Флешмоб "5 вопросов".
Вопросы от inling
Если бы ты писала книгу, о чём была бы эта книга?
О переходах. Как люди меняются, проходя через них и как их проходить осознанно. О переходах личностных (потери-приобретения), возрастных, годовых.
Ты называла своих детей в честь кого-то или от фонаря?
10 мая мы узнали, что я ношу мальчика. Стали перебирать имена, подходящие к отчеству Константинович. Вечером шел фильм "битва за Москву" и в нем прозвучало: Георгий Константинович. Я в шутку сказала, что вот так можно. А потом на том и порешили, что в честь Жукова.
Таня - семейное имя. У меня много двоюродных-троюродных сестер Тань. Бывало летом тут в Армавире они собирались. Все были Такими большими, жизнерадостными, легкими в общении. А я была самой маленькой, неловкой и тугодумной. И было ощущение, словно этой "Т" мне и не хватает. Так что на дочку я тупо навешала своих тараканов. И она растет именно Таней.
Кого легче воспитывать: мальчика или девочку?
Для меня вопрос некорректен, потому что выборка небольшая. Совершенно точно сложнее с первым ребенком, независимо от пола, потому что учишься и совершаешь ошибки и потому что ребенок завязан только на маму. Когда мама научилась быть мамой и расслабилась насчет воспитания, становится все равно, мальчик или девочка. Ну и дети между собой заняты.
Если ты очень хочешь понравиться человеку, что ты делаешь? (я имею в виду скорее не отношения между мужчиной и женщиной, а дружеские)
Тут у меня включается кривизна, наработанная выживанием в разных детских садах и школах. Я становлюсь "хорошей", умничаю и стараюсь чем-то быть полезной. В последнее время все больше получается слушать. А в общем я не сильна в этом, потому что знаю, что между тем как я себя показываю и тем, какой меня видят, очень большая разница.
Есть ли в твоей жизни что-то, что ты вот вообще хотела бы из неё вычеркнуть?
Это очень глубокий вопрос. Я еще вчера начала думать ответ. Я ничего не хочу вычеркивать, потому что жизнь сама с этим отлично справляется.
Мое детство с 3 до 8 лет прошло в шахтерском поселке в Монголии. Чудное было время: туда приезжали со всего СССР, жили весело, у взрослых постоянно были какие-то веселые мероприятия, дети жили детской стаей.
Но сейчас этого всего нет. Вычеркнут "община", живших там и помнивших меня в детстве. Люди-то есть, только они разбросаны по всему земному шару. А вот, чтобы я могла куда-то приехать, где все они собраны вместе, пусть повзрослевшие или постаревшие, чтобы они могли собраться, кого-то вспомнить, рассказать то, что было и превратилось в легенды - такой группы-общины нет. Хотя я помню, что была, но иногда кажется, что я все придумала, и сказать: "Ведь так было! Помнишь!" - мне некому.
То же самое с местом. Другие могут сказать: "Это садик, куда я ходила, это школа, куда я пошла в первом классе". И эти стены - свидетельство того, что была та маленькая девочка, и были те события, и было детство. И даже если человек живот от тех мест далеко, он знает, что где-то на земле есть немые свидетели его детства. А у меня это вычеркнуто. Поселок прекратил свое существование. Нет домов, нет зданий. Остались только тополя, которые напоминают, как были расположены улицы-линии.
Вот стадион, где папа впервые поставил меня на лед, привязав к валенкам двойные лезвия.
Вроде это - развалины школы, куда я пошла в первый класс. Одноэтажное деревянное здание. В тот год открыли новую школу, которую построили возле нашего дома, а младшие школьники остались в старом здании. И у нас были старые парты с наклонной столешницей, чтобы учиться писать пером, выкрашенные зеленой краской. Было ли это? Я не уверена.
А это, или соседний участок, где стоял наш второй дом, куда мы переехали перед школой (первый, я и не представляю, где тут искать). Дома были на четыре семьи, были обнесены низким штакетником и было сразу видно, вышли соседние дети на улицу или нет.
Новая большая школа, которая строилась на наших глазах.
Было лето и к школе привезли рулоны серебристой стекловаты. Она была такая красивая и так сверкала серебром на солнце. И мы с соседкой Лариской залезли на эти рулоны, а потом неделю вся кожа чесалась от мелких стекол, впившихся в кожу. Зато я натрогалась стекловаты на всю жизнь.
Потом школу открыли, там у нас проходили линейки. А в тамошний спортзал я немного походила на гимнастику.
А стадион у школы зимой залили и кто-о продал нам настоящие фигурные коньки и я ходила туда кататься.
Опять же не уверена, что все это было. Места такого нет, людей тех нет. Вычеркнуто, сдуто, как степная пыль.
Прибавь сюда постоянные переезды, смену школ-классов из которых я не помню почти никого. Я не всегда уверена в том, есть ли я. Регулярно оказываюсь в состоянии: я одна в бесконечном космосе.
Потому я не хочу ничего вычеркивать. Потому очень бережно отношусь ко всему, что было. Потому что это "было" позволяет мне чувствовать, что я есть сейчас.
Если же твой вопрос намекает на Новосибирск, и то, что я о нем не лестно отзываюсь, так то тоже от этой бережности. Я не могу позволить, чтобы в моей жизни был живой, настоящий свидетель моей жизни: город и люди в нем, которые отзываются во мне болью и вынуждают отказываться от такого большого свидетельства того, что я есть.
Пока я была там, я была занята выживанием, и только выйдя из системы, я могу осознать, что было и назвать все своими именами, что я сейчас и делаю, и не только относительно Новосибирска, я сейчас могу так смотреть в разные точки своей жизни.
Кому-то может быть неприятно, что я тут сейчас пишу. Но я лишь выписываю то, что было во мне. Я не создаю ничего нового. Просто оно было внутри, а сейчас я выношу наружу. Эта боль конечна. Она будет высказана, иссякнет я этот переход закрою и Новосибирск для меня превратится просто в место на карте, где есть мое БЫЛО. И будет как в закрытых родах, когда становится не важно, что в них было, главное, что они бЫЛИ и теперь есть опыт и другие результаты того бытия.
И я смогу спокойно приезжать туда, спокойно встречаться с живущими там людьми, которые меня ТУ, которая БЫЛА, помнят и смогут подтвердить, что да, было и все это для меня без риска покрыться чешуей или схлопотать иную интересную психосоматику.
Если бы ты писала книгу, о чём была бы эта книга?
О переходах. Как люди меняются, проходя через них и как их проходить осознанно. О переходах личностных (потери-приобретения), возрастных, годовых.
Ты называла своих детей в честь кого-то или от фонаря?
10 мая мы узнали, что я ношу мальчика. Стали перебирать имена, подходящие к отчеству Константинович. Вечером шел фильм "битва за Москву" и в нем прозвучало: Георгий Константинович. Я в шутку сказала, что вот так можно. А потом на том и порешили, что в честь Жукова.
Таня - семейное имя. У меня много двоюродных-троюродных сестер Тань. Бывало летом тут в Армавире они собирались. Все были Такими большими, жизнерадостными, легкими в общении. А я была самой маленькой, неловкой и тугодумной. И было ощущение, словно этой "Т" мне и не хватает. Так что на дочку я тупо навешала своих тараканов. И она растет именно Таней.
Кого легче воспитывать: мальчика или девочку?
Для меня вопрос некорректен, потому что выборка небольшая. Совершенно точно сложнее с первым ребенком, независимо от пола, потому что учишься и совершаешь ошибки и потому что ребенок завязан только на маму. Когда мама научилась быть мамой и расслабилась насчет воспитания, становится все равно, мальчик или девочка. Ну и дети между собой заняты.
Если ты очень хочешь понравиться человеку, что ты делаешь? (я имею в виду скорее не отношения между мужчиной и женщиной, а дружеские)
Тут у меня включается кривизна, наработанная выживанием в разных детских садах и школах. Я становлюсь "хорошей", умничаю и стараюсь чем-то быть полезной. В последнее время все больше получается слушать. А в общем я не сильна в этом, потому что знаю, что между тем как я себя показываю и тем, какой меня видят, очень большая разница.
Есть ли в твоей жизни что-то, что ты вот вообще хотела бы из неё вычеркнуть?
Это очень глубокий вопрос. Я еще вчера начала думать ответ. Я ничего не хочу вычеркивать, потому что жизнь сама с этим отлично справляется.
Мое детство с 3 до 8 лет прошло в шахтерском поселке в Монголии. Чудное было время: туда приезжали со всего СССР, жили весело, у взрослых постоянно были какие-то веселые мероприятия, дети жили детской стаей.
Но сейчас этого всего нет. Вычеркнут "община", живших там и помнивших меня в детстве. Люди-то есть, только они разбросаны по всему земному шару. А вот, чтобы я могла куда-то приехать, где все они собраны вместе, пусть повзрослевшие или постаревшие, чтобы они могли собраться, кого-то вспомнить, рассказать то, что было и превратилось в легенды - такой группы-общины нет. Хотя я помню, что была, но иногда кажется, что я все придумала, и сказать: "Ведь так было! Помнишь!" - мне некому.
То же самое с местом. Другие могут сказать: "Это садик, куда я ходила, это школа, куда я пошла в первом классе". И эти стены - свидетельство того, что была та маленькая девочка, и были те события, и было детство. И даже если человек живот от тех мест далеко, он знает, что где-то на земле есть немые свидетели его детства. А у меня это вычеркнуто. Поселок прекратил свое существование. Нет домов, нет зданий. Остались только тополя, которые напоминают, как были расположены улицы-линии.
Вот стадион, где папа впервые поставил меня на лед, привязав к валенкам двойные лезвия.
Вроде это - развалины школы, куда я пошла в первый класс. Одноэтажное деревянное здание. В тот год открыли новую школу, которую построили возле нашего дома, а младшие школьники остались в старом здании. И у нас были старые парты с наклонной столешницей, чтобы учиться писать пером, выкрашенные зеленой краской. Было ли это? Я не уверена.
А это, или соседний участок, где стоял наш второй дом, куда мы переехали перед школой (первый, я и не представляю, где тут искать). Дома были на четыре семьи, были обнесены низким штакетником и было сразу видно, вышли соседние дети на улицу или нет.
Новая большая школа, которая строилась на наших глазах.
Было лето и к школе привезли рулоны серебристой стекловаты. Она была такая красивая и так сверкала серебром на солнце. И мы с соседкой Лариской залезли на эти рулоны, а потом неделю вся кожа чесалась от мелких стекол, впившихся в кожу. Зато я натрогалась стекловаты на всю жизнь.
Потом школу открыли, там у нас проходили линейки. А в тамошний спортзал я немного походила на гимнастику.
А стадион у школы зимой залили и кто-о продал нам настоящие фигурные коньки и я ходила туда кататься.
Опять же не уверена, что все это было. Места такого нет, людей тех нет. Вычеркнуто, сдуто, как степная пыль.
Прибавь сюда постоянные переезды, смену школ-классов из которых я не помню почти никого. Я не всегда уверена в том, есть ли я. Регулярно оказываюсь в состоянии: я одна в бесконечном космосе.
Потому я не хочу ничего вычеркивать. Потому очень бережно отношусь ко всему, что было. Потому что это "было" позволяет мне чувствовать, что я есть сейчас.
Если же твой вопрос намекает на Новосибирск, и то, что я о нем не лестно отзываюсь, так то тоже от этой бережности. Я не могу позволить, чтобы в моей жизни был живой, настоящий свидетель моей жизни: город и люди в нем, которые отзываются во мне болью и вынуждают отказываться от такого большого свидетельства того, что я есть.
Пока я была там, я была занята выживанием, и только выйдя из системы, я могу осознать, что было и назвать все своими именами, что я сейчас и делаю, и не только относительно Новосибирска, я сейчас могу так смотреть в разные точки своей жизни.
Кому-то может быть неприятно, что я тут сейчас пишу. Но я лишь выписываю то, что было во мне. Я не создаю ничего нового. Просто оно было внутри, а сейчас я выношу наружу. Эта боль конечна. Она будет высказана, иссякнет я этот переход закрою и Новосибирск для меня превратится просто в место на карте, где есть мое БЫЛО. И будет как в закрытых родах, когда становится не важно, что в них было, главное, что они бЫЛИ и теперь есть опыт и другие результаты того бытия.
И я смогу спокойно приезжать туда, спокойно встречаться с живущими там людьми, которые меня ТУ, которая БЫЛА, помнят и смогут подтвердить, что да, было и все это для меня без риска покрыться чешуей или схлопотать иную интересную психосоматику.