«Общество стало заметно гомофобнее»
Первый в России ликбез по вопросам гомосексуальности и сексуальной ориентации среди подростков «Страница найдена» стал номинантом премии журнала SNOB «Сделано в России-2017». «+1» беседует с Леной Климовой, автором книги и основателем паблика VKontakte в поддержку ЛГБТ-подростков «Дети 404», который был заблокирован Роскомнадзором.
- Лена, что вас побудило написать книгу на столь острую тему?
- Моя основная цель - просвещение. Я хотела собрать рассказы подростков о своей жизни и развенчать популярные мифы о сексуальной ориентации и гендерной идентичности (СОГИ). Чтобы на любой вопрос вроде «В чем причины гомосексуальности, виновато воспитание или же пропаганда, как рассказать о себе родителям» можно было ответить: «Вот тебе книга, загляни на страницу такую-то». Я хотела написать мануал, который даст ответы и родителям, и подросткам, и педагогам.
Отзывы, надо сказать, были очень разные; но положительных больше. Самые ценные отклики - от родителей ЛГБТ-подростков, которым книга помогла разобраться с вопросами о гомосексуальности, понять и принять своих детей.
- В вашей онлайн-группе помощи «Дети-404» много тяжелых, трагичных историй. Детей унижают, бьют. Причем буллинг чаще со стороны не одноклассников, а родителей. Чем это объяснить?
- Вы правы насчет родителей. По моим примерным подсчетам, родные в 80% случаев не принимают «каминг-аут» (открытое заявление о СОГИ, т.е. своей сексуальной ориентации или гендерной идентичности - прим. ред.) подростка. Игнорируют его мнение, не позволяют видеться с любимым человеком, контролируют переписку, записывают в «больные», в «извращенцы». Даже пытаются лечить гормонами, водят по батюшкам и по бабкам, угрожают психбольницей и чуть ли не убийством, запрещают пользоваться общей посудой, бьют, выгоняют из дома... Некоторые родители говорят ребенку прямым текстом: «Лучше бы ты был наркоманом или алкоголиком, только не педиком».
Откуда берется такое отторжение? Родители обычно уверены: ребенок вырастет, окончит школу и вуз, найдет работу; сын женится, дочь выйдет замуж, они нарожают внуков, все счастливы. И тут выясняется, что девочка влюбилась в девочку, а на мальчиков и не смотрит!
Недостаток просвещения, отсутствие адекватной информации о СОГИ и избыток пропаганды, агрессивных роликов, лживых фактов сделали свое дело. Люди при слове «гей» представляют манерного паренька в стрингах, утыканных радужными перьями. Есть от чего прийти в ужас: а мой тоже так оденется? И подхватит ВИЧ? Или он педофил? Ведь в телевизоре говорят, что все они такие!
Изоляция и одиночество. Сын принимает наркотики, выпивает, ворует, отбывает наказание - это не редкость. Есть с кем разделить боль. А с кем разделить горечь от рухнувшего мира, если твоя дочь - лесбиянка? Да и самой сложно открыться перед кем-то как матери «неправильного» ребенка. В Петербурге родители ЛГБТ-детей собираются каждый месяц на очные встречи. А что делать людям в других регионах?
Наши рассказы о своей жизни превратились в пропаганду. Мои действия как активистки расцениваются как зловредная попытка разрушить институт семьи и развратить невинных детей
- Нашумевший материал «Четыре года государственной гомофобии» напомнил, что произошло в стране после принятия закона о гей-пропаганде среди несовершеннолетних: об убийствах, увольнениях, судах над ЛГБТ-активистами, чеченских расправах. Считаете ли вы, что гомофобные настроения в России после принятия закона интенсифицировались? Или раньше об этом просто меньше говорили?
- Как показывают данные соцопросов, люди относились к ЛГБТ равнодушно. Есть «они» где-то там - ну и ладно. Сейчас же преобладает резкая неприязнь. Которая, вне всякого сомнения, усилилась. А как можно относиться к людям, чьи отношения на законодательном уровне назвали социально неравноценными?
Наши рассказы о своей жизни превратились в пропаганду. Мои действия как активистки расцениваются как зловредная попытка разрушить институт семьи и развратить невинных. Нас официально признали людьми второго сорта.
Что реально существует - пропаганда ненависти к ЛГБТ. Я чувствую каждым волоском, как она работает. Власти в 99% случаев не согласуют публичные мероприятия на тему ЛГБТ, ссылаясь на закон о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию. Причем это напрямую противоречит постановлению Конституционного суда РФ от 23 сентября 2014 г. № 24‑П («По делу о проверке конституционности части 1 статьи 6.21 Кодекса РФ об административных правонарушениях в связи с жалобой граждан Н. А. Алексеева, Я. Н. Евтушенко и Д. А. Исакова»): запрет пропаганды «...не препятствует реализации права... проводить публичные мероприятия в предусмотренном законом порядке».
Гомофобы срывают мероприятия (выставки, лекции, кинопоказы). Законодатели периодически обсуждают, что бы еще запретить. Предлагали лишать гомосексуалов родительских прав, запретить заключение брака трансгендерам и дополнить КоАП статьей, которая позволит штрафовать людей за «прилюдное выражение нетрадиционных сексуальных отношений в общественных местах».
СМИ отказываются публиковать нейтральную или положительную информацию об ЛГБТ или делают это с огромным скрипом, используя некорректную лексику. Медийные персоны допускают чудовищные по жестокости и резкости высказывания и не несут за это ответственности.
Все это влияет на ЛГБТ-людей. Их заставляют увольняться с работы, если раскрывается «нетипичная» сексуальная ориентация. Многие однополые семьи с детьми уехали за границу. Те же, кто остались, живут в постоянном страхе.
После появления антигейского законодательства преступлений против ЛГБТ стало больше, и особенно - убийств. Некоторые из них поражают изощренной жестокостью
Я ориентируюсь не только на свои ощущения. В сентябре 2017-го социолог Александр Кондаков представил исследование «Преступления ненависти против ЛГБТ в России». Где пришел к выводу, что после появления антигейского законодательства преступлений против ЛГБТ стало больше, и особенно - убийств.
Некоторые из них поражают изощренной жестокостью. Помните, однажды телеведущий Киселев сказал: «Гомосексуалистов надо не штрафовать, а пожизненно запретить им донорство, а их сердца зарывать в землю или сжигать». Можно было бы посмеяться над бурной фантазией или отмахнуться. Однако в исследовании Кондакова цитируется: «Ввиду личной неприязни к указанному лицу, возникшей в результате предложения последнего совершить акт мужеложства, обвиняемый нанес тому гвоздодером около четырех ударов по голове, затем ножом вырезал и вынул сердце последнего, которое у себя дома пожарил и съел». А потом я слышу в СМИ, что Виталий Милонов говорит: «Лену Климову надо расстрелять». Меня?
- В СМИ чаще звучат истории взрослых людей. А как четыре года после принятия закона повлияли именно на российских ЛГБТ-подростков?
- Я как раз задаю этот вопрос молодежи в ходе ежегодного анкетирования. Они упоминают в основном отрицательные последствия. К положительным (и то с натяжкой) можно отнести ответы вроде «Появился еще один стимул отлично учиться и уехать за границу», «Я заинтересовался политикой, стал политически активен», «Я задумалась о том, чтобы стать ЛГБТ-активисткой». Отрицательные можно разделить на три группы. Первая:
Общество стало заметно гомофобнее
«Когда я рассказываю о том, что все мы равны, любовь - для всех, что пол человека неважен, многие прикрываются этим законом, не желая выслушать».
Было труднее принять себя, усилилась самоцензура и страх рассказывать о себе, проявлять чувства на публике
«Закон был подписан в 2013 году, когда мне было 12 лет, и это очень затруднило принятие себя. Я подумал: если такой закон появился, значит, ЛГБТ - это плохо. Пытался себя исправить, обращался к религии, но ничего не вышло, получил только стрессы».
«Я чувствую себя одиноко и беззащитно, небезопасно. Потому что не дай бог что-то скажу или сделаю - и все, это пропаганда. Я чувствую, что нас пытаются спрятать, но мне некуда больше прятаться. У меня нет даже надежды на что-либо; даже факт, что я существую, - это тоже пропаганда для российского правительства».
Появилось больше сложностей с доступом к информации (интернет-ресурсы, мероприятия, общение с взрослыми ЛГБТ-людьми)
«Не могу посещать ЛГБТ-встречи, мне нет 18 лет, и на них меня не пустят».
«Иногда хочется пообщаться с геем из твоего города, чтобы обсудить то, что никто, кроме гея, не поймет. Но сталкиваешься со стеной страха. Никто не хочет рисковать своим благополучием ради ответов на вопросы. У меня отняли шанс быть понятым даже в кругу своих. Парадоксально, не находите?»
- В 2014 году на вас впервые оказали давление и обвинили в пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних. Позже вас штрафовали, вызывали в полицию, Роскомнадзор блокировал сайт и две группы сообщества «Дети-404» (в 2015 и 2016 гг). Как складывались отношения с властями в 2017? Чиновники (в частности, Милонов), Роскомнадзор и полиция вас больше не трогают?
- Милонов трогает, да не дотягивается. Временами мне пишут знакомые: «Слышала, что твой опять о тебе сказал?» - и цитируют: «Повесить просто на площади», «...Сидит она в тюрьме? Ест она бурду тюремную? Нет, не ест», «Поскольку Лену Климову надо расстрелять, то ее психологическая группа будет закрыта». Не представляю, почему он так на мне зациклен. Остальные - тоже трогают. Больше, чем когда-либо. Подробнее рассказать не могу.
- В материале «Убийство чести» заметили, что заявление руководителя проекта GayRussia.ru Николая Алексеева о намерении провести гей-парады на Кавказе спровоцировали преследования местных представителей ЛГБТ, а в Чечне привели к массовым задержаниям и убийствам. Согласны ли вы с выводами издания, и видите ли вину активиста?
- Автор материала, ссылаясь на «источники в чеченских спецслужбах», приходит к выводу, что виноват Алексеев. Однако в группе российской ЛГБТ-сети я нашла другие сведения: «Первая волна задержаний шла с декабря 2016-го по конец февраля 2017-го. Тогда представители правоохранительных органов задерживали людей за нарушение правил вождения транспортными средствами или за использование наркотических веществ. 21 февраля был задержан гомосексуальный мужчина. Полицейские проверили его телефон и узнали о его ориентации. Мужчину подвергли пыткам, чтобы получить информацию о других гомосексуалах. Это стало началом массовых преследований ЛГБТ в Чечне и спровоцировало первую волну задержаний».
Очевидно, что 21 февраля наступило раньше, чем 9 марта. Мартовские задержания Сеть (упоминавшаяся российская ЛГБТ-сеть. - прим. ред.) называет «второй волной».
Кто прав? На 100% узнать в данном случае невозможно. Но версия Сети кажется мне более состоятельной, чем предположения о провокациях.
Также не могу не заметить следующее. Меня не интересует, когда все началось, и какая конкретно соломинка переломила спину верблюда. У меня возникают другие вопросы. Кто задерживал? Кто пытал? Кто убивал? Почему они ушли от наказания? Кто покрывает убийц и мучителей? Где имена, фамилии и должности? Почему в правовом государстве (я с огромным усилием пишу эти слова без кавычек) существует вполне конкретная черная дыра бесправия? И почему спустя более чем полгода с начала трагических событий нужно обсуждать гипотетическую вину активистов, а не конкретную вину тех, кто отдавал приказы, ловил и избивал людей?
- Проблема преследования гомосексуалистов в Чечне, поднятая «Новой газетой» в начале апреля, в мае стала темой переговоров президента России с лидерами других государств. Вмешаться в ситуацию Владимира Путина призывали Ангела Меркель и Эмманюэль Макрон. 5 мая Путин обещал омбудсмену Татьяне Москальковой обсудить положение ЛГБТ на Северном Кавказе. Считаете ли вы, что действия активиста Алексеева в итоге сработали позитивно, учитывая, что о проблеме ЛГБТ заговорил Путин?
- Во-первых, по моим наблюдениям, сработали действия не активиста, а российской ЛГБТ-сети, которая не давала утихнуть этой теме, открыла линию помощи для жителей Кавказа и нашла участника событий - гея Максима Лапунова, который открыто рассказал, как его пытали в Чечне. Во-вторых, хотя Путин и упомянул о проблеме - она никуда не делась. Это проблема системная, и ее не решить одним разговором или символическим обещанием «разобраться», «обсудить» и пр.
- Вам пишут подростки из Украины, Белоруссии, Казахстана, Таджикистана, Узбекистана, Канады, Израиля. С Северного Кавказа к моменту разговора пришли два письма. Стали ли к вам больше обращаться из этого края после весенних событий в Чечне? О чем писали люди?
- 90% писем, которые мы получаем, анонимны. Подростки не называют ни имени, ни города. Мы не спрашиваем. Поэтому я могу судить только по косвенным признакам. Например, девушка-лесбиянка упоминает, что живет в мусульманской семье, и ее собираются выдавать замуж. Девушка-бисексуалка рассказывает, что не собирается открываться родителям-мусульманам: «...Если я им скажу, кто я есть, то они меня убьют». Но такое может происходить где угодно, необязательно на Северном Кавказе.
- Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) признал дискриминационным запрет гей-пропаганды среди несовершеннолетних в России. Решение вынесли по жалобе трех ЛГБТ-активистов, оштрафованных за акции против закона. Суд постановил, что административное преследование заявителей нарушает их право на свободу выражения мнения и запрет на дискриминацию, закон насаждает гомофобию и дает большую свободу правоприменителям. Как будут дальше развиваться события, на ваш взгляд? Есть ли шанс, что закон отменят?
- Этот закон - всего лишь кирпич в стене. Другие кирпичи - разрушение института выборов, закон Димы Яковлева, закон об иностранных агентах, ужесточение законодательства о митингах и демонстрациях, наступление на свободный интернет, запретительная работа Роскомнадзора, сроки за лайки и репосты, шельмование НКО, массовая истерия на тему иностранного влияния, пятой колонны и Госдепа.
Я не рассчитываю, что закон отменят в ближайшем будущем. И это мало что изменило бы, если оставить остальные кирпичи. Поэтому я выбрала стратегию жить, документировать происходящее, поддерживать близких и тех, кто более всего уязвим: ЛГБТ-подростков. Я смотрю в более далекое будущее - где этот закон, как и его сорок тысяч уродливых братьев, будет вызывать смех и недоверие: «А что, так действительно было? Что за темные века!» Это обязательно случится.
От редакции: отсутствие терпимости и другие наболевшие проблемы общества, а также их возможные решения будут обсуждаться на конференции «Управление изменениями. Общество».
Варвара Селизарова
plus-one
- Лена, что вас побудило написать книгу на столь острую тему?
- Моя основная цель - просвещение. Я хотела собрать рассказы подростков о своей жизни и развенчать популярные мифы о сексуальной ориентации и гендерной идентичности (СОГИ). Чтобы на любой вопрос вроде «В чем причины гомосексуальности, виновато воспитание или же пропаганда, как рассказать о себе родителям» можно было ответить: «Вот тебе книга, загляни на страницу такую-то». Я хотела написать мануал, который даст ответы и родителям, и подросткам, и педагогам.
Отзывы, надо сказать, были очень разные; но положительных больше. Самые ценные отклики - от родителей ЛГБТ-подростков, которым книга помогла разобраться с вопросами о гомосексуальности, понять и принять своих детей.
- В вашей онлайн-группе помощи «Дети-404» много тяжелых, трагичных историй. Детей унижают, бьют. Причем буллинг чаще со стороны не одноклассников, а родителей. Чем это объяснить?
- Вы правы насчет родителей. По моим примерным подсчетам, родные в 80% случаев не принимают «каминг-аут» (открытое заявление о СОГИ, т.е. своей сексуальной ориентации или гендерной идентичности - прим. ред.) подростка. Игнорируют его мнение, не позволяют видеться с любимым человеком, контролируют переписку, записывают в «больные», в «извращенцы». Даже пытаются лечить гормонами, водят по батюшкам и по бабкам, угрожают психбольницей и чуть ли не убийством, запрещают пользоваться общей посудой, бьют, выгоняют из дома... Некоторые родители говорят ребенку прямым текстом: «Лучше бы ты был наркоманом или алкоголиком, только не педиком».
Откуда берется такое отторжение? Родители обычно уверены: ребенок вырастет, окончит школу и вуз, найдет работу; сын женится, дочь выйдет замуж, они нарожают внуков, все счастливы. И тут выясняется, что девочка влюбилась в девочку, а на мальчиков и не смотрит!
Недостаток просвещения, отсутствие адекватной информации о СОГИ и избыток пропаганды, агрессивных роликов, лживых фактов сделали свое дело. Люди при слове «гей» представляют манерного паренька в стрингах, утыканных радужными перьями. Есть от чего прийти в ужас: а мой тоже так оденется? И подхватит ВИЧ? Или он педофил? Ведь в телевизоре говорят, что все они такие!
Изоляция и одиночество. Сын принимает наркотики, выпивает, ворует, отбывает наказание - это не редкость. Есть с кем разделить боль. А с кем разделить горечь от рухнувшего мира, если твоя дочь - лесбиянка? Да и самой сложно открыться перед кем-то как матери «неправильного» ребенка. В Петербурге родители ЛГБТ-детей собираются каждый месяц на очные встречи. А что делать людям в других регионах?
Наши рассказы о своей жизни превратились в пропаганду. Мои действия как активистки расцениваются как зловредная попытка разрушить институт семьи и развратить невинных детей
- Нашумевший материал «Четыре года государственной гомофобии» напомнил, что произошло в стране после принятия закона о гей-пропаганде среди несовершеннолетних: об убийствах, увольнениях, судах над ЛГБТ-активистами, чеченских расправах. Считаете ли вы, что гомофобные настроения в России после принятия закона интенсифицировались? Или раньше об этом просто меньше говорили?
- Как показывают данные соцопросов, люди относились к ЛГБТ равнодушно. Есть «они» где-то там - ну и ладно. Сейчас же преобладает резкая неприязнь. Которая, вне всякого сомнения, усилилась. А как можно относиться к людям, чьи отношения на законодательном уровне назвали социально неравноценными?
Наши рассказы о своей жизни превратились в пропаганду. Мои действия как активистки расцениваются как зловредная попытка разрушить институт семьи и развратить невинных. Нас официально признали людьми второго сорта.
Что реально существует - пропаганда ненависти к ЛГБТ. Я чувствую каждым волоском, как она работает. Власти в 99% случаев не согласуют публичные мероприятия на тему ЛГБТ, ссылаясь на закон о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию. Причем это напрямую противоречит постановлению Конституционного суда РФ от 23 сентября 2014 г. № 24‑П («По делу о проверке конституционности части 1 статьи 6.21 Кодекса РФ об административных правонарушениях в связи с жалобой граждан Н. А. Алексеева, Я. Н. Евтушенко и Д. А. Исакова»): запрет пропаганды «...не препятствует реализации права... проводить публичные мероприятия в предусмотренном законом порядке».
Гомофобы срывают мероприятия (выставки, лекции, кинопоказы). Законодатели периодически обсуждают, что бы еще запретить. Предлагали лишать гомосексуалов родительских прав, запретить заключение брака трансгендерам и дополнить КоАП статьей, которая позволит штрафовать людей за «прилюдное выражение нетрадиционных сексуальных отношений в общественных местах».
СМИ отказываются публиковать нейтральную или положительную информацию об ЛГБТ или делают это с огромным скрипом, используя некорректную лексику. Медийные персоны допускают чудовищные по жестокости и резкости высказывания и не несут за это ответственности.
Все это влияет на ЛГБТ-людей. Их заставляют увольняться с работы, если раскрывается «нетипичная» сексуальная ориентация. Многие однополые семьи с детьми уехали за границу. Те же, кто остались, живут в постоянном страхе.
После появления антигейского законодательства преступлений против ЛГБТ стало больше, и особенно - убийств. Некоторые из них поражают изощренной жестокостью
Я ориентируюсь не только на свои ощущения. В сентябре 2017-го социолог Александр Кондаков представил исследование «Преступления ненависти против ЛГБТ в России». Где пришел к выводу, что после появления антигейского законодательства преступлений против ЛГБТ стало больше, и особенно - убийств.
Некоторые из них поражают изощренной жестокостью. Помните, однажды телеведущий Киселев сказал: «Гомосексуалистов надо не штрафовать, а пожизненно запретить им донорство, а их сердца зарывать в землю или сжигать». Можно было бы посмеяться над бурной фантазией или отмахнуться. Однако в исследовании Кондакова цитируется: «Ввиду личной неприязни к указанному лицу, возникшей в результате предложения последнего совершить акт мужеложства, обвиняемый нанес тому гвоздодером около четырех ударов по голове, затем ножом вырезал и вынул сердце последнего, которое у себя дома пожарил и съел». А потом я слышу в СМИ, что Виталий Милонов говорит: «Лену Климову надо расстрелять». Меня?
- В СМИ чаще звучат истории взрослых людей. А как четыре года после принятия закона повлияли именно на российских ЛГБТ-подростков?
- Я как раз задаю этот вопрос молодежи в ходе ежегодного анкетирования. Они упоминают в основном отрицательные последствия. К положительным (и то с натяжкой) можно отнести ответы вроде «Появился еще один стимул отлично учиться и уехать за границу», «Я заинтересовался политикой, стал политически активен», «Я задумалась о том, чтобы стать ЛГБТ-активисткой». Отрицательные можно разделить на три группы. Первая:
Общество стало заметно гомофобнее
«Когда я рассказываю о том, что все мы равны, любовь - для всех, что пол человека неважен, многие прикрываются этим законом, не желая выслушать».
Было труднее принять себя, усилилась самоцензура и страх рассказывать о себе, проявлять чувства на публике
«Закон был подписан в 2013 году, когда мне было 12 лет, и это очень затруднило принятие себя. Я подумал: если такой закон появился, значит, ЛГБТ - это плохо. Пытался себя исправить, обращался к религии, но ничего не вышло, получил только стрессы».
«Я чувствую себя одиноко и беззащитно, небезопасно. Потому что не дай бог что-то скажу или сделаю - и все, это пропаганда. Я чувствую, что нас пытаются спрятать, но мне некуда больше прятаться. У меня нет даже надежды на что-либо; даже факт, что я существую, - это тоже пропаганда для российского правительства».
Появилось больше сложностей с доступом к информации (интернет-ресурсы, мероприятия, общение с взрослыми ЛГБТ-людьми)
«Не могу посещать ЛГБТ-встречи, мне нет 18 лет, и на них меня не пустят».
«Иногда хочется пообщаться с геем из твоего города, чтобы обсудить то, что никто, кроме гея, не поймет. Но сталкиваешься со стеной страха. Никто не хочет рисковать своим благополучием ради ответов на вопросы. У меня отняли шанс быть понятым даже в кругу своих. Парадоксально, не находите?»
- В 2014 году на вас впервые оказали давление и обвинили в пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних. Позже вас штрафовали, вызывали в полицию, Роскомнадзор блокировал сайт и две группы сообщества «Дети-404» (в 2015 и 2016 гг). Как складывались отношения с властями в 2017? Чиновники (в частности, Милонов), Роскомнадзор и полиция вас больше не трогают?
- Милонов трогает, да не дотягивается. Временами мне пишут знакомые: «Слышала, что твой опять о тебе сказал?» - и цитируют: «Повесить просто на площади», «...Сидит она в тюрьме? Ест она бурду тюремную? Нет, не ест», «Поскольку Лену Климову надо расстрелять, то ее психологическая группа будет закрыта». Не представляю, почему он так на мне зациклен. Остальные - тоже трогают. Больше, чем когда-либо. Подробнее рассказать не могу.
- В материале «Убийство чести» заметили, что заявление руководителя проекта GayRussia.ru Николая Алексеева о намерении провести гей-парады на Кавказе спровоцировали преследования местных представителей ЛГБТ, а в Чечне привели к массовым задержаниям и убийствам. Согласны ли вы с выводами издания, и видите ли вину активиста?
- Автор материала, ссылаясь на «источники в чеченских спецслужбах», приходит к выводу, что виноват Алексеев. Однако в группе российской ЛГБТ-сети я нашла другие сведения: «Первая волна задержаний шла с декабря 2016-го по конец февраля 2017-го. Тогда представители правоохранительных органов задерживали людей за нарушение правил вождения транспортными средствами или за использование наркотических веществ. 21 февраля был задержан гомосексуальный мужчина. Полицейские проверили его телефон и узнали о его ориентации. Мужчину подвергли пыткам, чтобы получить информацию о других гомосексуалах. Это стало началом массовых преследований ЛГБТ в Чечне и спровоцировало первую волну задержаний».
Очевидно, что 21 февраля наступило раньше, чем 9 марта. Мартовские задержания Сеть (упоминавшаяся российская ЛГБТ-сеть. - прим. ред.) называет «второй волной».
Кто прав? На 100% узнать в данном случае невозможно. Но версия Сети кажется мне более состоятельной, чем предположения о провокациях.
Также не могу не заметить следующее. Меня не интересует, когда все началось, и какая конкретно соломинка переломила спину верблюда. У меня возникают другие вопросы. Кто задерживал? Кто пытал? Кто убивал? Почему они ушли от наказания? Кто покрывает убийц и мучителей? Где имена, фамилии и должности? Почему в правовом государстве (я с огромным усилием пишу эти слова без кавычек) существует вполне конкретная черная дыра бесправия? И почему спустя более чем полгода с начала трагических событий нужно обсуждать гипотетическую вину активистов, а не конкретную вину тех, кто отдавал приказы, ловил и избивал людей?
- Проблема преследования гомосексуалистов в Чечне, поднятая «Новой газетой» в начале апреля, в мае стала темой переговоров президента России с лидерами других государств. Вмешаться в ситуацию Владимира Путина призывали Ангела Меркель и Эмманюэль Макрон. 5 мая Путин обещал омбудсмену Татьяне Москальковой обсудить положение ЛГБТ на Северном Кавказе. Считаете ли вы, что действия активиста Алексеева в итоге сработали позитивно, учитывая, что о проблеме ЛГБТ заговорил Путин?
- Во-первых, по моим наблюдениям, сработали действия не активиста, а российской ЛГБТ-сети, которая не давала утихнуть этой теме, открыла линию помощи для жителей Кавказа и нашла участника событий - гея Максима Лапунова, который открыто рассказал, как его пытали в Чечне. Во-вторых, хотя Путин и упомянул о проблеме - она никуда не делась. Это проблема системная, и ее не решить одним разговором или символическим обещанием «разобраться», «обсудить» и пр.
- Вам пишут подростки из Украины, Белоруссии, Казахстана, Таджикистана, Узбекистана, Канады, Израиля. С Северного Кавказа к моменту разговора пришли два письма. Стали ли к вам больше обращаться из этого края после весенних событий в Чечне? О чем писали люди?
- 90% писем, которые мы получаем, анонимны. Подростки не называют ни имени, ни города. Мы не спрашиваем. Поэтому я могу судить только по косвенным признакам. Например, девушка-лесбиянка упоминает, что живет в мусульманской семье, и ее собираются выдавать замуж. Девушка-бисексуалка рассказывает, что не собирается открываться родителям-мусульманам: «...Если я им скажу, кто я есть, то они меня убьют». Но такое может происходить где угодно, необязательно на Северном Кавказе.
- Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) признал дискриминационным запрет гей-пропаганды среди несовершеннолетних в России. Решение вынесли по жалобе трех ЛГБТ-активистов, оштрафованных за акции против закона. Суд постановил, что административное преследование заявителей нарушает их право на свободу выражения мнения и запрет на дискриминацию, закон насаждает гомофобию и дает большую свободу правоприменителям. Как будут дальше развиваться события, на ваш взгляд? Есть ли шанс, что закон отменят?
- Этот закон - всего лишь кирпич в стене. Другие кирпичи - разрушение института выборов, закон Димы Яковлева, закон об иностранных агентах, ужесточение законодательства о митингах и демонстрациях, наступление на свободный интернет, запретительная работа Роскомнадзора, сроки за лайки и репосты, шельмование НКО, массовая истерия на тему иностранного влияния, пятой колонны и Госдепа.
Я не рассчитываю, что закон отменят в ближайшем будущем. И это мало что изменило бы, если оставить остальные кирпичи. Поэтому я выбрала стратегию жить, документировать происходящее, поддерживать близких и тех, кто более всего уязвим: ЛГБТ-подростков. Я смотрю в более далекое будущее - где этот закон, как и его сорок тысяч уродливых братьев, будет вызывать смех и недоверие: «А что, так действительно было? Что за темные века!» Это обязательно случится.
От редакции: отсутствие терпимости и другие наболевшие проблемы общества, а также их возможные решения будут обсуждаться на конференции «Управление изменениями. Общество».
Варвара Селизарова
plus-one