ЕГОР ХОЛМОГОРОВ: Договор с Татарстаном опасней денег
Декларированный через осведомленные источники в СМИ отказ Кремля от перезаключения договора с Татарстаном не на шутку обеспокоил элиты республики. Теперь они решают, и приватно, в московских кабинетах, и публично, две взаимоисключающие задачи: с одной стороны, убедить центр, что в договоре нет ничего страшного и опасного для единства России, а потому от перезаключения России не убудет, а с другой - убедить ту же инстанцию, что народ Татарстана настолько дорожит и гордится договором, что его непродление немедленно вызовет волнения и протесты, которых лучше избежать, особенно незадолго до президентских выборов
Нетрудно заметить, что одно утверждение заметно противоречит другому. Если договор настолько неважен, то почему к нему так прикипело народное сердце, что готово якобы бунтовать? Но на самом деле, конечно, и то и другое утверждение являются ложью. Договор, даже в том виде, в котором он существует сейчас, достаточно опасен для единства России, причем никакой особой сердечной привязанности в реальных массах граждан Татарстана к нему не наблюдается.
40% населения республики составляют русские, для которых договор оказался своеобразной стеной, отделяющей их от остальной России.
Если в стране в целом русские составляют настолько внушительное большинство, что некоторые политологи даже задают риторические вопросы: «Зачем столь преобладающему народу какие-то гарантии национальных и культурных прав, он и так сильнее всех?», то в Татарстане благодаря имитации республиканского гражданства при помощи системы вкладышей (а по сути - квазипаспортов) русские постоянно ощущают себя в положении нацменьшинства, которому указывают на свое место.
Вкладыши, узаконенные тем самым договором, являются формой дискриминации - за пределами республики они вызывают в государственных органах РФ удивление, а получить безвкладышевый паспорт - отдельная процедура, полная унижений.
Не говоря уж о специфичной языковой политике республики. Договор признает существование государственного языка республики Татарстан и узаконивает требование знания языка для занятия высшей государственной должности в республике.
На госязыке составляется тот самый вкладыш-квазипаспорт. И поскольку каждый квазигражданин Татарстана должен иметь возможность вкладыш прочесть, он обязан в принудительном порядке изучать татарский язык в школе.
Для оказавшихся в положении нацменьшинства русских налицо - двойная проблема. Во-первых, не владея языком в естественном бытовом использовании, они не могут рассчитывать на высокие оценки по нему. Во-вторых, школьники Татарстана недополучают уроков русского языка на 40%. 700 часов в год против 1200 часов в соседних областях. Здесь уже фактическая дискриминация, которая существенно скажется на поступлении школьников в вузы и на их будущую профпригодность.
Однако главную опасность для России составляет даже не содержание, а сам факт договора. Даже если за словом «договор» будут следовать рисунки котиков, то такая мина под Россию сильнее, чем любые налоговые и бюджетные преференции бездоговорным республикам на Кавказе.
Россия по своему административно-государственному устройству является федерацией. Федерации делятся на договорные и недоговорные.
Договорными федерациями, рассматриваемыми как объединение изначально самостоятельных субъектов с потенциальной возможностью их отделения, были, к примеру, СССР, СФРЮ, ЧССР - для всех трех федераций договорной их характер оказался причиной гибели. Из современных федераций договорными являются США и Швейцария - и в той и в другой стране возникали гражданские войны между группами субъектов - швейцарская 1847-го и американская 1861-1865 годов.
К недоговорным федерациям, где федерация является формой административной организации единого суверенного государства, лишь разделяющегося на субъекты, относятся Германия, Бразилия и должна была бы относиться Россия, если бы… Правильно, - если бы не злосчастный договор центра с Татарстаном. В свое время, в эпоху парада суверенитетов, таких договоров было множество, теперь остался один. Но именно с него, с особой позиции Татарстана, тот, едва не ставший для нас последним, парад и начался.
И пока договор сохраняется, Россия - не единая страна, поделенная ради управленческого удобства на самоуправляемые субъекты, а договорная федерация. И то, что Татарстан воспользовался своим правом заключить договор с центром, а остальные субъекты - не воспользовались, - их трудности. По сути же, пока договор длится, именно он выступает идеальным - в кавычках - типом отношений центра и республик, а, может быть, даже центра и областей.
Не забудем, что договор ко всему прочему еще и делает Татарстан суверенным государством.
Прямо в нем в версии 2007-го такое не прописано, но в нем упоминается постыдный для центра договор 1994 года, так возмущавший некогда Александра Солженицына. И прибавляется, что тот договор был заключен «на основе референдума республики Татарстан, проведенного 21 марта 1992-го».
Утвержденная голосованием (кто знает - честно ли подсчитанным) тех смутных времен формула звучала так: «Согласны ли вы, что республика Татарстан - суверенное государство, субъект международного права, строящее свои отношения с Российской Федерацией и другими республиками, государствами на основе равноправных договоров?»
Иными словами, пока тот референдум упоминается где-либо как правовой факт, Татарстан де-факто признается суверенным государством, субъектом международного права, строящим отношения с Российской Федерацией и загадочными другими республиками (Украина? Казахстан? Литва? - явно упоминаются республики бывшего СССР) на основах равноправия. Значит ли ситуация, что и прочие субъекты РФ в скрытом виде, имплицитно, обладают тем же статусом?
Я не буду сейчас говорить об общих проблемах нашего федерализма, о странной конструкции асимметричной федерации, которая заведомо дискриминирует регионы с русским большинством, о формировании в некоторых республиках более или менее явных этнократий, заточенных на дискриминацию русского населения, даже когда оно является большинством. Не буду и рассуждать о том, что лучше для России унитаризм или лишенный этнократических элементов равноправный федерализм.
Все перечисленное очень важно, но меркнет по сравнению с феноменом криптосуверенного государства, базирующегося на референдуме 1992 года в качестве субъекта международного права.
В свое время Расул Гамзатов шутил, что «Дагестан добровольно не входил в состав России и добровольно из него не выйдет». В Татарстане активно формируется мифология о том, что здешняя земля вошла в состав России едва ли не по договору, а значит и может выйти по договору. Воспаленные националисты уже рассуждают о России-соседе. И даже если их меньшинство, то налицо зародыш тех смут, которые разгораются и взрывают конструкцию России в годину невзгод, как в 1917-м или 1991 году. И - просто по законам истории - однажды невзгоды ждут нас вновь. Будет очень обидно, если они ознаменуются очередным выпуском из состава России нового поколения враждебных соседей.
Если мы не хотим думать о таком даже в теории, если для нас абсурдна мысль, что однажды Николая Лобачевского объявят иностранцем, как сейчас объявляют иностранцами Игоря Сикорского или Сергея Королева на том основании, что они успели пожить и на Украине, то баобабы двойного суверенитета надо выкорчевывать. Тем более что они не такие уж и маленькие.
использованы материалы: http://4pera.ru/~viIUL