меня, и, думаю, для огромного количества людей, так это необходимость серьезной и квалифицированной работы с проблемой «китайцев в России». Работы на всех уровнях. Поскольку вопрос о том, будут или нет у нас чайна-тауны, уже не стоит. Они есть. Сам видел. Вопрос в другом, как сделать так, чтобы жизнь этих чайна-таунов не имела криминальной составной, как у большинства национальных сообществ Москвы. Как понудить специалистов и общественность заняться поиском форм сосуществования китайской общины с городом, которые были бы выгодны и городу, и «китайцам». Что нужно сделать, чтобы общество понимало, с чем оно имеет дело. И чтобы процесс врастания в наш быт китайцев не включал на автомате привычный алгоритм «патриотической защиты» по-русски. (В этом отношении характерна история мести «патриотически настроенных масс» за убитого северокавказцами в драке болельщика Свиридова, - это когда московская милиции отпустила его убийцу на свободу буквально через несколько часов после задержания, и взбудораженные этим толпы патриотов, вместо того, чтобы потребовать объяснений у той же милиции, ринулись на Манежную площадь избивать случившихся там армянских подростков. Типа, знай наших!)
А проблема с присутствием китайцев в Москве, на самом деле, существует. И она становится все острее. Фото, которое вывешено здесь, взято из сети, и в сети у этого фото было название «Китай наступает». То есть общая тональность этой «китайско-московской темы» в сети - Вставай, страна огромная!
Нет, вставать кому-то, наверно, надо. Вот только против кого вставать, и за что вставать?..
Источник: Русский журнал